Сила Трех - Джонс Диана Уинн. Страница 7

Огг чуть с ума не сошел. К этому времени он так боялся Геста, что не хотел иметь с ним никакого дела. Он решительно отказался дать Адару ему в жены и убежал обратно в Отхолмье. Тогда Гест рассердился. Он пошел вслед за Оггом и наткнулся на Адару, которая как раз выходила из ворот. И они пробежали большую часть пути через Низины, а за ними бежал Орбан.

Некоторые подробности этого рассказа вызвали у Мири сильное сомнение. Было очень странно, что Гест сумел отгадать все загадки. Потом, чтобы отобрать гривну, ему наверняка пришлось убить дорига, но тем не менее Адара не только вышла за него замуж, но и носила эту гривну не снимая. Гривна была выкована красиво и затейливо, колдовские знаки изысканно переплетались вокруг узоров Богатства, Могущества и Истины и на концах плавно, словно песня, вливались в узлы в виде птичьих голов исключительно тонкой работы. Мири понимала, что не доригова это гривна. Это была гривна из Старых Времен, достойная того, чтобы ее носил сам король. Мири решила, что Гест выменял ее на собственную, пропавшую гривну.

А еще было совершенно непонятно, что там вышло с этим валуном с Призрачного Кургана. Ведь отец Геста был заклинателем, и Мири в глубине души надеялась, что все это морок и долго не продлится. Однако после свадьбы Огг великодушно простил Геста и Адару, и между Гарлесьем и Отхолмьем началась бойкая торговля и прочее сообщение. Мири отправилась в Отхолмье и своими глазами увидела камень на вершине кургана. Он там был. И борозда — там, где его тащили от Призрачного Кургана, — еще не заросла. Мири была потрясена, поскольку понимала, что ничего подобного не удалось бы совершить без помощи какой-нибудь могущественной Силы.

— Что ж, — проворчала она, — остается только пожелать Оггу радоваться такому приобретению. Вот я бы нипочем не хотела, чтобы на моем кургане лежала такая громадина. Я бы все время боялась, что этот дурацкий валун проломит крышу и раздавит меня.

Может быть, Огг и простил Геста, но сам Гест явно продолжал злиться на Огга. Он наотрез отказался помогать Оггу драться с доригами. Пришлось Оггу с Орбаном управляться своими силами. Осенью, тщательно вымуштровав и вооружив отхолмцев, они напали на большой отряд доригов, направлявшихся через Низины на восток. Доригов удалось застать врасплох. Отхолмцы произнесли слова, чтобы не дать им превращаться, поэтому враг пустился в беспорядочное бегство к югу и к западу. На Ольстрове заметили его приближение и быстро заперли ворота. Но дориги не стали нападать. Они попрыгали в реку, что протекала близ Ольстрова, и некоторое время их никто не видел. Жизнь в Низинах стала куда более мирной.

После этого в Отхолмье, судя по всему, вернулась удача. Тамошние жители начали богатеть. Жена Орбана Каста родила очередного младенца, и младенец не умер. Она назвала его Ондо. Ондо был мальчик крепкий и здоровый, однако Каста тряслась над ним так, словно ребенка нежнее свет не видывал.

— Меня от нее тошнит! — заявила Мири после особенно утомительного посещения Отхолмья.

— Но ведь у нее до него было четверо детей, и все умерли, — напомнила ей Адара.

— Конечно! — вспылила Мири. — И из-за этого ее Ондо необыкновенно способный и необычайно умненький, — она передразнила сиплый голос Касты, — и прямо-таки создан стать вождем! Да откуда она знает? Пусть, в конце концов, подождет — вот когда у тебя родится сын, тогда посмотрим! Я сама буду его воспитывать, и я ей покажу!

Несмотря на то что Мири уже была мудрицей и женой пасечника, она твердо решила стать воспитательницей сына Адары. За это право боролись многие, но Мири всех победила, потому что была мудрицей.

Но когда Адара родила ребенка, это оказалась девочка. Мири лишилась дара речи. Целый час она не знала, что сказать, и наконец воскликнула:

— Только не вздумайте выдать ее за этого Ондо!

— Не бойся! — ответил Гест.

Он был очарован дочерью. Он назвал ее Айна и гордо расхаживал с ней на руках. Девочка была белокурая, розовенькая и очень похожа на отца.

Мири не без труда свыклась с разочарованием, усердно нянчила Айну и дожидалась следующего ребенка.

Он родился через год. Адара назвала его Гейр.

