Жизнь ради звезд - Блиш Джеймс Бенджамин. Страница 26

— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнил Фрэд. — Для чего ты здесь? Просто собираешь информацию? Тогда мне следует помалкивать.

— Я пытаюсь подтолкнуть переворот, — сказал Крис. Это прозвучало помпезно, и он смутился, но лучше выразить свою мысль не мог. К тому же он пытался избежать прямой лжи, что теперь становилось все более трудным. — Мэр сказал, что вы завалили свои контракты скорее всего потому, что у вас нет соответствующих машин. Такое случается сплошь и рядом с маленькими городами, не имеющими компьютерного управления. А Отцы Города говорят, что вы _м_о_г_л_и_ выполнить эту работу.

— Подожди-ка. Давай все по очереди. Предположим, мы отделаемся от Фрэнка и уладим ссору с Амальфи. Могли бы мы получить какую-то помощь от ваших Отцов Города в организации работы по — новому?

Теперь Крису приходилось лишь гадать, и он, не задумываясь, соврал:

— Ну конечно. Но сначала мы должны получить обратно своих людей — Пигги Кингстон-Троопа и двух женщин.

В полумраке Фрэд сделал быстрый жест, обрывая Криса.

— Я вернул бы их сразу, не считая это частью сделки. Но послушай, Крис, дело тут непростое. Ваш город сел, чтобы выполнить работу, предназначавшуюся нам. Если мы, в конце концов, ее сделаем, кто-то не получит платы. Вряд ли Амальфи пойдет на такую сделку.

— Мэр Амальфи пока-что не предлагает никакой сделки. Но Фрэд, ты знаешь, в чем состоит наш контракт с Аргусом. Одно из условий: мы выполняем ту работу, которую не сделали вы, верно. Но другое условие требует избавиться от Скрэнтона. Если вы из бандита станете честным городом, мы получим часть платы — а это большая часть. Естественно, мэр предпочел бы решить проблему, уступив кое-что, — если мы будем драться, на это уйдут все деньги, да еще придется восстанавливать повреждения города. Логично ведь?

— Гм-м. Полагаю, да. Но если ты хочешь, чтобы я рассуждал логично, оставь это слово «бандит». В нем есть доля правды, но меня оно все равно бесит. Или мы договариваемся как равные, или нам вообще не о чем говорить.

— Извини, — сказал Крис. — Я в подобных вещах не очень хорошо разбираюсь. Найдись кто-то другой, кто смог бы сюда проникнуть, мэр послал бы его. Но кроме меня, никого не нашлось.

— О'кей. Я просто раздражителен, вот и все. Есть еще один нюанс — колонисты. Они не станут доверять нам лишь потому, что мы скинули Фрэнка. О_н_и_ не знают, что проблема в нем, и у них нет оснований верить новому городскому управляющему. Если мы собираемся снова заключить контракт, связанный с горными работами, Амальфи придется дать нам гарантии. Он их даст?

Крис уже и так залез намного глубже, чем позволяла ему совесть. Он вдруг понял, что не может увязать сильнее в лжи и неизвестности.

— Не знаю, Фрэд. Я не спросил, а он не сказал. Я думаю, ему сперва придется узнать мнение Отцов Города — и _н_и_к_т_о_ не знает, что они могут сказать.

Фрэд присел на корточки, обдумывая сказанное и машинально ударяя кулаком в ладонь. Спустя минуту, он вроде бы собрался еще о чем-то спросить, но так и не задал этого вопроса.

— Ладно, — пробормотал он наконец, — в каждой сделке есть морковка. Думаю, мы рискнем. Тебе придется остаться здесь, Крис. Головы Барни и Хэскинса я достаточно легко могу разбить друг о друга, но голова Фрэнка, не забывай, другое дело. Когда начнется настоящая схватка, он может оказаться намного резвее меня — а кроме того, ему наплевать, кто еще в городе может пострадать. Если мне удастся его скинуть, я вернусь за тобой сразу же, но тебе лучше не высовываться, пока все не кончится.

Крис и не ожидал ничего иного, но перспектива вновь сидеть в бездействии все равно его огорчила. Однако, она кое о чем ему напомнила.

— Я останусь здесь. Но Фрэд, если почувствуешь, что не получается, не жди, пока положение станет безнадежным. Дай мне знать, и я постараюсь вызвать подмогу.

— Ну… ладно. Но лучше, чтобы никто из посторонних не появлялся тут, если все пойдет не так гладко. Если кто-нибудь в городе увидит, что Нью-Йорк приложил к этому руку, даже люди, ненавидящие Фрэнка, вновь окажутся на его стороне. Последнее время мы тут все немного чокнутые.

Он с мрачным видом встал и взял фонарик.

