Дымка - Джемс Виль. Страница 7

Наконец в облаке пыли показалась гнедая полоса, за нею — черная, они ускакали прочь от стада, и скоро вороной силач вернулся назад, уверенно и гордо помахивая головой.

Еще одну лошадь надо было прогнать прочь — мышастого трехлетка Дымку. Пока жеребец дрался с гнедым, Дымка вернулся в табун, стал возле матери и следил за битвой. В его глазах был блеск, по нему видно было, что он готов принять бой, если это необходимо, что он не уступит, пока его не заставят уступить. Жеребец увидал его в табуне и понял, что голосом или взглядом его не прогонишь. Он сразу пустился к нему, и Дымка встретил его на полдороге. Это была короткая и жестокая стычка, Дымке удалось отпустить несколько жестоких, тяжелых ударов — ударов, которые вышибли бы дух из всякой лошади и наверняка свалили бы ее наземь. Но жеребец не был обыкновенной лошадью. Удары только слегка встряхнули его и разъярили еще сильней. Он выиграл слишком много схваток, чтобы позволить трехлетку становиться поперек дороги.

Его черед пришел, когда Дымка повернулся, чтобы брыкнуть его задними ногами. Жеребец был крупнее Дымки, и когда тот вскинул задом, он только встал на дыбы, чтобы копыта не достали его, скакнул в сторону и вцепился зубами Дымке в загривок. Когда Дымка рванулся прочь и зубы жеребца лязгнули, в них остался клок его шелковистой шкуры.

Дымка взревел, ударил задом еще раз, потом увернулся и поднялся над жеребцом. Но в ту же минуту и тот обернулся и грохнул обоими задними копытами в ребра Дымки.

Дымка был оглушен, его зрение помутилось, и, может быть, только инстинкт указал ему на черную тень, которая повернулась и теперь неслась на него, во всяком случае, он бросился прочь и всю силу, какая у него оставалась, напряг, чтобы увеличить расстояние между собой и черным чертом, — стоногим казался теперь Дымке жеребец.

Это была гонка не на живот, а на смерть, и Дымка скакал, как никогда в жизни. Когда он остановился в изнеможении, готовый к последней схватке, преследователь его был далеко и спешил назад к своим кобылам.

Следующие дни были пусты для Дымки, он заключил союз со старым гнедым, и они бродили вдвоем, как потерянные.

Они покрыли большое пространство, оставили позади себя немало сочных лугов и тенистых мест. Привычными путями они подымались вверх по каньонам, переваливали через отроги, взбираясь на старые летние пастбища Дымкиной матери и всего табуна.

Приходилось им натыкаться на другие косяки, но в каждом из них был свой властелин с диким взглядом и тяжелыми челюстями.

Встречались они в своих блужданиях и с молодыми конями, выгнанными из табунов. Короткое «здравствуйте» и «прощайте» — и всякий шел дальше своим путем.

Так скучно и однообразно тянулось время, пока не случилось важное событие. Дымка и старый гнедой наткнулись на маленький табун кобыл и жеребят.

Старый гнедой осмотрел жеребца, который вел табун. И когда рыжий молодой жеребец направился к ним, полный гордости и веры в свои силы, старый гнедой понял, в чем его слабое место. Этим слабым местом была молодость, она сквозила в каждом его движении, во всей повадке коня. Старый гнедой знал по опыту, что молодость и глупость неразлучны, и понял, что молодому и глупому не устоять против него, старика. Молодой жеребец перенес на своем веку не много битв, это видно было с первого взгляда. Старик не повернул вспять, как делал прежде, — он уперся в землю и стал ждать жеребца. Дымка последовал его примеру.

Трое коснулись друг друга ноздрями и круто выгнули шеи. Послышалось фырканье, взмет и удар, — молодой жеребец начал дело.

Дымка получил удар, который сшиб его с ног. Между тем старый гнедой настиг вожака, и схватка завязалась. Удары и укусы были горячи с обеих сторон, рыжий жеребец дрался прекрасно. Бойцы не уступали друг другу, борьба могла затянуться, если б не Дымка.

Когда рыжий завертелся, чтобы брыкнуть задними ногами гнедого, он очутился в двух шагах от Дымки, и тут началась двойная атака. Жеребец почувствовал тяжелые удары копыт и зубы, рвущие его с обоих боков.

Он увидел вдруг, сразу увидел, что ему надо выбраться из боя, бежать, если он хочет спасти свою шкуру. Жеребец подобрался, прыгнул подальше от злобных копыт и зубов и понесся прочь что было силы, преследуемый своими соперниками.

К концу дня, когда солнце перевалило за синие хребты, Дымка и его товарищ увидали на фоне неба одинокий силуэт лошади: рыжий жеребец плелся за ними следом. Он шел за ними и за табуном, который они отбили у него в течение трех дней, и однажды снова бросился в бой, чтобы отвоевать потерянное. Но он ничего не отвоевал и только оставил в схватке несколько клочьев шерсти. Дымка и старый гнедой задали ему такую же трепку, какой угостил их недавно другой жеребец.

Следующие дни были тихим праздником для гнедого, и Дымка тоже был доволен судьбой. Он понемногу привыкал к разлуке с матерью, с новыми молодыми кобылами и жеребятами легче забывались старые друзья.

Все лето паслись они с маленьким табуном кобыл и жеребят в горах. Жеребята порой поднимали возню, и доставалось тут всегда гнедому и Дымке. Старшие лошади резвились с жеребятами наравне, и если бы кто-нибудь посмотрел, как они щиплют друг друга и носятся сломя голову наперегонки, он изумился бы тому, с какой заботливостью Дымка и старый гнедой уступают жеребятам победу во всех этих играх.

Лето прошло, трава побурела, листья осины кучами легли по берегам потоков, наступила осень, и табун с каждым днем теперь пасся ниже и ниже, пока не достиг подножия холмов.

Здесь Дымка занял место вожака и повел табун к зимним квартирам, куда мать водила его на первом году жизни. Старый гнедой шел за ним, поглядывая назад через плечо, пока не заметил, что кобылы и жеребята отстали от них и пошли по другой тропе. Гнедой остановился, посмотрел, как Дымка бежит прямо вперед, и опять оглянулся на кобыл. Он не сразу решился — идти ли ему за товарищем или повернуть к табуну. Ему хотелось быть с Дымкой, и в то же время маленькие жеребята были дороги его старому сердцу. В это время от табуна отделился стригунок и звонко заржал, обернувшись в его сторону. Это ржание вывело из нерешительности гнедого, он заржал в ответ и повернул к кобылам и жеребятам.

Дымка скакал вперед не оглядываясь. Его тянуло к старым зимним квартирам, может быть, ему казалось, что там он снова встретится с матерью. Во всяком случае, он ни разу не глянул назад — бежит ли за ним табун, а когда он спохватился, табун уже скрылся из вида.

Дымка остановился. Он посмотрел на далекие родные холмы, которые манили и влекли его к себе, потом высоко вскинул голову и заржал. Издалека донесся до него ответ — это откликался его товарищ, старый гнедой.

Дымка снова громко заржал и понесся догонять табун. Он почувствовал, что не так уж важно, где, на каких отрогах проведет он зиму — несколькими хребтами к северу или к югу от мест, где он вырос, — это было теперь безразлично: он был уже взрослой лошадью. Старая кобыла вела теперь табун, и Дымка следовал за ней бок о бок с гнедым. Маленький жеребенок пощипывал его за круп. Все было хорошо на свете.