За дверью – тайна… - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 29

– А ну выметайтесь отсюда, живо! – потребовал Умаров. – Вот горе мне с вами, совсем одолели!

Они выскочили на площадку, и тут их ждал еще один сюрприз. Те двое, что спустились с чердака, оказались… Зориком и Никитой.

– Ни фига себе заявочки, – пробормотал совершенно обессилевший от всех переживаний Леха.

– Вы что, сговорились? Ну хватит, пошли ко мне! – сказал Умаров и открыл дверь тети-Люсиной квартиры.

Но тут по лестнице раздался громкий топот, и на площадку взбежала запыхавшаяся Маня.

– Скорее, они идут! Ой, а как же вы… Я вас не заметила, – пролепетала она при виде Умарова и Зорика с Никитой.

Но Умаров схватил ее и впихнул в квартиру, потом вырвал у Лехи из рук ключи и запер соседскую дверь.

– Живо ко мне!

И когда через две минуты из лифта вышли Василий Аристархович и Нелли Ивановна, на площадке была тишь да гладь.

Умаров, глядя в «глазок», убедился, что они вошли к себе, и тогда сказал:

– Ну, братва, что все это значит? Вы что, действовали поврозь? Каждый на своем участке, так сказать, в автономном плавании?

– Выходит, так, – развел руками Никита.

– А почему, позвольте полюбопытствовать? Что вы не поделили?

Надо заметить, что и те и другие чувствовали себя довольно неловко, а потому промолчали.

– Ну, впрочем, это ваше дело. Однако что же вы все-таки тут делали, а? Что, вот ты, Алексей, тезка мой, например, искал, а главное, что нашел в этой квартире?

– Кое-что нашел!

– А конкретно?

– Конкретно документы ихние нашел, подлинные, его фамилия Жмыхов, а ее – Ушкуйникова. Скажете, мало?

– О нет, не скажу. Это уже кое-что… Только ты чересчур рисковал, нельзя так. Ну а вы, юноши, чем порадуете?

И тут он заметил, что глаза Зорика и Никиты светятся таким торжеством!

– А мы… мы просто нашли, нашли то, что ищут эти преступники, – с видом триумфатора заявил Зорик.

– Что? – хором крикнули все, кроме Никиты, с обожанием смотревшего на своего друга.

– Вот! – сказал Зорик и вытащил из внутреннего кармана толстый конверт. Пожелтевший, грязный, ветхий.

– Что это? – изумленно спросил Умаров.

– Это – великое открытие в области медицины, заменитель крови. В этой квартире давно, в конце сороковых годов, жил гениальный ученый, который разработал этот заменитель крови, он даже успел провести клинические испытания, но в те годы была такая обстановка в научном мире… Одним словом, его стали обвинять в низкопоклонстве перед Западом и вообще во всех смертных грехах, ну вы, наверное, читали, как тогда травили всяких генетиков и других ученых… и он почувствовал, что тучи над ним сгущаются, со дня на день ждал ареста и дождался, но результаты своей научной работы успел спрятать… К тому времени уже арестовали двух его помощников, и оставить свой труд ему было некому, вот он и спрятал этот конверт в тайник на чердаке. Но из лагеря ученый не вернулся, он погиб там в пятьдесят втором году. Вот, пожалуй, и все…

Все молча смотрели на Зорика. Маня даже рот открыла от удивления.

– Да, впечатляет, – проговорил Умаров. – А позволь спросить: откуда ты все это знаешь? И почему же ты нашел тайник, а эти люди нет?

– Ну, может, у меня мозги лучше варят, – без ложной скромности ответил Зорик.

– Расхвастался, – проворчал Гошка. – Ты лучше на первый вопрос ответь.

– Да, правда, – подхватила Маня. – Как ты про все это узнал?

– Случайно, рад бы сказать, что я просто такой гениальный, но не хочу грешить против истины.

«Вот выпендрежник», – с раздражением подумал Гошка.

– А ты не греши, выкладывай давай! – потребовал Леха.

