Королева красоты. Большая книга романов о любви для девочек - Неволина Екатерина Александровна. Страница 40

– Какие? – не поняла Лида.

– Ну, почерк в записке, которую ты выудила из мусорки Недремлющего Ока, надо сличить с почерком всех наших. Так мы всех проверим и узнаем, кто угрожал Язневич.

– Я уже думала об этом. Ничего не выйдет. Вот гляди, – Лида достала из кармашка школьного рюкзачка записку, – видишь, почти печатными буквами написана.

Инна заглянула в листок и побледнела почти так же, как Видана Язневич, когда ей испортили ткань на платье. Она вытащила свою записку и приложила к записке, которую держала Логинова. Хотя обе были выполнены буквами, близкими к печатным, не оставалось никакого сомнения, что они написаны одним и тем же человеком. Та же бумага в тонкую черную клетку, паста того же темно-синего оттенка и, главное, буквы «т» в слове «ты» Инниной записки и в слове «тухлыми» из записки с угрозой имели совершенно одинаково изогнутую верхнюю перекладинку.

– Это твоя записка? Тебе написана? Где ты ее взяла? – забросала Инну вопросами Лида, выхватив из ее рук измятый листок.

– Я не знаю, кому эта записка, – ответила Инна и открыла Логиновой тайну ее появления.

– Она написана тебе! – твердо заключила Логинова.

– Почему ты так решила? – удивилась Инна.

– Сама-то подумай, как один и тот же человек может Данке написать такие разные записки: одна – практически про любовь, другая – вся в ненависти! – Лида с подозрением оглядела Инну и добавила: – Что-то в последнее время ты, подруга, приобрела среди наших парней небывалую популярность. Тут тебе и Димас Агеев, и этот… который букву «т» не смог для маскировки по-разному написать. Когда ты только все это успела?

Инна не знала, что сказать. Неужели записка не Данке, а все-таки ей? Неужели ее автор Кирилл Алейников? Она вспомнила, как вчера хохотала над приколами Димки, и не могла понять, чему ей теперь радоваться, чему огорчаться.

Глава 7

По следу Железного Дровосека

В день, когда девочки 8 «Б» принесли в школу почти готовые платья, произошло отвратительное событие.

На труде все нарядились на пробу в только что сшитые платья. Кому-то оставалось только пришить пуговицы, кому-то вставить «молнию», кому-то поработать над отделкой. Инна, например, должна была каждый ряд своих многочисленных оборок из тканей в цветочек разного цвета обшить кружевами. А Лида собиралась расшить голубым бисером лиф платья.

Инна с восхищением рассматривала одноклассниц. Длинные платья даже из самых дешевых тканей абсолютно всех превратили в красавиц. Девчонки в обычной жизни, как и Лида с Инной, действительно почти не носили платьев. Куда удобнее ходить в джинсах и свитерах! А тут – прямо девятнадцатый век! Не хватало свечей, мазурки и гусар.

Самое красивое платье получилось, как и предсказывала учительница, у Тони Мамаевой. Оно действительно казалось золотым и тон в тон совпадало с цветом ее волос. Они теперь не напоминали солому, а тоже отливали золотом. Поскольку Тонькина фланель была довольно ворсистой, Татьяна Васильевна предложила основной упор делать как раз на фактуру ткани и не перегружать платье деталями. Оно было сшито очень просто: как и у всех, длинное, чуть расклешенное книзу, с небольшим шлейфом, рукава – фонариком, а неглубокое декольте обрамлял мягкий воротник хомутиком. Нескладная Мамаева казалась в своем новом платье стройной, хрупкой и очень элегантной.

Как всегда, хороша была и Дана. Ее платье цвета морской волны было отрезным по талии. Вырез лодочкой на груди на спине переходил в декольте до пояса. Голая спина декорировалась множеством крест-накрест пересекающихся шнуров из той же ткани, обшитых сверкающим люрексом. Лиф впереди тоже был расшит косой клеткой серебристых ниток. Дана в этом платье напомнила Инне Джульетту. Почти в таком же платье она была изображена в книге, которую ей подарила мама на день рождения.