— Надеюсь, ты предложил честную сделку, — хмуро сказал он. — Мне не нравится это дело. Фрэнк мне доверяет. По-моему, я последний человек, которому он доверяет. И мне он почему-то всегда нравился, хотя я и знал с самого начала, что он мерзавец. Некоторые люди почему-то вызывают симпатию. И перспектива нанести ему удар в спину меня не радует. Конечно, он это заслужил, но все равно, я этого не сделал бы, если бы не доверял тебе больше.

Он повернулся к выходу из лабиринта. Крис сглотнул и выговорил:

— Спасибо, Фрэд. Удачи тебе.

— Сиди смирно. Я зайду за тобой.

По возможности, Крис не торчал в норе безвылазно, но все равно он скоро обнаружил, что потерял счет времени. Он ел, когда чувствовал голод, — хотя все припасы из укрытия были унесены, Фрэд не заметил один небольшой тайник — и спал как можно больше. Сон был, однако, недолгим и беспокойным, потому что теперь, в бездействии и полной неизвестности, Криса охватили усиливавшиеся напряжение и тревога.

Наконец Крис решил, что крайний срок истек. После этого исчезла всякая возможность уснуть; с минуты на минуту он ожидал звука приближающейся схватки или усиливающего гудения, означавшего, что Скрэнтон вновь уносит его. Тесное пространство норы делало это напряжение еще более кошмарным. При первых слабых звуках в лабиринте Крис судорожно вскочил и, как заяц, бросился бы наутек, если бы было, куда бежать.

В неверном свете фонаря Фрэд выглядел ужасно; лицо его, изможденное бессонницей, покрывала многодневная щетина. Под глазом сиял великолепный синяк.

— Вылезай, — кратко бросил он. — Дело сделано.

Крис последовал за Фрэдом в полумрак склада, казавшийся ярким после душной черноты норы, а затем в непереносимое сияние послеполуденного солнца.

— Что с Фрэнком Лутцем? — затаив дыхание, спросил он.

Фрэд смотрел прямо перед собой, затем произнес голосом, начисто лишенным всякого выражения.

— Мы от него избавились. Тема закрыта.

Крис торопливо сменил тему.

— Что будет теперь?

— Тут нужно еще кое-что подчистить, и нам пригодилась бы помощь. Если бы ты сейчас связался со своими друзьями, мы могли бы их впустить — если, конечно, Амальфи не пошлет целый группу высадки.

— Нет, всего двоих.

Фрэд кивнул.

— Двое хороших ребят в полном снаряжении должны тут все привести в порядок максимум за день. — Он окликнул пролетавший Жестяной Кэб. Тот покорно опустился возле них, и Крис увидел в нем несколько пулевых отверстий. Невозможно было определить их давность, но Крис решил, что им нет и недели. — Я доставлю тебя на радиостанцию, и ты сможешь поговорить оттуда. А потом оформим сделку.

И тогда наступит час, которого Крис ждал со смертельным ужасом. Ему придется говорить с Андерсоном и Амальфи и рассказать, что он сделал, что заварил, и какие обязательства наложил на них.

Он не затруднялся в определении своих ощущений по этому поводу. Он испытывал страх.

— Давай, запрыгивай, — сказал Фрэд. — Чего ты ждешь?

12. РАЗГОВОР С АМАЛЬФИ

Город, в соответствии с традицией, по-прежнему управлялся из ратуши, но командный пункт находился в шпиле Эмпайр-Стейт-Билдинг. Именно там Амальфи принял их всех — Криса, Фрэда и сержантов Андерсона и Дьюлани, — ибо находился там постоянно с того момента, как прозвучала тревога, и поскольку официально ее еще не отменили.

Это было потрясающее место, до потолка набитое экранами, сигнальными лампами, приборами, автоматическими картами и массой устройств, даже названий которых Крис не знал; но сейчас его больше интересовал мэр, в данный момент разговаривающий с Фрэдом.

Легендарный Амальфи оказался полной противоположностью своему воображаемому облику. Крис не мог точно сказать, каким он представлял себе этого человека. Возможно, более рослым, стройным и героическим — но определенно не низеньким полным мужчиной с бычьей шеей, совершенно лысой головой и такими огромными руками, что, казалось, он может крошить ими камни. Довольно странным дополнением к этому была сигара, которую он держал в сильных пальцах с почти женской нежностью, и которой затягивался с неизменным наслаждением. Поскольку не было места для выращивания табака, никто другой в городе не курил — _н_и_к_т_о_ другой. Сигара становилась не просто символом власти; она была символом богатства города, как снег, привозимый с гор для римских императоров, и Амальфи относился к ней как к сокровищу. Размышляя, он медленно вертел ее и разглядывал, будто все, происходящее в его голове, сосредотачивалось в красноватом тлеющем кончике.