– Дело было так… К нам из Питера приехал мой дед. Он ученый, биолог. И к нему пришли его старые друзья, тоже ученые, вот они и стали вспоминать свои студенческие годы, когда как раз многих биологов травили и сажали. Один из друзей деда и говорит: «А помните старика Жемчужникова? Какой человек был, какой ученый!» Ну и все в таком роде, они стали вспоминать этого Жемчужникова, а дед мой и говорит: «А я как сейчас помню свой визит к нему, всего один разочек я у него был, а он уж тогда один жил, жена от него ушла, в квартире бог знает что творилось, но все равно мне показалось, что он роскошно живет – двухкомнатная квартира, а люди в то время ютились в подвалах, я и сам ютился в подвале, в шестиметровой комнате, где, кроме меня, еще отец с матерью и бабушка жили. Так мне с непривычки его квартира хоромами показалась. А через два дня его из этих хором и увезли на Лубянку. А ведь если бы все было нормально, медицина могла такой скачок сделать уже тогда…» Ну я и пристал к деду, что же такое открыл этот Жемчужников, а он ответил, что искусственный заменитель крови. И у него вроде бы все получилось. Но после его ареста кое-кто из коллег сколько ни пытался найти хоть след этого открытия, ничего не вышло… Он замел все следы…

– Постой, но с чего ты взял… – перебил его Умаров.

– Минутку терпения, – улыбнулся Зорик, польщенный всеобщим вниманием. – Короче, дед мне много чего про это рассказывал и еще про то, как уже потом, в семидесятые, кажется, годы кто-то сказал ему, что Жемчужников успел где-то спрятать свой труд, в каком-то тайнике, он об этом рассказывал в лагере, незадолго до смерти. Потом я вдруг, сам не знаю почему, спросил: «А где жил этот Жемчужников?» Дед возьми да и назови точнехонько этот адрес. Я так и отпал. «Дед, – говорю, – ты так хорошо помнишь этот адрес, даже номер квартиры?» А он говорит: «Представь себе, помню». У него вообще феноменальная память. И тут меня словно стукнуло по башке… я вспомнил, что эти типы из квартиры напротив имеют отношение к медицине, ну и стал размышлять… Жемчужников явно спрятал все, что относилось к его открытию или изобретению, не знаю, как точнее это назвать. И спрятал не в квартире, конечно, ведь там наверняка должны были сделать обыск, если придут его арестовывать. Мы ведь теперь уже знаем, сколько открытий и произведений искусства погибло в те годы. Я много об этом читал, да и дед рассказывал. Ну так вот, я и подумал: а вдруг эти горе-медики каким-то образом узнали про его бумаги, и решил, а не проверить ли мне чердак… И я подготовил Никиту…

– Между прочим, ты с самого начала что-то про чердак талдычил, – с восхищением вспомнил Леха. – Ну и башка у тебя, шизануться можно.

«Эх, жалко, Сашки тут нет, – подумала Маня, – она бы им гордилась, Зориком своим. Он и вправду жутко умный. Но только все равно Гошка в сто раз лучше».

– И долго вы искали? – поинтересовался Умаров.

– Нет, всего три дня. Там стоял старый сундук, рухлядь полная, я его открыл и ничего бы не заметил, если бы не Никита… Он стал рыться в этом сундуке, там такое рванье, все молью съеденное, валялось, а на дне сундука…

– Что? Что на дне сундука? – закричала в нетерпении Маня.

– А на дне сундука в самом углу было крохотное колечко…

– Колечко? Золотое?

– Нет, Маня, железное. Никита возьми и потяни за него, а там двойное дно… У меня просто дух перехватило, когда я ее увидел. Кожаную тонкую папку, а в ней вот этот конверт. Мы, конечно, заглянули в конверт, а там бумаги, сплошь формулы… Ну и вот…

– Потрясающе, – тихо сказал Умаров. – Слушай, парень, ты после школы не в юридический собираешься?

– Нет, – засмеялся Зорик. – Я на биофак, по стопам деда и отца.

– Жаль, а то мог бы у меня попрактиковаться… Впрочем, вы все будете у меня желанными практикантами, – добавил он, увидев, как понурились Гошка и Леха. Умарову сейчас меньше всего на свете хотелось бы огорчать Гошку. – Кстати, у меня для вас тоже есть новость. Я сейчас из больницы, Женька пришел в себя. Врачи сказали, если бы не ваша ампула, он бы еще долго пребывал в том состоянии… так что спасибо вам всем. И я теперь знаю, как его занесло сюда, в эту квартиру. Оказывается, он с вашей тетей Люсей давным-давно знаком и даже в юности был в нее влюблен. И ему показалось подозрительным, что в такой час в ее отсутствие в квартире горит свет. Он следил тут за одним типом и оказался поблизости. И решил проверить… А дальше вы все знаете. Он думал, что поймал обыкновенных воришек…