Дар Змеи - Кобербёль Лине. Страница 52

— Ничего дурного! — ответил он. — И я не знал, что прежде существовала вражда меж моим родом и родом Дракониса.

В ответ — слабое фырканье княжеского носа.

— Где твои воины?

— Воины? У меня нет воинов.

— Не пытайся обмануть меня, ввести в заблуждение. Я знаю, что высокомерный сын моей дочери встречает отнор в своих деяниях. Я слышал о засадах, о краже оружия, о лазутчиках. Чьи же это люди, если не твои?

Нико чуть-чуть приподнял голову.

— Я знаю: такое творят от моего имени. Но у меня нет ни единого воина, да они и не нужны мне.

Что-то дрогнуло в уголке губ Князя, там пробежала тень недоверия. Нико не желал иметь никого в своем подчинении. Эта мысль была невозможна для того, кто захватывал власть почти целый век человеческой жизни.

— Палач идет сюда? — спросил Князь.

— Еще нет, господин мой Князь!

— Почему?

Страж был встревожен.

— Он… он частенько выпивает лишний кубок от жажды, господин мой Князь! Может, им трудно привести его в сознание.

— Вот как! Тогда пора искать другого палача! Отметь это себе, Вар до!

Вардо кивнул:

— Как угодно Князю!

— Намерены ли вы, Князь, казнить меня? — спросил Нико.

Голос его звучал так, словно он осведомлялся о планах Князя насчет завтрака. Я не понимал, как он себя вел. С Нико происходило нечто такое, к чему я не привык. Ровная холодность, учтивое самообладание — вот каков он стал. Быть может, таковы придворные. Может, это умеют те, у кого в отцах князь — владетель замка!

— Я — человек бережливый, юный Равн! — ответил Князь Артос. — Я ничего не выбрасываю, пока это может пригодиться!

Внезапно двери распахнулись, да так резко, что телохранители Князя чуть было не выхватили мечи. Но тревога была ложной. То была дама Лицеа! Родная дочь Князя! Она холодно глядела на Нико и на меня.

— Они еще живы? — спросила она. — Не полагала я, что вы, господин мой батюшка, столь нерешительны!

Уж конечно, Князю пришлось не по душе, что его прервали.

— Моя дочь слишком тороплива! — сказал он Местеру Вардо. — Она так торопится, что это похоже на бесстыдство.

— Господин мой батюшка! — возмущенно воскликнула дама Лицеа. — Такой речи я не заслужила!

— Разве? Не поспешай ты так, дочь моя, и сыграй ты свадьбу прежде, чем лечь в супружескую постель, сын твой был бы законным наследником Дунарка, а Драконий род сохранил бы свою честь.

Дама Лицеа смотрела на отца взглядом острым, как клинок меча. Она молчала так долго, что было ясно: ей надо собрать все свои силы, чтобы сохранить самообладание.

— Мой сын, — молвила она в конце концов дрожащим голосом, — на пути к тому, чтобы подчинить, подмять весь западный край Скай-Сагис. Власть моего господина Князя простирается на большую часть восточного. Вам бы протянуть ему руку, вместо того чтобы позорить его имя. Дайте ему лишь средства для победы, а уж он озаботится тем, чтобы Драконий род владычествовал над всей округой Скай-Сагис.

— Да, упорства ему не занимать! — сухо произнес Князь Артос. — Но зачем мне поощрять выскочку, который не может управиться в своем собственном доме?

— Он — твоя плоть и кровь!

— Он — приблудок, чей родной отец не пожелал признать его.

— Господин мой батюшка!

— Не поэтому ли его собственный народ хватается за оружие и поднимает его против Дракана? Да, дочь моя, слышал я о том, о чем ты охотнее всего бы промолчала. Слышал я о кражах оружия и о засадах, и о солдатах с дубленой кожей, что бегут с его службы, чтобы предать его.

Князь выставил вперед палец, будто копье, и указал им на Нико.

— Вот он — законный сын и наследник Эбнецера! Ну, что скажешь на это, дочь моя?

У нее вырвался какой-то звук, похожий на шипение, — смесь гнева и презрения.

— Убей его! — воскликнула она. — Казни его здесь и немедля, и все сопротивление растает.

— Если Князь признает мое право на наследство, убить меня — преступление, — спокойно сказал Нико. — Если начнут казнить законнорожденных князей — чем это кончится? Какой князь сохранит тогда уверенность в своей жизни?