Инна подумала, что надо будет посоветовать Данке и волосы собрать в сеточку, которую тоже можно украсить чем-нибудь блестящим. Сходство с Джульеттой тогда станет окончательным. Инна уже было двинулась к Язневич, но потом одернула себя. Еще не хватало подсказывать сопернице, как лучше выглядеть! Совсем с ума сошла!

У зеркала крутились Лида и Алена Глазкова. Глазкова в нежно-кремовой марлевке выглядела настоящей невестой. Ее платье, как и у Мамаевой, тоже сшито было очень просто. Жатая ткань спадала к полу красивыми волнами. Сверху, через голову, надевалась воздушная, сильно клешенная пелерина. Задрапированная таким образом Алена казалась нежной розой.

Лида тоже смотрелась не хуже. Они с Инной подобрали ткань очень удачной расцветки. Лидины глаза, казалось, широко распахнулись в мир и приобрели оттенок ярко-голубого летнего неба. Немнущаяся простынная ткань позволила украсить юбку многочисленными мелкими оборочками и складочками, а рукава – буфами. На лифе синим карандашом был нанесен узор, который Лида на уроке собиралась расшивать бисером.

Когда Глазкова отлепилась от зеркала, Инна подошла к Логиновой, глянула на свое отражение рядом с Лидиным, и настроение у нее испортилось так, что хуже некуда. По сравнению и с Логиновой, и с остальными одноклассницами, наряженными в платья нежных пастельных тонов, Инна в своем пестреньком ситчике показалась себе артисткой кубанского народного хора. Она ничего не сказала занятой собой подруге, отошла от зеркала, быстренько переоделась в джинсы и села в тягостном раздумье за стол.

Стоит ли пришивать кружева на это нелепое платье? Пожалуй, оно станет еще хуже, еще народнее и проще. Ну почему ей так не везет? Лидке выбрала такую хорошую ткань, а себе… Между девчонками в настоящих бальных платьях она будет выглядеть прислугой, разрядившейся к господскому балу. Барышня-крестьянка! Дура набитая!

Что же теперь делать? Другое платье она уже сшить не успеет. Да и мама вряд ли еще раз отстегнет денег на платье, которое и надеть-то придется только один раз. Ладно, не сидеть же все два урока в безделье! Она пришьет эти глупые кружева, а на конкурс не пойдет. Что ей там делать? Она ведь с самого начала говорила себе, что все эти «Жемчужины» не для нее. Чего ее вдруг разобрало? Неужели из-за той странной записки, неизвестно кому адресованной, и… из-за Димки? А впрочем… Нет, она пойдет на конкурс! И именно в этом платье! И кружев нашьет побольше! Вот и проверим вас, мальчики, что вам нужно: платье или живой человек…

И она, несчастная Инна Самсонова, весь первый урок, не поднимая головы, нашивала на оборки белые кружева.

Как только прозвенел звонок, дверь кабинета открылась и в дверном проеме показались головы одноклассников с блестящими от любопытства глазами и растянутыми в улыбках лицами. Похоже, они специально подкарауливали у дверей, чтобы подглядеть, чем в большой тайне от них уже целый месяц занимаются их одноклассницы. Девчонки, многие из которых были наряжены в свои платья, оглушительно завизжали.

Татьяна Васильевна, сурово сдвинув брови, вытолкала мальчишек обратно в коридор, велела девочкам переодеться и идти на перемену.

Инна сидела в столовой против Лиды и раздражалась все больше и больше, сравнивая в уме платья одноклассниц со своим собственным. Сравнение было настолько не в ее пользу, что она жевала ватрушку, абсолютно не замечая ее вкуса и забывая даже запивать компотом. К их столу с тарелкой салата подошла Алена Глазкова. Она успела съесть ложки две, как в столовую вбежала учительница труда с такими ужасными глазами, что девчонки 8 «Б» побросали недоеденные булочки с салатами и вслед за Татьяной Васильевной бросились в ее кабинет. На ближайшем же к двери столе лежало платье Виданы Язневич цвета морской волны. Из него были с мясом выдраны все декоративные шнуры и оторван большой кусок подола от юбки. Инна заставила себя посмотреть на Дану. А та уже знакомым движением собрала в комок изувеченное платье, запихнула его себе в сумку и, ни на кого не глядя, вышла из кабинета.

– Ну и как тебе все это нравится? – спросила Инну Лида, когда они собрались в квартире Логиновых, чтобы делать маски для конкурса.