Посох старой ведьмы - Бабкин Михаил Александрович. Страница 16

С пронзительным писком грызофеи развернули спасательный пузырь и, навалившись на рюкзак, бешено заработали крыльями. Тимка обернулся – на отряд надвигалось огромное дупло. Грызофеи, натужно мявкая, толкали пузырь именно туда, упираясь лапами в замурованный рюкзак.

– Пок! – пузырь с лету вдавился в дупло, на секунду застрял, зажатый стенками, и с хлопком проскользнул внутрь; часть пузыря вместе с рюкзаком осталась снаружи. Тимка на четвереньках подбежал к рюкзаку, встал на него и, упершись ладонями о невидимую стенку, как о витрину, посмотрел вниз.

Дупло находилось вровень с верхушками самых высоких деревьев – в общем-то, недалеко от земли, если учесть размеры грызофейного дерева. Между деревом и лесом было пустое пространство, утоптанное, голое. Там, возле ручейка, чернело обставленное камнями пятно кострища. Рядом с ним сиротливо бугрился выгнутым дном перевернутый котел необъятных размеров. Воздух кишмя кишел грызофеями, они с криками носились туда-сюда, чудом не сталкиваясь друг с дружкой. Тим прислушался и понял, что именно кричали кошкообезьяны.

– Жратва! Сегодня будет большая жратва! – на разные лады визжали грызофеи, стремительно пикируя мимо Тимки. Часть грызофей слетала в лес и принесла дрова, другие грызи с трудом поставили котел на камни и, пользуясь берестяными ведерками, шустро наполнили его водой из ручья. А уже после, достав откуда-то из тайных закромов ржавое кресало, грызофеи принялись разжигать костер. Делали они это до крайности потешно и неумело, закрывая от страха глаза и с истеричным воплем прыгая в сторону, едва только сноп искр вылетал из кресала на запальный пучок сухой травы. Тим рассмеялся, глядя на уморительные кошачьи ужимки, но потом вспомнил, для кого готовится котел, и помрачнел.

– Так-так, – задумчиво пробормотал Бонифаций, пристроясь рядом с Тимкой, – я думал, что зверье огня боится. А оно вон как!

– Грызофеи не звери, – убежденно сказал Ворча, пропихиваясь между Тимом и Хозяйственным, – они гораздо хуже. Они почти как люди! Смотри, что вытворяют.

Грызофеи – все, сколько их было, – задрав хвосты и треща крыльями, хороводом бегали вокруг котла, безостановочно скандируя: «Мясо! Мясо! Мясо!»

– Может, пока не поздно, дадим деру? – предложил Боня. – Ты, Тимка, убираешь пузырь, я вылезаю из дупла и превращаюсь в кого-нибудь. В птицу или в тигра, ну – не важно! И устраиваю драку. А вы удираете под шумок. Хороша мысль?

– Не очень, – честно ответил Тим. – Разорвут они тебя на кусочки, даже оборотненский браслет тебя не восстановит. И в птичьем виде разорвут, и в тигрином. В любом. Слишком их много!

– А что же делать? – Хозяйственный уныло посмотрел на костер: вода в котле закипала.

– Вот что, – Тимка хлопнул в ладоши, засиял улыбкой, – у меня первоклассная идея появилась. Такая, что пальчики оближешь!

– Из пульта их расстрелять, да? – деловито поинтересовался Боня. – Так это я мигом, будьте любезны, – и потянулся к карману.

– Погоди, – Тим погрозил Хозяйственному пальцем, – успеется! Пульт мы оставим на крайний случай. Жалко мне этих обезьяньих кошек убивать! Хоть и людоедские они, а все равно жалко. Очень они на мою сиамскую Муську похожи. – Мальчик посмотрел на недовольного Ворчу и пояснил:

– Кошка у меня такая была. Ласковая, добрая.

– Угу, – Ворча скривился, – вот они тебя скоро приласкают! Все косточки вылижут.

– Тихо! – Тимка предостерегающе поднял руку. – Отойдите все подальше в глубь пузыря. Я колдовать буду. – Он отлетел от рюкзака, достал блокнот и сразу нашел нужную страницу. Боня, пятясь, оттеснил спиной Ворчу и молчуна Среднего как можно дальше от мальчика.

– Па-апрошу не пихаться! – возмутился карлик. – И в сторону отвали. Мне же ничего не видно!

– Не в театре, обойдешься. – Хозяйственный нервно подкрутил усы и с тревогой посмотрел на Тима:

– Ты хоть объясни, чего задумал?

Тимка не ответил. Плавно поведя свободной рукой, он твердо сказал:

– Трош верш!

