В глубине Великого Кристалла-2 - Крапивин Владислав Петрович. Страница 56
- Меня зовут Фаддей.
- Ух ты! - сказала Юля.
- Это не просто так. Это в честь одного знаменитого предка. Угадай какого?
Юля наморщила лоб и поморгала. Никто, кроме Фаддея Булгарина, жандармского агента и недруга Пушкина, в голову не приходил.
Маленький Фаддей опять брызнул искоркой левого глаза:
- Антарктиду кто открыл?
- Антарктиду? Сейчас... ага! Беллинсгаузен и Лазарев!
- Вот! А Беллинсгаузена как звали?
- М-м...
- Фаддей Фаддеевич, - со скромным торжеством сказал мальчишка. - У меня про него книга есть и там портрет. Он даже похож на меня немножко, и волосы такие же... Ну, там не цветной портрет, но я же все равно знаю.
- И что же, он правда твой родственник? - со смесью недоверия и уважения поинтересовалась Юля.
- Ну да, - небрежно откликнулся Фаддей. - Он мамин какой-то пра-пра-пра... двоюродный дедушка.
- Разве Беллинсгаузен из этих мест?
- Так и я не из этих мест! Я сюда просто каждое лето приезжаю, к тете Кире!
Юля удивилась. Она была уверена, что мальчишка - местный житель. Он так подходил к здешним улицам и заросшим берегам.
- А откуда ты?
- Из Среднекамска, - сказал он и почему-то вздохнул.
Юля понимала, что и Среднекамск - едва ли родина знаменитого мореплавателя. Но все равно обрадовалась:
- Мы почти земляки! У меня там дядя живет, мамин брат. Он мастер цеха на авторемонтном заводе.
- Я даже не знаю, где там такой завод, - опять вздохнул Фаддей. - Город-то большущий, заводищев всяких полным-полно... И школ почти двести... А здесь всего три... - Он вдруг поднял веснушчатое лицо и сказал совсем о другом: - Ты вон до той балки дотянешься?
Невысоко над головой проходил ржавый брус. Толщиной с хорошее полено. Юля встала на цыпочки и кончиками пальцев тронула холодное железо.
- А я ни разу допрыгнуть не смог, - печально признался Фаддей. - Подсади меня, пожалуйста.
Юля усмехнулась и подхватила мальчишку за бока, ощутив сквозь майку птичьи ребрышки. Потомок адмирала был легонький, и она шутя вскинула его над головой. Фаддей вцепился в брус и повис, покачивая ногами. Морковные гольфы сбились в гармошку, а один кед шлепнулся на пол.
- Здесь висел главный колокол, - сообщил из-под балки Фаддей. - Думаешь, зачем висел? Чтобы в праздники звонить? Вовсе даже нет, это тревожный колокол был. Здесь часовые дежурили. Если враги подкрадутся, они сразу - бамм! - Он качнулся сильнее и повторил громким голосом: - Бамм, бамм!
На нем горели рыжие солнечные пятна.
Юля снова оглядела горизонт. Солнце уже почти касалось леса.
- Надо спускаться, - нехотя проговорила Юля.
- Подожди, - отозвался Фаддей. - Я колокол. Бамм!
Юля засмеялась и дернула его за ногу:
- Ну, колокол-бубенчик, пора...
Он прыгнул на пол и заскакал на одной ноге, натягивая кед.
- Фаддей... - сказала Юля. - Тебя так и звать - Фаддей или можно поуменьшительнее?
- Можно Фаддейка... - Он стрельнул исподлобья золотой искоркой. - Я же еще не Беллинсгаузен.
"Фаддейка - это хорошо! - подумала Юля. - Это в самый раз. Фаддейка он и больше никто".
- А ты можешь ответить на один вопрос, Фаддейка?
Он весело распрямился:
- Хоть на тыщу.
- На один... Это здорово, что ты меня сюда привел. Но почему? Ни с того ни с сего, незнакомого человека...
- А... разве... - Он кеч-то старательно заморгал. - Ой-ей-ей... Разве вас не тетя Кира послала?
Юля молчала.
- Ой-ей-ей... - Фаддейка запустил пятерню в свои космы. - Она сказала: посиди на берегу у башни, придет одна тетенька... то есть молодая женщина, приезжая. Я, говорит, обещала, что ты ее на колокольню сводишь. Она, говорит, стариной интересуется...
Юлю кольнула ревнивая досада: не ее, значит, ждал Фаддейка. Но сразу она встревожилась:
- А где же та женщина? А тебе не влетит теперь?
- Ой, влетит, - охотно откликнулся Фаддейка. И решительно взял Юлю за рукав: - Пошли!
- Куда?
- К тете Кире. Ну, к нам домой. Скажешь, что я не виноват. А то мне знаешь как... Пошли!
- Но я же... Я не знаю... А это куда? Далеко?
- Недалеко. Средне. Вон там, за рекой, видишь красную крышу с двумя антеннами? Вот за тем домом еще квартал. Идем. Ну... Юля...
Не пойти - было бы все равно что оставить Фаддейку в беде. Да и... не все ли равно, куда идти, если идти некуда?
- А это по пути на вокзал?
Фаддейка сразу как-то потускнел:
- Зачем тебе на вокзал? Ты разве уезжаешь?
- Наоборот, приехала. А на вокзале буду ночевать, больше негде.
- Ночевать - это ночью. А пока еще не ночь, - рассудил Фаддейка. - Пошли!
Внизу солнца уже не было видно, а закат светился ровный и широкий. И река от него светилась. Юля и Фаддейка прошли над плавной водой по зыбкому мосту. Он был подвесной, на тросах, и дощатый настил качался между быками-ледорезами.
Фаддейка шагал сбоку от Юли и поглядывал чуть виновато. Посапывал. Потом спросил:
- Не боишься? На этом мосту многие боятся с непривычки.
- У меня, между прочим, первый разряд по туризму... А ты сам-то не боишься?
- Вот еще!
- Ну да! Правнуку знаменитого моряка не полагается...
Он, кажется, слегка надулся. Заподозрил насмешку, что ли?
Юля примирительно сказала:
- А у меня один знакомый моряк есть. Курсант. Он сейчас на парусном корабле плавает, почти как Беллинсгаузен. У них практика.
- Ух ты! А он на чем? На "Товарище" или на "Седове"?
- На "Крузенштерне"... Не скачи, свалишься.
- Не свалюсь. Хочешь, понесу твой чемодан?
- Да уж сама дотащу...
- А ты мне потом про него расскажешь?
- Про чемодан?
- Про моряка!
- Когда "потом"? - грустно спросила Юля и подумала про вокзал.
- Ну... после разговора с тетей Кирой.
- Ох, Фаддейка, я ее боюсь. И тебе попадет, и мне...
- Что ты! Она посторонних не воспитывает... Ты ей сперва ничего не говори, может, той женщины и не было. Тогда все обойдется.
- А что я скажу? Зачем пришла?
- Поглядим, - деловито успокоил он. - По обстоятельствам.
Дом тети Киры был старый. Старинный даже. С жестяными флюгерами на башенках покосившихся ворот, с черным от древности страховым знаком и рассохшимся кружевом наличников.
Фаддейка бодро толкнул тяжелую калитку. В заросшем дворе красновато темнели громадные гроздья рябины, и светилось несколько березовых стволов. Было пусто. Фаддейка кивнул на скамейку у крыльца: