Жили-были. Русские инородные сказки – 7 - Кац Михаил Борисович. Страница 27

Сперва Сашка чувствовал себя ужасно несчастным и хотел умереть прямо тут, на полу возле шкафчика, чтобы… чтобы все еще пожалели потом!.. чтобы знали!

Потом ему стало скучно плакать, и он затих, прислушиваясь к голосам за дверью. А потом уже было как-то стыдно заходить – столько упирался. К тому же все слышали, как он тут ревел и капризничал. Поэтому Сашка продолжал сидеть на лавочке, ковыряя пальцем петельку от пуговицы на рубашке.

Два раза выглядывал лопоухий мальчик и показывал Сашке язык. Один раз выходила девочка с двумя жидкими косичками. Она долго искала что-то в своем шкафчике, тихонько разглядывая Сашку из-за дверцы.

Потом все стали собираться гулять. Дети шумели, смеялись, толкались у лавочек. Сашка краснел и втягивал голову в плечи.

– А новый мальчик не идет с нами гулять? – спросила у Анны Леонидовны полная девочка Катя с большим бантом в хвосте. – Или он не будет в нашу группу ходить?

«С этой толстой дружить не буду!» – сразу же подумал Сашка.

– Да он язык проглотил! – воскликнул лопоухий мальчик и тут же продемонстрировал свой. Еще двое мальчишек показали языки, и несколько девочек захихикали.

«С этим ушастым тоже не буду дружить!» – подумал Сашка.

– Внимание! – Анна Леонидовна три раза хлопнула в ладоши, и все посмотрели на нее. – У нас в группе новый мальчик. Его зовут Саша Юрченко. Я хочу, чтобы вы его не обижали и всё тут ему показали. На прогулку он встанет в пару с Рябининой.

И обращаясь к Сашке:

– А почему ты не одеваешься? Ты не хочешь гулять?

Сашка очень хотел погулять. Ему надоело сидеть в раздевалке. Но он почему-то промолчал и снова опустил голову.

– Ну ничего. Побудешь сегодня в группе с нянечкой, освоишься, – сказала воспитательница и потрепала Сашку по голове. – А захочешь, приходи к нам на площадку.

Когда все ушли, он снова заплакал.

Детское горе такое страшное и сладкое одновременно… Когда уже плакать нечем и незачем, все еще хочется тихонько мычать и раскачивать его внутри себя, как качают языком молочный зуб, который вот-вот оторвется от десны.

– Меня зовут Лена Рябинина. – Девочка сняла шапку и села рядом с Сашкой на лавочку.

Сашка молчал.

– Ты хочешь домой, да? – участливо спросила девочка Лена.

Сашка опустил голову и прикусил губу, чтобы снова не разреветься.

– Я сперва тоже хотела. Я даже хотела заболеть и простыть, чтобы меня в сад не вели! Я для этого в сонный час ходила в туалет и пила там много воды холодной из крана.

– Надо было из холодильника, – подсказал Сашка, не поднимая головы.

– Ага, из холодильника! Кухня на первом этаже! Не проберешься.

– Не проберешься, – согласился Сашка.

– А еще я дышала в открытую форточку. Смотри, вот так! – Лена широко открыла рот, высунула язык и задышала быстро-быстро, резко втягивая воздух.

Сашка непроизвольно задышал вместе с ней. И закашлялся.

– Надо было босиком постоять на кафеле в коридоре. Я пробовал. Сразу насморк появляется!

– А ты в трусах стоял или в колготках? – поинтересовалась Лена.

– Конечно в трусах! В колготках ничего не получится.

Они немножко помолчали, и Сашка сказал:

– Но лучше, конечно, что-то серьезное. Ногу сломать или руку. Дольше заживает.

– Ой, а у нас Еремин ногу вывихнул однажды сильно! – оживилась Лена. – Целую неделю дома сидел. Это он так с беседки прыгал. Хочешь, покажу где?

Сашка уже собрался было надевать ботинки, но тут группа вернулась с прогулки, и воспитательница скомандовала всем быстро переодеваться и мыть руки перед обедом.

– Я тебе потом покажу, – успокоила его девочка Лена, – не волнуйся. Пошли обедать.

И Сашка послушно пошел за ней.

А после обеда все отправились на сонный час.

– Еремин! – позвала Лена из своей кровати. – А ты когда ногу вывихнул, долго сперва прыгал?

