Друзья познаются в беде - Воробей Вера и Марина. Страница 21

– Молодцы, хорошо поработали, – оценила Туся работу органов, едва они оказались на улице.

«Крылатый ветер» Света доверила Марку. Он лежал у него в рюкзаке.

– Так, мы все жутко устали за эту неделю, – сказала Лиза, беря Кирилла под руку, – поэтому предлагаю всем разойтись по домам и нормально выспаться, а завтра мы…

– Нет, – перебил Марк. – На завтра у нас со Светой свои планы, так что общий сейшн устроим позже.

Света не спросила: какие у них такие планы на завтра? Кажется, Марк готовил ей сюрприз. Она так счастлива, что готова была обнять весь мир, но поскольку это было невозможно осуществить практически, она позволила Марку обнять себя.

14

На следующий день наконец-то выпал снег. Самый настоящий, тот, что ложится и больше уже не сходит до самой весны. Света наблюдала, как снежинки порхают в воздухе невесомыми бабочками. Шел последний урок, скоро Света увидится с Марком. Эти встречи стали необходимы ей как воздух, как снежинки за окном, как то, без чего человеку трудно жить.

«Неужели я все же влюбилась в Марка?» – задумалась Света. Она вспомнила тот единственный поцелуй в лифте и сразу призналась себе, что влюблена. Если ее от одних воспоминаний лихорадит, какие могут быть сомнения?

В этот момент ей на колени упала записка. «Задержись после уроков. Ю. В.»

Света посмотрела на Юльку, та кивнула, подтверждая, что записка от нее. Света кивнула в ответ.

Когда они остались одни в туалете, Юлька, помявшись, сказала:

– Я тут случайно разговор между Зверевой и Говердовской подслушала.

– Прямо тут? – пошутила Света.

– Зря смеешься. Именно тут. Я в кабинке была, а они у зеркала трепались, думали, в туалете никого нет. В общем, знаешь, кто о тебе слухи нехорошие распускает?

– Кто? – Света думала, что услышит одну из трех фамилий.

– Ровенская.

– Что за бред? – вымолвила Света с трудом.

– Ничего не бред, – резко возразила Юлька. – Ты думаешь, чего она на Звереву в раздевалке набросилась? Тебя защищала? Как бы не так. Это потому, что Людочка чуть не проболталась о ней. Они как раз это здесь обсуждали.

– Юль, но зачем ей понадобилось гадости обо мне говорить, мы же с ней были подругами.

– А ты пораскинь мозгами. Ты же умная. Ей так легче было тебя при себе держать. Карманная подружка, – пояснила Васильева. – Большинство ведь стороной тебя обходили вовсе не потому, что ты не нашего поля ягодка, а потому, что ты наушничала директрисе. Ну в смысле как бы наушничала, – поправилась Юлька. – Снежана хитрая, здесь капнет, там намекнет, а в результате она ни при чем, а ты в дураках. – Юлька взяла Свету за руку. – Но знаешь, мы решили, мы теперь тебя в обиду не дадим. А этим троим устроим обструкцию! Узнают, почем фунт лиха!

…Света подошла к метро с опозданием. У нее внутри все кипело.

– Слушай, у нас мало времени! – набросился на нее Марк.

– Это ты точно заметил, – отозвалась Света, разыскивая глазами такси. – Мне нужно за город, в Успенское.

– Зачем?

– Нужно! – уперлась Света.

– Опять в киноцентр не попадем, – вздохнул Марк.

– А ты билеты взял?

– А-а, проехали. Еще успеем сто раз этот фильм посмотреть.

– Нет, ну все-таки, – растерялась Света и вдруг осмелела до дерзости: – Тебе полагается компенсация. – Она прижалась к его губам.

Хотела на миг, но получилось дольше. Нужно было раньше сообразить, что Марк своего не упустит.

– Приятно, когда твои старания оценены по достоинству. – Марк хотел еще что-то сказать в этом же духе, но, заметив ее серьезный взгляд, воздержался: – Так что У тебя за дела в этом Успенском? – напомнил он.

– Снежану надо навестить. Спросить кое о чем.

– Тогда в путь.

– Но тебе со мной вовсе не обязательно ехать.

Мы можем встретиться вечером, попозже.

– Это не подлежит обсуждению. – Марк уже останавливал такси.

Полтора часа пути, последние тридцать минут по прекрасному гладкому асфальту, и вот они возле усадьбы Ровенских.

