Последняя надежда - Плишота Анн. Страница 28

— А теперь немедленно успокойся и выслушай меня! — взорвался Павел. — У нас сейчас непростой период, и мы пока что плохо владеем ситуацией! То, что происходит, весьма непросто для всех нас, уж поверь. Так что не усложняй положения еще больше, будь любезна!

— Все слишком сложно, чтобы объяснить девчонке, да? Ну, так не нужно было вообще мне ничего рассказывать! Это вы виноваты в том, что случилось с мамой! НЕНАВИЖУ ВАС!

Окса орала во всю глотку, рискуя сорвать голосовые связки. Ярость душила ее, девочку всю трясло от гнева.

Из кухни Леомидо и Абакум смотрели на нее с болью, пораженные ее отчаянием. Драгомира сидела, закрыв глаза, бледная и неподвижная.

Павел протянул Оксе руку, чтобы помочь ей встать.

Девочка проигнорировала его жест, вскочила и помчалась к себе в комнату, давясь едва сдерживаемыми рыданиями.

Яростно прилепив к двери снаружи табличку, запрещающую входить, Окса бросилась на кровать. Сердце ее было вдребезги разбито.

Когда Окса увидела возле себя Фолдингота, то невольно вздрогнула. Маленькое существо терпеливо ожидало возле ее кровати. Длинные ручки висели вдоль его толстенького тела.

— Боязнь должна покинуть вашу душу, внучка Лучезарной, — пропищал домовой. — Прислуга Лучезарной не хотела вызвать испуг…

Окса села, не сводя глаз с Фолдингота.

— Я… я не испугалась! — пробормотала она. — Просто удивилась. Э-э… Я могу чем-нибудь тебе помочь?

Фолдингот замотал головой так отчаянно, что Окса изумилась.

— До ушей Фолдингота Лучезарной донеслись слова, которыми обменялись гости этого дома… Внучка Лучезарной высказала жар своего сердца, исполненного гневом. И магия всколыхнулась, и ни один Беглец не смог возвести плотину, чтобы перекрыть энергию, порожденную этим гневом.

— Я допустила грубую ошибку, да?

— Ошибка очень человечна, и внучка Лучезарной теперь знает, что в ее сердце таятся самые разнообразные чувства. Отныне ей придется жить с этим сочетанием Внешника и Внутренника. Ошибку исправить невозможно, но внучке Лучезарной следует уметь отвечать за последствия. Внучка Лучезарной уже не неразумный младенец, она входит в яркий отроческий возраст, в котором любые действия имеют свою цену.

— Иными словами, я должна думать о последствиях… — буркнула Окса.

— Внучка Лучезарной очень точно поняла слова Фолдингота.

На этом маленькое существо, церемонно поклонившись, попятилось к двери и исчезло, оставив глубоко задумавшуюся Оксу в одиночестве.

22. Категория «Совершенно секретно»

Павел Поллок, тоже предельно взвинченный, выждал примерно с час, прежде чем прийти утешить дочь. Усевшись на край кровати, он ласково погладил ее по голове.

— Прости, папа… Мне так стыдно…

— Ладно, забыли.

— Надеюсь, я не поранила бабулю чашкой, — продолжила девочка.

— В последний раз, когда я ее видел, все ее лицо было утыкано осколками фарфора. И она удивительно походила на дикобраза…

— Па, перестань! Это не смешно! — Окса с трудом удержалась от смеха.

Отец, несмотря на радость, что снова может над ней подшучивать, поглядел на дочь с грустной нежностью. А потом оба некоторое время молчали, пока Окса не нарушила тишину.

— Вы теперь разведетесь, да? — спросила она, глядя прямо перед собой.

— Разведемся? Да нет же, Окса! — воскликнул отец. — Об этом нет и речи! Не волнуйся за маму. Она пережила сильное потрясение, но она у нас сильная, я в ней нисколько не сомневаюсь. А главное, она тебя любит, это не обсуждается. Все устаканится, вот увидишь.

— Думаешь? — повернулась к нему Окса.

— Уверен. И от имени всех нас прошу у тебя прощения за недостаток внимания. Отныне мы будем более чуткими, даю слово, — добавил Павел, поднимая правую руку и делая вид, что плюет на пол. — Но прежде, чем ты пойдешь завтра в школу, пообещай, что не станешь использовать свою силу публично. Ты даже не представляешь, какими способностями обладаешь. Я понимаю, что тебе хочется их проявить, но таким образом ты подвергнешь себя опасности.