– А тебе зачем? – спросил Еремин. – Наябедничать хочешь?

– Дурак! – сказала Лена. – Для Саши вот надо, для новенького.

Еремин сел в кровати. И еще несколько мальчиков сели тоже.

– Если специально, может и не получиться. Лучше сразу с козырька тогда прыгать.

– А там высоко? – спросил Сашка.

– А ты что, сдрейфил? – спросил Еремин.

– Ему чтобы в сад не ходить, – вмешалась Лена. – Можно просто горло простудить.

– Тогда надо много мороженого! – со знанием дела сказала полная девочка Катя.

– Или холодной газировки, – добавил лопоухий мальчик с соседней кровати. – Я летом на море холодной газировки попил, потом два дня охрипший ходил.

– Два дня мало, – заметил кто-то из мальчиков. – Тогда уж лучше подраться.

– Ага, тогда всех накажут, – сказала Лена.

– Значит, надо прыгать! – подвел итог Еремин.

В спальню вошла воспитательница, и все быстро юркнули под одеяла и закрыли глаза.

– Не притворяйтесь. Я знаю, что вы не спите, – сказала она. – Кто куда собрался прыгать?

Сашка посмотрел в окно. От порыва ветра с клена сорвалось несколько листьев.

– Я собрался! – сказал Сашка.

Все затаили дыхание. Анна Леонидовна присела рядом с ним на постель.

– Откуда это ты собрался прыгать? – спросила она озабоченно.

– С вертолета! – сказал Сашка. – Когда вырасту, научусь прыгать с вертолета. Я парашютистом буду!

– Это здорово, молодец! Только нужно много учиться и тренироваться. И хорошо кушать!

Сашка сел в кровати и опять посмотрел в окно.

– Листья очень похожи на парашюты, – сказал он тихо. – Им, наверное, очень страшно. Они прыгают в последний раз…

Анна Леонидовна обняла Сашку за голову и притянула к себе. В этот момент он стал ей как-то по-особому дорог.

Не волнуйся

Дядя Вася никогда не снимал тельняшку. Казалось даже, что он был в ней с рождения, выцветшей от бесконечных стирок, с аккуратно заштопанным правым рукавом.

Дядя Вася шел через двор, размахивая авоськой с пустыми кефирными бутылками, и коты у мусорных баков провожали его настороженным взглядом.

Еще год назад он бы нес в этой авоське бутылочку красненького или парочку пивка. Но теперь у дяди Васи осталась только треть желудка – особо не забалуешь.

От этого ему каждый раз было грустно и немного стыдно перед дворником Петровичем.

Петрович уже поправился с утра и теперь деловито прогуливался по двору, отпуская шуточки в адрес молодой соседки Шурочки, вешающей белье.

Его жена, тетя Клава, терла форточку газетой, высунувшись из окна, и дух тушеной капусты густо стелился по колодцу двора.

– Здорово, Василий! – кричал дворник дяде Васе. – Дезертируешь, значит, в сторону молочной продукции?

Дядя Вася виновато улыбался и разводил руками.

Двоечник Митька чинил у подъезда старый велосипед, а двое ребятишек поменьше восторженно наблюдали за его действиями. Время от времени они задавали Митьке вопросы, и тот, обтерев руки о штаны, со знанием дела объяснял им тонкости велосипедной сборки.

Тетя Рива делала дыхательную гимнастику на балконе.

– Мама, идите уже в дом, вы устали! – говорил ей сын Йося. – Мама, вам нельзя так напрягаться!

Тетя Рива загораживала ему обзор, и он не мог любоваться на молодую соседку Шурочку.

– Йося, не учи, что маме делать! – отвечала тетя Рива, пыхтя и потея. – Мама знает, когда ей можно напрягаться, а когда нельзя!

Девочка Тося тихонько выскользнула из подъезда, пряча под кофтой большой бутерброд с колбасой. Черная беременная дворняга, дремлющая под лавкой, завидев девочку, завиляла хвостом и подалась вперед.

Тося осторожно достала бутерброд, осыпая крошками старенькие сандалии, присела рядом с лавочкой и стала кормить собаку прямо из рук.

– Не волнуйся, – приговаривала она шепотом. – Когда приедет мой папа, мы тебя обязательно возьмем, вот увидишь.