Миллион в копилке - Гусев Валерий Борисович. Страница 21

Теперь он будет дрожать в этом доме от страха и прятаться даже от соседей.

Так ему и надо! Но наши-то дела ненамного лучше.

– Да, – сказал Мастер, подтверждая эти грустные мысли, – тут, ребята, мы вам помочь не сможем. С Тузом нам не совладать. У него одной охраны человек двадцать.

Мы здорово приуныли. Особенно Лена. Она сжалась в комочек и, глубоко задумавшись, теребила Норду уши. А он смотрел ей в глаза и тихонько поскуливал.

Доехав до края леса, мы остановились и вышли из машины на свежий воздух.

Кругом была ночь. Вдали скудно, двумя фонарями и тремя окошками, светился поселок, чуть доносился гул машин на шоссе. А здесь шуршал осенний лес и вовсю светились звезды над головой, тоже осенние – крупные, яркие, холодные.

– Не унывать, разведчики и следопыты, – сказал Мастер. – Быстро набрать дров, да посуше. Сейчас поужинаем, отдохнем и с первым лучом солнца вернемся в лоно цивилизации.

Странный бомж, объясняется иногда, как академик русского языка и литературы. Вроде Санька.

Когда мы принесли по охапке валежника, около машины уже стояла палатка, перед ней – столик и походные стульчики. На столе горела свеча в стеклянной банке. А в машине уже были разложены сиденья и расстелены одеяла.

Бомж Вася сноровисто, опытной рукой развел костер, подвесил над огнем чайник, нарезал хлеб и колбасу. А Мастер сидел за рулем, и мне показалось, будто он вполголоса разговаривает сам с собой. И как-то странно: что-то пробормочет и помолчит. Словно чей-то ответ слушает. И опять что-то скажет – коротко и односложно. Потом он наклонился к панели, что-то там сделал и, потягиваясь, пошел к костру.

Какая необычная ночь! Вместо того чтобы безмятежно дрыхнуть в своих постелях под охраной любящих родителей, мы в компании странных бомжей задумчиво сидим в чистом поле вокруг костра, как бездомные бродяги, смотрим в огонь, поеживаемся от налетающего порывами осеннего ветерка...

Лена грустит, обхватив руками колени. Алешка ворошит прутиком яркие угли. Санек ковыряется в плейере. А Норд, положив голову на лапы, прислушивается к ночным звукам и провожает мудрым взглядом улетающие ввысь искры...

Зашумел и загремел крышкой чайник, заплескал носиком.

Когда мы стали пить чай в теплой и дружеской обстановке, я осмелел и спросил все-таки Мастера:

– Извините, это не вы взорвали дом Короля?

Мастер не обиделся на такой нахальный вопрос, усмехнулся и ответил:

– Нет, к сожалению. Это его повар.

– Тоже наш человек? – деловито уточнил Алешка.

– Да нет, он случайно. Удрал после звонка из дома, а плиту газовую не выключил. У него там борщ кипел и одну конфорку залил. Газ скопился и рванул.

Что ж, объяснение убедительное. Только вот откуда посторонний бомж знает такие подробности? Но об этом я благоразумно спрашивать не стал.

После ужина мы еще немного посидели у костра. И, как ни странно, настроение у нас улучшилось. Положение на сытый желудок уже не казалось таким безнадежным. Что-нибудь да придумаем!

Мы загасили костер и забрались в машину. А наши бомжи улеглись в палатке. Правда, не сразу. Через некоторое время кто-то из них тихо вышел и куда-то ушел. Наверное, в поселок, курицу украсть. Они же все-таки бомжи, хоть и странные.

Засыпая, я услышал, как Санек сонно пробормотал:

– Ночь разочарований и надежд.

Любит он красиво выражаться. И это у него получается. Только вот спать опять улегся обутым. Все по той же причине.

Утром, чуть свет, мы выпили по чашке чая из термоса, который залил еще накануне бомж Вася, и собрали вещи. Мастер что-то написал на клочке бумаги и отдал мне:

– Это номер моего мобильника. На всякий случай.

Странная личность...

Утреннее шоссе было свободно. И мы вполне успели заскочить домой, умыться и собраться в школу.

Глава XIХ

Положение угрожающее...