Я впервые услыхал, как Нико назвал себя князем. Не из-за этого ли он так часто ссорился с Местером Маунусом? Зачем ему нужно ставить на карту свою жизнь из-за власти над Дунарком? Но Нико хорошо понимал: Князь Артос будет дольше медлить, призывая палача, если речь идет о благородной крови.

Я облизал пересохшие губы. Во мне не было ни капли княжеской крови. У Артоса не было ни единой причины мешкать, когда это касалось меня.

Дама Лицеа бросила холодный взгляд на Нико. Затем повторила свое требование.

— Убей его, и все сопротивление погибнет вместе с ним!

— Или вспыхнет в десять раз сильнее, ибо его смерть воспламенит гнев народа! Он гораздо лучше послужит нам будучи заложником, нежели мучеником.

— Если ты слишком мягкосердечен, чтобы убить Никодемуса, отдай его мне.

Князь покосился на Местера Вардо, по-прежнему стоявшего рядом.

— А как полагаете вы, Местер? Приказать ли моему палачу сослужить Дракану службу и убить его соперника? И пусть это драконье отродье, взращенное моей бессовестной дочерью, поднимется еще на несколько альнов?

— Мой господин Князь сам сказал это, — учтиво ответил Вардо. — «Не нужно ничего выбрасывать до тех пор, покуда это может пригодиться». А вдруг наследник рода Равна окажется особо полезен. Если его хорошенько выучить!

Князь Артос придирчиво разглядывал Нико, словно тот был книгой, в которую он пытался вчитаться.

— Скажи мне, юный Равн, ты любил своего отца?

Вопрос этот застал врасплох Нико, и это понятно.

При чем тут отец Нико? Кроме того, я знал, что ответить на этот вопрос для Нико совсем не так просто из-за того, что случалось меж ними.

— Он мне отец! — в конце концов ответил Нико.

— Да, по крайней мере, это известно. Это куда больше того, что может сказать про себя Дракан.

Князь закашлялся, так что я на миг подумал, что он подавился. Потом меня осенило, что так он смеется.

— Думаю, моя дочь вряд ли любит меня, — сказал он. — Но, чтобы служить, любить нет необходимости. Да и вообще это лишнее. Но ведь она не была и соратницей.

Он покосился на даму Лицеа, и та ответила на его взгляд упрямой гримасой. Затем он снова обратил свое внимание на Нико.

— Если я оставлю тебе жизнь, юный Равн, ты станешь служить мне?

Нико некоторое время помолчал. Слишком долго… Затем покачал головой:

— Этого я обещать не могу!

— Гм-м, — проворчал Князь. — Вижу, ты более честен, нежели умен. Я умею ценить честного человека. Жаль, что такого рода людей встречаешь редко. Ну, а если я освобожу тебя? Если я введу тебя в права владетеля Дунарка?.. Что скажешь ты тогда?

Дама Лицеа почти зашипела:

— Господин мой Князь, это не может…

— Молчать! — шикнул на нее старец, и дочь его, прикусив губу, смолкла.

Да, Нико был честен, но глуп он не был.

— Под чьим верховным владычеством? — спросил он.

— Под моим! — ответил Князь Аргос. — И… Дракана! В его руках войско. Право меча тоже следует признавать!

Не бывает так, чтоб тебе перевалило за девяносто и ты не мог бы схитрить. Если Нико согласится на это, сопротивление предводителя дружинников Дракану рухнет, как старая, негодная кирпичная постройка. Тогда ведь законный наследник будет сидеть как Князь, владетель замка-крепости в Дунарке. А то, что Дракан будет по-прежнему верховным владетелем, господином всего прибрежья, — это другое дело.

Нико, глубоко вздохнув, скорчил странную гримасу.

— Нет! — ответил он. — Так не будет! Пожалуй, тогда лучше убить меня!

«О, Нико, почему ты не можешь солгать? Почему не можешь просто сказать, что согласен, а потом сделать по-своему?» Но он, ясное дело, этого сделать не мог. Мне бы восхищаться его неподкупной честностью, но в тот раз она была совсем некстати.

Князь Артос медленно кивнул:

— Род Равна всегда отличался ужасающей твердокаменностью. Упрямые головы все до одного! Но даже упрямые головы могут научиться склоняться. Забирай его, Вардо. Посмотри, удастся ли тебе сделать из него верного слугу!