Расстроенное свидание - Стайн Роберт Лоуренс. Страница 8

— Ну, я не видел его, когда одевался после тренировки, — ответил Энди. — Его не было в раздевалке. Значит, он ушел пораньше. А вы что, поссорились?

— Нет, не поссорились, — сказала Джеми почти шепотом. — Спасибо, Энди. Пока.

Она быстро повесила трубку.

Не поссорились.

Совсем не поссорились.

Том соврал ей, сказав, что задержался на тренировке. Значит, ушел пораньше, чтобы отправиться на рынок, зайти в ювелирный магазин и убить мененеджера.

Спасибо, Энди. Спасибо, Том.

Джеми поняла, что теряет благоразумие.

Залезла в постель и накрылась с головой. Ей хотелось спрятаться, раствориться в темноте, тишине н одиночестве… навсегда.

Глава 7

— Я все могу тебе объяснить, — сказал Том.

Джеми села и протерла глаза. Шея болела. Должно быть, она спала в неудобной позе.

— Сколько времени? — спросила Джеми заспанным голосом.

— Не важно, — ответил он. — Я могу все объяснить.

Его глаза как будто сверкали в темной комнате. Волосы блестели при лунном свете.

— Но что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал?

Том приблизился к ней и схватил за руку. Широко ухмыльнулся.

— Не важно. Ничто не важно. Я могу все объяснить.

Он начал поднимать ее с постели, сперва мягко, потом, когда она начала сопротивляться, с силой.

Его глаза горели. Он казался каким-то демоном. Ухмылка становилась шире, во все лицо.

— Я хочу все объяснить, Джеми. Я могу все объяснить.

Том потянул ее к окну.

— Я хочу, чтобы ты поняла, — сказал он, все так же ухмыляясь, — что я не собираюсь тебя пугать.

— Но куда мы идем? — спросила Джеми, вырываясь.

— Увидишь. Одевайся.

Через несколько секунд Джеми оделась. Они выбрались через окно и сели в машину, которой она никогда прежде не видела, и поехали по какой-то улице, где она раньше не была.

— Я хочу все объяснить, — повторил Том. Его глаза сделались синими, потом пурпурными.

— Но где мы? — спросила Джеми, жалея о том, что согласилась отправиться в такое странное место. Дома здесь были низкие, узкую дорогу устилал мусор, из открытых окон доносилась незнакомая музыка.

— Увидишь, — прошептал Том, ухмыляясь как-то непривычно. — Увидишь.

Они остановились у ночного кафе. Внутри горели горели яркие огни, даже слишком яркие, заставившие Джеми зажмуриться и отвернуться.

— Вот мы и пришли, — сказал Том.

Выражение лица показалось ей незнакомым. В нем что-то изменилось. То есть все в Томе изменилось.

— Кто ты? — спросила Джеми.

Он приложил палец к губам.

Они открыли стеклянную дверь и вошли в кафе. Там был лишь маленький человек, стоявший за кассой. На столах лежали перевернутые стулья. И не было никакой еды.

— Идем. Я объясню, — сказал Том, сжимая ее руку. Он никогда так не делал раньше.

— Мне совсем не хочется, — ответила Джеми, пытаясь вырваться.

Том закрыл дверь и посмотрел на нее обиженно.

— Но я хочу объяснить. Я должен объяснить.

Они приближались к кассе. Джеми вскрикнула. Стоявший за нею человек очень походил на менеджера из «Бриллиантового ранчо».

— Я могу объяснить, — сказал Том, и она заменила у него в руке сверкающий серебристый пистолет. Он протянул его ей и достал из кармана куртки еще один.

Джеми уставилась на пистолет в своей руке. Он был горячим и влажным.

— Нет, — сказал она. — Пожалуйста, Том. Я т хочу этого делать.

Он лишь ухмыльнулся в ответ.

Джеми попыталась вернуть ему пистолет, но он отступил в сторону и двинулся к кассе. Маленькие человек, увидев пистолет, поднял руки над головой. На пол посыпались деньги.

— Том, не надо! — крикнула Джеми.

Он поднял пистолет и приставил его к груди маленького человека.

— Я могу все объяснить, — произнес Том, глядя на испуганного, дрожащего кассира.

— Ладно, — сказала Джеми раздраженно. — Объясняй. Объясняй. Я ждала этого уже давно. Объясняй. Пожалуйста, пожалуйста, объясняй.

