Ты лучше всех - Воробей Вера и Марина. Страница 12

– Я все равно выясню, что с тобой такое творится!

Первое, что сделала Юля, когда вошла в класс, – это пересела со своего места на первой парте, где она сидела вместе с Мариной, на другой ряд. Коля предложил было ей место рядом с собой, но Юля решительно отказалась.

Марина как будто и не заметила перемен. Она как ни в чем не бывало села за свою парту и принялась готовиться к уроку.

Зато Людмила Сергеевна Кошкина, которую Юлька просто терпеть не могла, не преминула спросить, почему это Туполева оказалась на другом месте.

– Мне так захотелось, – с вызовом ответила Юля. – По-моему, у нас места еще не приватизируют.

Юля невзлюбила Кошку с тех пор, как папа Марины, Евгений Николаевич, ушел от Марининой мамы к Людмиле Сергеевне. Юлька до сих пор помнила, какая обида за Марину и ее маму поднялась тогда в ее душе. Именно в тот самый момент она решила, что сделает все, чтобы отравить жизнь Кошке, по крайней мере, хотя бы в школе. И даже то обстоятельство, что спустя некоторое время Евгений Николаевич ушел и от Людмилы Сергеевны, нисколько не умаляло ее вины в глазах Юли.

– Нет, места у нас ни за кем не закреплены, – внимательно посмотрев на Юлю, проговорила Людмила Сергеевна. – Но, может, ты объяснишь, чем тебе не нравится сидеть за первой партой?

– Всем, – буркнула Юля. – Я не хочу никому ничего объяснять.

– Мировая новость – АББА распалась! – съязвил Борька Шустов.

– Заткнись, – повернулась к нему Юля.

– Я прошу прекратить препираться, – ледяным голосом оборвала Кошка. – Хорошо, Туполева, можешь сесть.

Юлька демонстративно отвернулась к окну, при этом краем глаза заметив, что Марина даже не обернулась в течение всего этого скандального диалога.

– А теперь начнем урок. – Кошка, усевшись за учительский стол, раскрыла журнал: Так, кто пойдет к доске?

Все разом замолчали и притихли.

– Шустов, ты уже сегодня подал голос, горло прочистил, поэтому, думаю, для тебя не составит труда ответить домашнее задание, продолжала говорить Кошка.

– Я? – удивленно вскинул брови Шустов, как это обычно всегда и бывало, когда его вызывали к доске. – А почему я?

– Потому что домашнее задание существует для всех, и для тебя в том числе тоже.

Шустов нехотя поднялся и поплелся к доске.

– Все из-за тебя, Туполева, – прошипел он, проходя мимо Юлиной парты. – Я с тобой еще разберусь…

Шустов получил двойку, и, как только прозвенел звонок с урока и Юлька, взяв сумку с учебниками, вышла из класса, перед ней возник Борька.

– Слушай сюда, Туполева, – начал он. – Ты это, давай бросай Кошку доводить.

– Я никого недовожу, – покачала головой Юля. – Ты бы лучше учил уроки, Шустов, тогда и к доске не страшно выходить.

– Но, но, поговори еще, – сразу набычился Шустов. – В общем, я тебя последний раз предупреждаю: если еще раз Кошку разозлишь – в глаз получишь.

– От тебя, что ли? – высокомерно спросила Юля.

– От меня.

– Ну давай попробуй.

– И попробую…

– Отойди от нее. – Рядом с Борькой возник Ежов.

– Чего?

– Того, отойди, – повторил Коля.

– Ты чего, Колян, совсем сдурел? Из-за зубрилки на старых друзей бочку катить? Сэр, эта любовь вас погубит, – захихикал Шустов.

– Я, по-моему, ясно сказал, чтобы ты отстал от нее, – все тем же угрожающим тоном продолжал Ежов, и Юлька увидела, как он сжал руки в кулаки.

Шустов, по всей видимости, совершенно не ожидал такого. Он посмотрел на Колю, потом на Юльку, потом снова на Колю.

– Придурки, – наконец изрек он и, повернувшись, пошел прочь по коридору.

– Ты так и будешь за мной шпионить? – накинулась на Ежова Юлька, как только Шустов скрылся из виду.

– Я не следил, я случайно мимо проходил, – нисколько не смутившись, ответил Коля. – Я просто не мог ему позволить угрожать тебе. Я хотел помочь.

– Помог? Вот и спасибо. – С этими словами Юля развернулась и ушла, а Коля беспомощно смотрел ей вслед.

