Миллион в копилке - Гусев Валерий Борисович. Страница 5
...А тем временем по улице бодрым строевым шагом шел из магазина крепкий еще старичок в поношенном военном мундире с сияющими на солнце пуговицами. В руке – сумка с продуктами.
Старичка обогнала девочка с собакой.
– Давайте, дедушка, мы вам поможем, – вежливо предложила девочка старичку и, не дожидаясь ответа, взяла его сумку и передала собаке.
Собака, подхватив сумку в зубы и высоко и гордо задрав голову и хвост, важно пошла впереди. А старичок и девочка – за ней, рядом.
– Умная собака, – похвалил старичок Норда.
– Очень! Они все умные, – подхватила Лена. – И очень добрые. Добрее, чем люди. И честнее намного.
– Это уж точно, – как-то задумчиво, с горечью в голосе произнес старичок. – Собака никогда обманывать не станет. А вот люди...
Лена при этих словах чуть смутилась и немного покраснела.
Они перешли улицу, миновали небольшой сквер и вошли во двор высокого дома-башни.
– Вот и пришли, – сказал старичок. – Спасибо вам за помощь. Меня зовут Кондрат Тимофеевич. Дед Кондрат – старый солдат, – он весело рассмеялся и сразу помолодел. – А вас, друзья, как зовут?
– Меня – Лена, а его – Норд.
Норд опустил сумку возле двери подъезда, сел, протянул старичку лапу и откровенно облизнулся.
– Вас понял, – улыбнулся старый солдат. – Перехожу на прием. Приглашаю вас на чашку чая. И собачке что-нибудь найдется, добрые поступки надо поощрять.
– Спасибо... Не знаю... – Лена сделала вид, будто сомневается. – Родители и учителя нам всегда говорят, что нельзя заходить к незнакомым людям.
– И правильно говорят! – Кондрат Тимофеевич взял сумку. – Да мы-то ведь теперь знакомые! Шагом марш!
И через пять минут новые знакомые дружно пили чай и грызли косточку.
Лена даже на какое-то время почему-то забыла, зачем она познакомилась с «пенсионером в отставке»: так ей стало интересно.
Однокомнатная квартирка была похожа на маленький и уютный семейный музей. Над письменным столом висела старая-престарая фотография мальчика в солдатской шапке-ушанке, с большим автоматом на груди и с большим кинжалом на поясе...
– Это я, – похвалился дед Кондрат. – Во время Великой Отечественной войны. Я был сыном полка, разведчиком.
По обе стороны фотографии висели старинная шпага и старая шашка в черных кожаных ножнах с медными колечками...
– Эту шпагу, – опять похвалился дед Кондрат, – отбил в 1812 году один мой предок у французского офицера на Бородинском поле. А с этой шашкой мой дед воевал с немцами в 1914 году.
У окна стояла длинная подставка, вроде турника, и на ней висели красивые, позеленевшие от времени колокола. Не очень большие, конечно, но самые настоящие. На них даже были видны старые славянские буквы...
– Это моя коллекция, – в третий раз, с особой гордостью, похвалился дед Кондрат. – Небольшая, конечно, но мною очень любимая. Вот этому колоколу, – Кондрат Тимофеевич легонько тронул ладонью самый большой из них, и тот послушно отозвался тихим, ровным и долгим гулом, – «Сысой» ему прозвание – больше тысячи лет. По преданию, висел он на колокольне в небольшой деревушке южнее города Рязани и предупреждал своим звоном о нашествии татар. Чтобы жители успели приготовиться к бою.
Кондрат Тимофеевич рассказывал, а «Сысой» все еще гудел, заполняя комнату древним таинственным звуком, плавно затихая...
Наконец Лена вспомнила о своей задаче, но никак не могла перевести разговор на монету. Сделать это, думала она, нужно очень осторожно – ведь неизвестно, о чем говорили этот симпатичный дед Кондрат и тот несимпатичный продавец Козлов.
И тут она «кстати» вспомнила о своих друзьях.
– А у нас один мальчик тоже хочет стать коллекционером. Он очень увлекается древними монетами.