— По-моему, я уже это поняла… — пробормотала Окса.

— Я приведу тебе пример, который поможет тебе понять, чем рискует любой из нас в случае срыва. Кстати говоря, это относится не только к тебе, но и ко всем нам. Помнишь Тугдуала?

— Да, — Окса прикусила щеку изнутри, вспомнив об их первой встрече. — Это тот малость странный парень, что был тогда у бабушки и который весь вечер молчал как рыба.

— Ну да, он, — кивнул отец. — Этот мальчик — внук Нафтали и Брюн Кнудов, друзей-Беглецов твоей бабушки. Они оба из племени Твердоруков. Когда Тугдуал был маленьким, все считали его тихим и неразговорчивым, совершенно напрасно полагая, что он просто очень застенчив и замкнут. Но никогда не надо полагаться только на то, что видишь… Потому что за молчанием и угрюмостью Тугдуала скрывались сильнейшие страсти, и я тебе расскажу, из-за чего… Его дедушка с бабушкой предпочли скрывать свое происхождение. Долгое время их дети и представления не имели об Эдефии и, как следствие, внуки тоже. Только дело в том, что метаболизм Твердоруков вызывает у мальчиков в момент полового созревания линьку. По всему телу образуется корочка, которая потом отваливается, а под ней образуется совершенно новая кожа.

— Как у змеи! — оторопев, брякнула Окса.

— Да, примерно… А еще это весьма впечатляюще. Когда рос их сын, Нафтали и Брюн весьма умело сумели выдать этот неизбежный в жизни Твердорука момент, включая и Твердорука, который не подозревает, кто он такой, за аномалию, вызванную у него аллергией на какую-то экзотическую пищу. Но с Тугдуалом все оказалось куда сложнее. Видишь ли, никто не подозревал, что мальчик с тринадцати лет входил в группу адептов магии. Черной магии и все такое, как это часто бывает с подростками в таком возрасте. Вместе со своими друзьями он проводил оккультные ритуалы, во время которых варил зелья, которые якобы давали всякие способности. Все это, в общем-то, было вполне безобидным, если бы одновременно Тугдуал вдруг не понял, что и впрямь обладает некоторыми способностями: телекинезом, сверхострым зрением, умением левитировать…

— Он сам это обнаружил, как и я? — перебила Окса.

— Да. И два года никому об этом не говорил. Наоборот, он посчитал, что это результат тех зелий. И хотя он был моложе их всех, Тугдуал быстро стал лидером группы благодаря своим возможностям, которые давали ему вполне законное преимущество. А вот чего он не знал — так это то, что зелья тут совершенно ни при чем.

— Дай догадаюсь… — прервала его Окса. — Уверена, что в них входила какая-нибудь редкостная гадость…

— Верно, — кивнул отец. — Насколько я знаю, Тугдуал со своими друзьями, точнее, адептами, я бы сказал, потому что вокруг него образовалась настоящая секта, литрами пили кровь принесенных в жертву кур и овец, смешанную с килограммами истолченных мокриц, жабьих сердец, толченой крысиной печенью и сомнительными травами…

— Перестань, па, — взмолилась Окса. Ее передернуло. — Идею я просекла…

— Как ты догадываешься, в этих зельях ничего волшебного не было. Но Тугдуал был уверен, что мало-помалу становится великим волшебником. Благодаря врожденным способностям он получил над своими друзьями, которые его боготворили, колоссальную власть, заставляя их делать все, что ему захочется. По большей части довольно мерзкие вещи. Принести землю со свежей могилы, прядь волос с трупа, подготовленного к аутопсии на медицинском факультете и прочее, в таком духе. А сам не стеснялся экспериментировать и с помощью своих способностей предавался всяким безобразиям.

Линька у Тугдуала началась на следующий день после довольно гнусного занятия. Он собирался принести в жертву черную кошку. Парень обрызгал бедное животное одним из своих пакостных зелий, и зверек его поцарапал, вполне заслуженно, по-моему, довольно сильно разодрав Тугдуалу предплечье. А когда Тугдуал утром проснулся, то все его тело было покрыто коркой, кожа отваливалась клочьями. Парень счел, что это состояние — результат этих царапин. И жутко перепугался. Настолько, что впал в состояние параноидального бреда. Напоминаю, ему было всего пятнадцать лет…