Мой дедушка — памятник (илл. А.Елисеева) - Аксенов Василий Павлович. Страница 36
В канун Дня Кассиопеи популярнейшая на островах газета «Ежедневный фонтан» опубликовала статью:
«С праздником, дорогие друзья!
Мы рады сообщить вам, что в этом году День Кассиопеи будет особенно торжественным. Успехи наших мужественных легоперов, особенно последние победы над финским банано-возом, либерийским бензовозом и норвежским жировозом, создали нашей маленькой стране международную известность.
Мы рады приветствовать здесь культурно-спортивную делегацию общества «Альбатрос» во главе с госпожой Мария. Кстати, сообщаем, что вчера госпожа Мария (рост 185, вес 90) показала в плаванье баттерфляем лучший результат сезона. Браво, Мария! Так держать! Мы надеемся, что ленинградская команда «Юная грация» полностью устранит последствия печального недоразумения с фрегатом «Алеша Попович». Мы посылаем свой привет экипажу этого научного галеона! Не обижайтесь на нас, дорогие друзья! Милости просим!
Гвоздем завтрашней программы безусловно явится выступление огромного международного оркестра под управлением выдающегося маэстро Грегори фон Нофирогерга. Он исполнит Второй концерт для фортепиано с оркестром Чайковского, а также сюиту известного композитора-авангардиста Джорджа Садовникера „Скандал на центральном вокзале“.
Праздник закончится массовым булоногом вокруг памятника спасителю нашей свободы Серхо Филимоныч Страттофудо. Мы надеемся, что даже у наших братьев с острова Карбункл будет в этот день сносное настроение».
И вот перед нами, читатель, центральная набережная Оук-порта, запруженная праздничной, яркой толпой. На эстраде покоряют сердца юные мастерицы художественной гимнастики. На трибуне для почетных гостей, в центре, восседает мадам Накамура-Бранчевска в царственно прекрасном наряде с ожерельями, браслетами и диадемами. На помосте для оркестра, кряхтя, стеная, держась за затылки, глотая таблетки, клокоча пивом, усаживаются виртуозы.
Легкой пружинистой походкой поднялся маэстро Грегори фон Нофирогерг. Поглаживая ассирийскую бороду, подкручивая огненно-рыжие кудри, постукивая узловатой палицей, блестя сумасшедшим огнем сквозь темные очки, он прошелся среди своих музыкантов, ободряя их:
— Выше головы, шакалы! Кто хочет опохмелиться, опохмеляйтесь! Главное, чтоб руки не дрожали.
Геннадий со своей флейтой-пикколо (миниатюрным автоматом «Стенли») прятался в глубине, за футлярами арф. Он дрожал от возбуждения: пройдет ли все так, как он задумал, не подведут ли простодушные легоперы?
Буги — Нофирогерг подсел к нему и зашептал на ухо:
— Смотри, малыш, королева на месте. Только короны пока не хватает, но я уверен, что и корону она уже припасла. Ждет начала концерта, ждет, когда я сброшу бороду и парик и объявлю ее владычицей Больших Эмпиреев и Карбункл. Ха-ха! Представляю себе ее вид, когда я объявлю.
Объявить-то объявлю, да только не ее. Ну, малыш, устроим мы сегодня фестиваль! Первым делом открою огонь из минометов по памятнику! Минометики-то у меня в контрабасах или как?
— В контрабасах, сэр! — подтвердил Геннадий.
— А ведь правда неплохая идея с оркестром? — ухмыльнулся Буги. — Голова у меня пока что работает, а, Джин? Только эти олухи разинут рты, чтобы послушать Чайковского, как мы достанем свои игрушки Только сперва еще один сюрприз будет. Увидишь — закачаешься!
Маэстро фон Нофирогерг похлопал мальчика по плечу и отправился поднимать боевой дух струнной группы.
Геннадий тревожно обвел взглядом набережную, пеструю толпу, в первых рядах которой сидели на чемоданах легоперы во главе с Рикко Силлой, трибуну для почетных гостей, среди которых сидела его дорогая бабушка, доктор Вертопрахов и поэт Горошкин. Что это за сюрприз, о котором сказал Буги? Почему не пришла на Львиную лестницу Доллис? Куда исчез Чаби Чаккерс?