— Я могу, — сказал он и сделал долгую паузу, помахав пистолетом в воздухе. — Видишь ли, мне надоело быть бедным.

Его слова ударили Джеми, словно пуля.

— И это все? Ты так объясняешь это?

Том ухмыльнулся.

— Да. Я же сказал, что могу все объяснить.

Потом он нажал на курок.

Джеми проснулась и села в постели, по-прежнему дрожа от ужаса. Демонически сверкавшие глаза Тома и его ухмылка все еще не таяли.

Какой кошмар!

Если бы только настоящий кошмар мог исчезнуть как сон.

Шея болела. Джеми потерла ее. Все мышцы напряглись. Она поглядела на часы, стоявшие на столе. Одиннадцать утра. Воскресенье. Родители не стали ее будить.

Должно быть, очень беспокоятся о ней. Должно быть, у нее вчера вечером был слишком ужасный вид.

Джеми не глядя натянула джинсы и голубой свитер. Дважды провела расческой по волосам. Потом кинулась вниз по лестнице, перескакивая через две ступени.

— Том не звонил? — спросила она, врываясь на кухню. И лишь потом поняла, что даже не сказала «доброе утро». Настолько была возбуждена.

— Доброе утро, — сказала мама сухо. — Как себя чувствуешь?

Она подошла к дочери, положила ей руку на лоб и вгляделась в лицо. Рука была влажной после мытья посуды.

— У тебя все еще круги под глазами. Ты хорошо спала? Или тебя по-прежнему тошнит?

— Ширли, оставь девочку в покое, — сказал отец, отрываясь от газеты. Он сидел на своем обычном месте, обложившись газетами. Перед ним на тарелке лежала надкушенная оладья.

— В покое? Как это — в покое? — спросила мать, подходя к раковине. — Девочка пришла с танцев рано, вся больная, а я не должна волноваться?

— Я вовсе не больная, — возразила Джеми.

— Не нужно откручивать ей голову, чтобы увидеть круги у нее под глазами, — сказал отец.

— Откуда тебе знать, что я делаю? Ты не отрываешь, носа от своей газеты, — огрызнулась мать.

— Она не откручивает мне голову, — сказала Джоми тихо. — Так Том не звонил?

— Не звонил, — ответила мать, — а заходил.

У Джеми подпрыгнуло сердце. Все кругом стало белым.

— Заходил?

— В полвосьмого. Я уже встала, но папа еще спал, — сказала мать, укладывая тарелки в посудомойку. — Что у вас случилось?

— Ничего, — ответила Джеми слишком громко. — И что он сказал? Что ему понадобилось?

Отец опустил газету и посмотрел на нее.

Да, она вела себя странно. Но ничего не могла с собой поделать.

Джеми улыбнулась ему убедительной, но далеко не лучшей улыбкой.

— Он оставил для тебя сверток, — сказал отец, указывая на маленькую коробочку в подарочной упаковке.

— Сказал, что это подарок. Велел открыть его, как только проснешься, — пояснила мать, вытирая руки полотенцем. — Разве не мило?

Джеми подскочила к столу и схватила коробочку.

— И это все, что он сказал? Даже записки не оставил? И не сообщил, куда идет?

Отец снова опустил газету.

— Джеми, к чему все эти вопросы? Сегодня ты что-то слишком похожа на маму.

— И что с того? — спросила мать. — Да, я задаю много вопросов. Интересуюсь тем, что происходит вокруг. И не прячусь за газетой все утро.

Отец пробурчал что-то сердитое из-за газеты. Джеми повернулась спиной к родителям и развернула подарок. Под красной бумагой скрывалась черная коробочка.

Открыв крышку, она увидела две крупные золотые сережки.

Золотые сережки?

— Ух ты! Смотрите-ка, сережки! Как мило! — воскликнула мать, приблизившись к ней и взяв за руку.

— Какие красивые! У Тома хороший вкус. — Мать взяла их в руки и стала рассматривать. — Настоящее золото. И как он только смог их купить?

— Ширли, не приставай к девочке, — сказал отец. — Это невежливый вопрос.

«Но очень точный, — подумала Джеми мрачно. — Как Том мог купить золотые сережки? А он их и не купил, а украл! Украл из „Бриллиантового ранчо“, застрелив менеджера».

Но зачем принес их сюда с утра пораньше и оставил ей?

На этот вопрос мог быть лишь один ответ.