– Будущий нумизмат! – похвалил неизвестного мальчика Кондрат Тимофеевич, подкладывая Лене варенья. – Хорошее дело. Очень познавательное. Каждая монета таит в себе столько сведений о древних мирах, о людях, обычаях, событиях... Я тоже когда-то этим увлекался, но колокола меня увлекли больше.
– А можно я его к вам приведу? – спросила Лена. – Вы ему что-нибудь расскажете, посоветуете...
– Конечно, Леночка, буду очень рад! Всей компанией приходите! И мне веселей будет. А то – все один да один. А так с хорошими людьми поговорить хочется...
Тут Лене опять стало стыдно. Кондрат Тимофеевич нравился ей все больше, он очень был похож на ее дедушку, и мысль о том, что она – так или иначе – его обманывает, становилась все невыносимее. Единственное, что поддерживало Лену, – то, что она лжет и притворяется не из-за какой-то собственной выгоды, а чтобы помочь дедушке, найти его любимую «Гречанку»...
Глава V
Спасибо, бабуля!
Алешка наконец разделался с уроками, а я с магнитофоном.
– Починил? – спросил Алешка.
– Ага, – похвалился я и, вставив кассету, нажал клавишу.
Кассета вылетела из магнитофона, как снаряд из пушки, – и прямо в лоб Саньку, который как раз входил в комнату с вилкой в руке.
– Ты что! – обалдел Санек.
– Это не я. Это – он, – и я показал на магнитофон.
– А что с ним? – тоном участкового врача спросил Санек. – На что жалуется?
– Пассек лопнул, я его заменил...
– Понятно. Можно я посмотрю? – Он положил вилку на стол и придвинул к себе магнитофон...
Через минуту на столе была только груда деталей, еще две минуты Санек, что-то бурча себе под нос, как-то оторопело рассматривал их, будто не верил, что эту груду он сам и сотворил.
А я смотрел на вилку. Она была похожа на распустившийся диковинный цветок – все ее зубцы торчали во все стороны. Что же тогда будет с магнитофоном?
Еще пять минут Санек «оперировал» его, подавая нам сквозь зубы, как знаменитый хирург ассистентам, краткие команды: пинцет! отвертку! паяльник! нитку! И только один раз поднял на нас затуманенные глаза, когда Алешка на его команду «масло!» притащил вместо машинного сливочное.
Да, это была работа так работа!
Магнитофон больше не «стрелял» кассетами, он пел, заливаясь, сам радуясь своему чистому голосу, своим новым тонам, своей децибельной мощи...
В стену застучали соседи.
Санек вырубил магнитофон и похвалил его:
– Ничего машинка. Капризная, но послушная.
– Молодец! – сказал Алешка и отнес «расцветшую» вилку на кухню, в помойное ведро. – А шнурки распутать не можешь, – упрекнул он Санька, когда вернулся.
– У каждого свои недостатки, – не стал спорить Санек. – Пошли, надо Козла проверить.
...Наш Кэн был на месте. Торговал. Но нервничал, это мы заметили. Несколько раз ошибся в сдаче, иногда подавал покупателям совсем не тот товар, который они просили, но очень вежливо извинялся и все время сиял от радости. Глядя на него, можно было подумать, что он вот-вот получит наследство в миллион долларов и заживет на всю катушку. В общем, примерно так и было. И совсем он, гад такой, не думал, что это счастье привалило ему из-за несчастья другого человека!
И еще я злился из-за нашего бессилия. Ну что мы могли сделать? Даже если в милиции нам поверят и пришлют целый наряд, разве он отдаст монету? Что вы, скажет он, кому вы поверили? Каким-то пацанам? Фантазерам и хулиганам? Да обыщите меня, всю палатку, всю квартиру! Пожалуйста! Все равно не найдете.
Не найдут. Крохотную невзрачную монету можно спрятать так, что никакие Холмсы ее не разыщут.
Одна надежда на нас...
Понаблюдав за продавцом Козловым, мы убедились, что в ближайшие часы он никуда не собирается – одному покупателю он так и сказал:
– Вечерком загляните, нам подвезут, я вам оставлю.
Поэтому мы смело вернулись домой, а тут нам позвонила Лена и рассказала о результатах знакомства с дедом Кондратом. И добавила, что завтра он ждет нас в гости. А еще она сказала, что я должен изображать из себя начинающего нумизмата и что нам нужно прийти к старику со своим тортом.