Послышались бешеные аплодисменты и крики «Увай-увай», которыми эмпирейцы выражают восторг. Команда «Юная грация» покидала круглую эстраду. По радио объявили:
«А сейчас выступит юная ленинградская чемпионка Натали Вертупруго! Вы увидите изящество и мощь, скромность и артистизм!»
Снова послышались хлопки и крики «Увай-увай», но вдруг эти веселые звуки были перекрыты низким утробным воем судовой сирены.
Из-за углового бастиона появился благородный нос корабля науки «Алеши Поповича». В толпе произошло сильное движение, послышались было приветствия, но потом воцарилось смущенное молчание, эмпирейцам было стыдно за тот ужасающий день, когда «Алеше Поповичу» пришлось покинуть их гавань. Споры об этом инциденте кипели весь месяц в барах и кафе, и все сошлись на том, что хотя во всем виноваты «кроты», но они, граждане Оук-порта, тоже хороши — поверили какой-то ерунде, дешевой фальшивке
В полном молчании «Алеша Попович» обогнул волнолом, пересек бухту и стал к стенке Но что это? Вместо симпатичных, улыбчивых моряков на палубе орудовали какие-то мрачные типы в тропических комбинезонах.
«Вот он, этот дьявольский сюрприз!» — похолодев, догадался Геннадий.
Благосклонный читатель, не обессудь, но сейчас нам с тобой придется вернуться к событиям прошедшей ночи.
Расставшись с Геннадием, Доллис бросилась в кабинет своей «матери». Она едва успела спрятаться в огромной китайской вазе, как в кабинет, побрякивая кубиками льда в бокалах, вошли заговорщики. Не прошло и получаса, как девочка услышала обо всем и об автоматах в скрипичных футлярах, и о плане захвата с провокационной целью «Поповича», и о том, что завтра ее «мать» станет королевой Эмпирейской.
— Ты просто гений, Дик, — волнующим голосом сказала мадам. — Все так гениально придумано, что неудачи быть не может. Ну, а на крайний случай я припасла еще кое-что. — И она сказала такое, что Доллис едва не потеряла сознания.
Едва бандиты покинули кабинет, Доллис ринулась к бассейну, вызвала Чаби и приказала ему мчаться к советскому судну, чтобы предупредить об опасности. Чаби тут же без лишних разговоров ушел в глубину, а Доллис побежала было уже в город на свидание с Геной, как вдруг была застигнута задыхающимся глыбоподобным Кафро Латтифудо.
— Эй, девчонка, то есть ваше высочество! — прохрипел он. — Приказано вас препроводить в ваши покои и, будь оно проклято, не отходить от вас ни на шаг.
— Это кем же приказано? — закричала Доллис, пытаясь вырваться.
— Мамашей твоей, то есть ее величеством. Не отходи, говорит, ни на шаг, все равно, говорит, ни на что больше не годишься. И это мне, кандидату в сенаторы! Вот она, монархия, шутить не любит! — Латтифудо икнул, отчего с соседнего дерева сразу поднялось несколько птиц.
— Пустите, чудовище! — крикнула Доллис.
— Не пущу, сокровище, — хмыкнул Латтифудо.
Мы уже знаем, что Чаби Чаккерс опоздал. Что поделаешь — радиосигналы обгоняют даже дельфинов! Получив по радио приказ, «Голубой кит» взял на абордаж мирное научное судно.
Приблизившись к судну, Чаби Чаккерс увидел, что на борту его кипит схватка — безоружные моряки и ученые пытались дать отпор вооруженным до зубов бандитам. Могучий Шлиер-Довейко направо и налево крушил квадратные челюсти «рыцарей Запада». Друг его Володя Телескопов оборонялся плотницким инструментом. Капитан Рикошетников, помполит Хрящиков и несколько матросов героически защищали радиорубку, откуда Витя Половинчатый вещал всему миру о беспрецедентном пиратском нападении на мирный советский корабль.
Надо сказать, что рукопашная схватка складывалась отнюдь не в пользу тренированных по специальной методе ландскнехтов. Особенно туго им пришлось в районе камбуза, где кок Есеналиев со своими артельщиками встретили их остатками вчерашнего борща, кашей, пюре, прочими гарнирами, струями томатного сока и компота.