После школы Юлька прямиком отправилась в фотоателье, чтобы проявить пленку и сделать фотографии, на которых был Митя. Как-то так получилось, что из-за всех событий, которые случились за последние два дня, Марина совершенно забыла о пленке. Зато Юля прекрасно о ней помнила. Юльке было даже на руку, что они с Мариной поссорились, потому что теперь она спокойно может заполучить фотографии любимого человека.

Где-то в глубине души у Юльки было предчувствие: все, что она делает, – совершенное безумие, Митя никогда не будет с ней. Однако ничего поделать с собой она не могла. Ее как будто затягивал черный омут, не позволяя даже на минуту задуматься о последствиях, о чувствах тех людей, которым она делает больно.

Ближайшее ателье находилось в большом универмаге, и Юля зашла в него. Дожидаясь, пока проявят пленку, она решила прогуляться по магазину.

В одном из отделов Юлька наткнулась на красивую рамку для фотографий и, поддавшись порыву, купила ее. «Я вставлю в нее Митину фотографию и никому ее не покажу», – решила она.

Через два часа Юлька пришла домой, бережно прижимая к груди пакет с отпечатанными фотографиями.

Дома был только Александр Иванович.

– Как дела на учебном фронте? – весело поинтересовался он.

– Хорошо, – кивнула Юля.

– Обедать будешь?

– Потом, у меня дело есть.

Заперевшись в комнате, Юля начала перебирать фотографии, разглядывая их, особенно те, на которых был запечатлен Митя. Правда, на всех, кроме двух сделанных Юлей, снимках Митя был с Мариной, и от этого у нее опять испортилось настроение. Однако, взяв себя в руки, Юля отложила две фотографии, где Митя был один, остальные убрала обратно в конверт и, выглянув из комнаты, крикнула:

– Пап, можно тебя на минуточку?

– Что случилось? – спросил Александр Иванович, входя в комнату.

– Пап, у меня есть просьба. Я тут фотографии отпечатала… Ты бы не мог отнести их Марине? – попросила Юлька и покраснела под внимательным взглядом отца.

– Отнесу, – кивнул Александр Иванович, взял у нее конверт, но уходить не собирался.

– Ты что? – вопросительно взглянула на него дочь.

– Юля, может, ты мне все-таки расскажешь, из-за чего вы поссорились с Мариной? – ласково спросил он.

– Ни за что! – замотала головой Юлька.

– Это личное?

– Да.

– Ну как знаешь, – вздохнул отец и повернулся, чтобы уйти, но Юлька вдруг кинулась к нему на шею и заплакала.

– Папа, папочка, что мне делать? Я так запуталась, – глотая слезы, бормотала она.

– Ну-ну, тихо, солнышко мое, тихо, – гладил дочку по голове отец. – Все будет хорошо. – Не будет, – продолжала всхлипывать Юля, – теперь уже не будет, и я во всем виновата.

Александр Иванович, не отпуская Юльку, уселся за письменный стол и посадил ее к себе на колени, как делал, когда она была совсем еще маленькой.

– А теперь давай вытрем слезы, и ты мне расскажешь все по порядку, – сказал Александр Иванович, доставая из кармана большой клетчатый платок и вытирая им Юлькины мокры е щеки.

– Папа, Марина меня теперь всю жизнь будет ненавидеть, – обреченно прошептала Юлька, немного успокоившись.

– Это почему же? – мягко спросил отец.

– Да потому, что я влюбилась в Митю.

И Юлька рассказала всю историю от начала до конца, начиная с того момента, когда ей пришлось вместо Марины ехать в аэропорт.

– Ну вот, а теперь я даже не знаю, что делать. Я сама себя не могу понять, но и поделать со своими чувствами тоже ничего не могу, – закончила свой рассказ Юля.

– Такое бывает очень часто, – подумав, сказал Александр Иванович. – Просто ты еще с этим не сталкивалась. Но мне почему-то кажется, что то, что ты испытываешь не любовь а всего лишь влюбленность. Вот ты можешь сказать, что именно тебе нравится в Мите?

– Ну… – протянула Юлька и задумалась. Честно говоря, вопрос этот застал Юльку врасплох. Раньше она никогда над этим не задумывалась.

– Наверное, глаза, – наконец сказала Юля после долгого размышления.

– Глаза. Раньше ты не видела его глаз, и Митя тебе не был нужен. Глаза – это не главное в человеке.