– Фьють! – присвистнул Марк. – Я много чего повидал, катаясь с родителями по Европе, но такого архитектурного излишества…

– Погоди, вот окажемся внутри… – пообещала Света, поежившись от холода.

За городом зима ощущалась сильнее. От морозца даже побелели деревья. А может быть, это натянутые нервы вызывали озноб.

После коротких переговоров по рации к ним подошел знакомый охранник.

– Света, ты можешь пройти, а твоему другу придется здесь погулять.

– Какие строгости, – взвился Марк.

– Утихни, парень. Я тут птица подневольная, так что не лезь в бутылку.

– Марк, посиди в такси, я быстро, – попросила Света.

Марк передернул плечами., но спорить не стал.

Света прошла по аллейке, припорошенной, снегом. Дверь ей открыла новая горничная. Прислуга в этом доме не задерживалась, мало кому удавалось выдержать капризный характер Елены Николаевны и ее язвительный язык.

– Проходите, – предложила пожилая женщина. – Снежана сейчас выйдет.

– Уже. – Ровенская стояла на верху лестницы растрепанная, в домашнем шелковом халате выше колен и босиком. – Можете идти, вы мне больше не нужны, – распорядилась она и сделала несколько шагов вниз по ворсистому зеленому ковру: Что, за долгом приехала?

– Приехала посмотреть тебе в глаза и спросить: как ты могла так со мной поступить? Мы ведь были подругами, – четко произнесла Света.

Жила еще крошечная надежда, что Снежана начнет удивляться, может быть, возмущаться, наконец, оправдываться или делать вид, что не понимает, о чем речь.

– Откуда ты узнала? – спросила она, побледнев. Света прикрыла глаза: предательство всегда оборачивается болью. – Кто тебе сказал? – настаивала Снежана.

– А разве тебе не известно, что шила в мешке не утаишь? – горько усмехнувшись, ответила Света. – Я не хотела, Свет, честное слово. Я сама оказалась невинной жертвой.

– Ты оказалась невинной жертвой? – переспросила Света.

– Да! Я случайно ему сболтнула, что у тебя есть эта статуэтка.

– Что? – В Светиной голове звено за звеном восстановилась прерванная цепочка событий. Здесь было не до школьных обид, все куда как серьезнее. – Кому сболтнула?

– Ты с ним незнакома, это приятель Гоши. А Гоша мне после сказал, что я теперь соучастница, если только кому-нибудь заикнусь. Что я наводчица и по мне тюрьма плачет! – И тут, видимо, по выражению лица Светы Снежана догадалась, что они говорят о разном. Ее губы задрожали: – Ты не знала?

– Теперь знаю.

Света развернулась и пошла к выходу.

– Стой, Светка! – И такое отчаяние было в крике Снежаны, что Света невольно остановилась и обернулась.

– В милицию собираешься? Так я все буду отрицать! А свидетелей нет, твое слово против моего! Учти, я о тебе тоже кое-что знаю! С Максом и Жекой Орловыми по случаю пообщалась!

Света окинула Снежану брезгливым взглядом и предупредила:

– Осторожно, Ровенская, еще немного и станешь такой же стервой, как твоя мамочка.

Она шла к двери, а в спину ей несся визг:

– Я не буду, как моя мать! Не буду! Никогда. Слышишь! Я к отцу улетаю, насовсем! Я тебе деньги пришлю! Хочешь, десять, нет, двадцать тысяч! – И когда же ты поймешь, что деньги – не главное в жизни? – сказала Света напоследок.

Через минуту она оказалась в такси.

– Ну как, все выяснила?

– Теперь все!

– Тогда поехали отсюда.

Вскоре Марк был посвящен в подробности разговора, за исключением той части, где упоминались братья Орловы.

– Хорошо, что статуэтку вовремя вернули, – задумчиво произнесла Света.

– Хорошо, что ты во всем разобралась. В милицию будешь заявлять?

– А какой смысл? Снежана в одном права: не пойман – не вор. И потом, она сама себя наказала – одиночеством.

– Пожалуй, – согласился Марк, обнимая ее.

Спустя несколько дней Света и Лиза сидели в кафе, поджидая братьев Ильиных. Они собирались в киноцентр и надеялись, что на этот раз им ничто не помешает.

– Мама поохала, поохала, а потом сказала: «Сколько же ты, дочка, натерпелась, бедненькая. Я больше от тебя ни на шаг».