Положение становилось угрожающим. С этой беготней за ускользающей «Гречанкой» мы здорово запустили школу. А впереди маячило окончание четверти. И неизбежные по этому поводу разборки с родителями. И последующие репрессии.

У Алешки-то более-менее складывалось с учебой нормально. Он систематически сдирал домашние задания и контрольные у своего друга-отличника и как-то выкручивался. А за сочинение «Как я провел лето» даже пятерку отхватил, за содержание. Он написал, как мы на пароходе плавали; наврал, конечно, много, но здорово. Правда, за грамотность пятерка не получилась... Гораздо меньше, в два с половиной раза. Но это его нисколько не смутило, да и Санек его поддержал.

– Главное, – сказал он, – не внешняя атрибутика творения, а внутренние его достоинства.

И откуда он такие афоризмы вытаскивает? И как ухитряется их запомнить?

Ну, а мне пришлось как следует взяться за уроки. Я, наверное, целый день за учебниками просидел. Но меня ни на минуту не оставляло чувство чего-то недоделанного. И вовсе это были не школьные проблемы. Честно говоря, меня очень беспокоила незаконченная история с таинственной монетой. И тревожило не то, что она исчезла, а те последствия для хороших людей, которыми эта пропажа грозила.

И постепенно, хотя, казалось бы, я об этом и не думал специально, у меня стало созревать одно решение. И даже наметились пути его претворения в жизнь.

Захлопнув последний учебник и положив его в стопку остальных, я решительно позвонил Лене. И заговорил с ней очень бодро, чтобы ее поддержать морально и вселить в нее надежду:

– Привет, Ленк. Как жизнь молодая?

– Привет, Дим. Что-нибудь узнал, да? – с надеждой в голосе спросила она.

Значит, уже мой тон отчасти на ее настроение подействовал.

– Пока – нет. Но кое-какие соображения появились.

– Не получится у нас ничего. – Видимо, в этих моих словах недоставало уверенности.

И я попытался поправить дело:

– Получится! Я еще немного подумаю – и придумаю. Как дедушка?

– Ничего. Потрясет собачку – и радуется. Я решила ему все рассказать.

– Не торопись. К этому надо хорошо подготовиться. Смягчить боль утраты.

– Это как? – хмыкнула Лена. – Песню ему спеть? Или мороженого купить?

– Что-то вроде этого. – После ее слов мысль моя окончательно оформилась. Задуманная интрига приобрела ясные очертания и четкие формы. – Приходи вечером к деду Кондрату. Посоветуемся.

– Санька позвать?

– Пока не надо.

Лешку я тоже не взял с собой, пусть лучше уроками занимается. И вообще, в том, что я задумал, ему лучше не участвовать – это довольно опасно. Не надо ему об этом знать, а то обязательно ввяжется.

Уже темнело, когда я подходил к дому деда Кондрата. Но во дворе у них было светло. Из-за больших фонарей и из-за того, что во многих окнах горел свет.

Я уже подходил к подъезду, как вдруг мне бросились в глаза до боли знакомые цифры. Именно они мне все время мерещились, когда я сидел за учебниками: единица, двойка, тройка. Сейчас эти цифры где-то мелькнули и тут же исчезли. Я обернулся – и снова увидел их: на переднем номере машины, которая стояла недалеко от подъезда. И мимо которой я прошел, погруженный в свои мысли.

Сначала я как-то не врубился: чем они меня привлекли? А бросив взгляд на машину, понял. По всему ее борту шла ободранная полоса. Не закрашенная краской.

Это была машина Пиковой Дамы!

И сама она, в своей шляпке набекрень, сидела в ней. Да не одна. Рядом находился какой-то мужчина. Они оживленно переговаривались, не обращая на меня никакого внимания. Мало ли пацанов по улице ходит? А я был готов исчезнуть с их глаз долой. Хоть за помойку спрятаться. Потому что парень, с которым оживленно беседовала дама, все время моргал обоими глазами. На его лицо падал свет из окна первого этажа, и я понял, что не ошибся. Попугай Кеша! Главный исполнитель антикварных грабежей и краж. Тот самый, который «сбился с ног», разыскивая для Валета покупателя «Гречанки».

Неспроста они тут высиживают. И что-то обсуждают.