— Ах! — гордо сказала Мири. — Ты только погляди на него, Гест!

Гест поглядел и едва не подпрыгнул. Гейр был темноволос и бледнолиц, как Адара, и величаво смотрел на Геста снизу вверх огромными серыми глазами.

— А почему он не улыбается? — спросил Гест.

— Они сначала не умеют, — ответила Адара. — Даже Айна не умела.

— Ну, наверное, ты права, — проговорил Гест. Однако он все равно несколько побаивался странного величавого младенца, даже когда Гейр подрос и начал улыбаться.

Еще через два года у Адары родился второй сын. Гест с покорным видом привел Айну поглядеть на него. Сияя от гордости, Мири распеленала младенца с большими синими глазами и такими же темными волосами, как у Гейра.

— Это Сири, — сказала она. — Ну разве не красавчик?

— А не слишком он хорошенький для мальчика? — усомнился Гест. Он бы предпочел еще одну девочку.

Мири выбранила его. Она была в восторге. Что бы ни говорила Фанди, кормилица Ондо, — Мири была уверена, что семья Геста теперь лучше Касты в три раза.

Дети росли со всеми прочими детьми, кувыркаясь и ссорясь под лучами Светлого Солнца, лившимися в Гарлесье. Это было хорошее время, в самый раз для того, чтобы подрастать. Гест оказался не просто героем, выполнившим три задания, но и тем самым разумным вождем, на которого все уповали. Гарлесье процветало, пищи было вволю. Адара учила детей. Мири баловала всех троих, особенно Сири. По вечерам Мири рассказывала им истории о том, что было изображено на настенных покрывалах. Больше всего дети любили самую свежую историю — «Как Гест исполнил три задания, чтобы получить руку Адары». Мири рассказывала ее, как все. Она никогда не намекала на свои сомнения, но чувствовала себя неловко, когда дети жадно выслушивали эту историю и просили рассказать ее еще раз, и еще, и еще.

Глава 3

И вот однажды, когда Гейру было пять лет, а Айне шесть, Гейр тоскливо спросил:

— Когда же меня возьмут на охоту?

— Наверное, в следующее полнолуние, — ответила Айна.

Гейр посмотрел на нее, не веря своим ушам. Айна стояла очень прямо, и лицо у нее было суровое и серьезное. Было видно, что она не шутит. Гейр не стал тратить время и выяснять, откуда она это знает, а сразу побежал к Гесту и сказал, что намерен отправиться на ближайшую же охоту.

Гест поднял глаза — он шлифовал наконечник копья — и засмеялся:

— С чего это тебе в голову взбрело?

Гейр не любил, когда над ним смеялись.

Губы у него задрожали.

— Айна говорит, меня возьмут. Она мне сказала.

Айна из любопытства пошла к отцу вместе с Гейром. Гест сердито спросил, почему она забивает Гейру голову всякой чепухой.

— Это не чепуха, это правда, — ответила Айна. Она была совершенно в этом уверена.

Гест открыл было рот, намереваясь рассказать, что бывает с детьми, которые слишком много выдумывают. Но не успел он произнести ни слова, как к нему подскочила Мири.

— Спроси у нее еще что-нибудь! — взволнованно воскликнула она. — Ну, давай!

Гест разозлился. Мири слишком уж любила всюду лезть и мешала ему отчитывать детей.

— Спроси сама, — буркнул он.

— Хорошо, — кивнула Мири. — Айна, кто первым придет в Гарлесье?

Айна снова стала сурова и серьезна.

— Дядя Орбан. Он поранился.

— Да откуда… — начал Гест. Не успел он ничего добавить, как в ворота ввалился Орбан со сломанной рукой.

— Повстречал великана, — убитым голосом сообщил он. — К вам было ближе всего. — Поймав потрясенный взгляд Геста, он раздраженно рявкнул: — Что я тебе, привидение?!

Гест взял себя в руки и должным образом поприветствовал Орбана. Он отвел его к Адаре, чтобы положить руку в лубок. Мири в страшном волнении суетилась вокруг. Ей было ясно, что Айна обладает Даром Ясновидения, которого в Гарлесье не знали вот уже два поколения. Больше всего Мири радовало то обстоятельство, что Орбан здесь, а значит, очень скоро обо всем узнает и Каста. Гест и Адара поначалу не были так уж уверены в способностях дочери. Однако после тщательных расспросов они согласились, что Айна, судя по всему, действительно обладает Ясновидением. Гест сходил к золотых дел мастеру и заказал ему гривну двойного кручения, которая теперь полагалась Айне.