Боня и Ворча с криком рухнули вниз – пузырь резко исчез и вернулась тяжесть, а пол дупла был гораздо глубже нижней границы пузыря. Средний легко спланировал им на головы, что-то шепеляво бормоча под надвинутым капюшоном. Видно, ругался от неожиданности. Тим удержался на ногах, он успел зацепиться за край дупла, а вот рюкзак… Рюкзак, больше не поддерживаемый волшебной силой, упал. И, судя по неистовому вою и мяву, упал прицельно, в самую гущу развеселого хоровода.

– Чай! Рюкзачок! – взревел Боня, безуспешно пытаясь вылезти из-под Ворчи. – Что ты наделал, окаянный мальчишка?! Вредитель ты после этого, а не Тимофей!

Тимка, не обращая внимания на бонины причитания, торопливо выкрикнул новое заклинание. Воздух в выходном проеме дупла загудел и уплотнился, превращаясь в толстое, наверняка бронебойное стекло. И вовремя – грызофеи, решив, что путь к вкусным пленникам открыт, с лету, в лихом вираже попытались ворваться в дупло. Что обошлось им в десяток разбитых мохнатых лбов и множество прикушенных языков. Разочарованное и обиженное «Мря-у-у!» тоскливым эхом отдалось внутри дупла.

– Отлично, – Тимка прилип носом к стеклу, – идите сюда. Все идет так, как я задумал.

– Стратег наш. – Хозяйственный с недовольным видом, почесывая отбитый зад, подошел к окну. – Великий специалист по задумкам. Вижу, вижу, что ты выдумал! Рюкзаков нас лишил со своими гениальными планами – в большом-то рюкзаке еще и маленький лежал! Ох, убытки… Вон как грызи лютуют! Эх-ма, хороший был рюкзак, почти новенький… Постой! Ого, о таком варианте я и не подумал.

– Что там, что? – Ворча, как обычно, ужом пролез в первый ряд, и даже флегматичный Средний соизволил подойти к окну.

Грызофеи рвали походный мешок в лоскутки. Оторвали и располосовали когтями обе лямки, откусили боковые кармашки и ремешки, с мясом отодрали верхний клапан… Тут им под когти и попались два мешочка с чаем. Вернее, с чудесным ароматным замасуром, который здесь так все любили! И грызофеи в том числе: общий мяв счастья вырвался из сотен глоток, и Тим невольно заткнул уши. Такой визг он слышал лишь однажды в жизни, когда на улице при нем тормозила скоростная машина с неисправными тормозами.

– Вот значит как. – Боня, поджав губы, с неприязнью следил за тем, как грызофеи высыпают заварку из мешочков в кипящую воду, – нда-а. Жаль чай. Но лучше так, чем… – он не закончил мысль, расстроенно махнул рукой.

– Я не понимаю, – Средний в раздражении повернул капюшон к Тимке, – что происходит внизу? Э-э… нас будут есть или… э-э… обед отменяется?

– Насчет обеда не знаю, – Тимка усмехнулся, – а вот чаепитие точно состоится. Можешь поглядеть.

Средний передернул плечами, отвернулся и молча удалился в темноту.

– Знаешь чего, – жарко зашептал Ворча на ухо Тимке, бросая косые взгляды в сторону «пальца», – он, гад, видно, надеялся, что нас грызи слопают, а его, такого несъедобно-бестелесного, отпустят на все четыре стороны. Тогда, значит, мы ему уже не помеха, а посох он и без нас найдет. И в цари-императоры шагом марш! Как и собирался. Ты, Тим, вот что – ты ножик свой кривой ему лучше не показывай, не надо. Сопрет ведь и спасибо не скажет! Не нравится он мне, ох не нравится. И, главное, колбасу не ест. Очень это подозрительно! – Ворча сокрушенно покачал головой. – Добрый, хороший человек обязательно колбаску кушает. Не удивлюсь, если на самом деле он тайно лопает ядовитые грибы. Для поднятия вредности, так сказать.

– Да ну тебя, – Тимка оттолкнул карлика, – наговорил всякой ерунды, слушать тошно! Не об этом надо пока что думать. – Мальчик постучал пальцем по стеклу. – Вот что нынче самое главное!

Внизу, возле котла, шел пир. Грызофеи сперва заварили чай до смоляной черноты, после накидали в него своих лесных специй – всяких орешков, листьев, корешков, – и едва только чайный суп покрылся густой зеленой пеной, как тут же началось чаепитие. Разумеется, не такое спокойное и чопорное, как у англичан, и не такое уютное и торжественное, как у японцев, а буйное, разудалое, с криками и шипением, с мордобоем и задиранием хвостов. Одно слово – чаепитие по-грызофейски.