Как мне досталась сушеная голова - Стайн Роберт Лоуренс. Страница 4

7

— Твоя тетя Бенна хочет, чтобы ты посетил ее в джунглях. — Вот что сообщила мама за завтраком.

У меня ложка упала в чашку с фруктовыми колечками, а челюсть, наверное, упала чуть ли не на колени.

— Чего, чего?

Мама и Кэролин смотрели на меня и улыбались. Они явно наслаждались произведенным впечатлением.

— Потому-то Кэролин и приехала, — пояснила мама. — Взять тебя с собой на Баладору.

— И… и как же ты не сказала мне раньше? — заикаясь, пробормотал я.

— Мы не хотели говорить тебе, пока не обдумали все подробно, — объяснила мама. — Ты рад? Слыхано ли, попасть в настоящие джунгли!

— Рад — не то слово! — заорал я. — Я… я… я даже сказать не могу, на каком небе нахожусь!

И они рассмеялись.

— Я тоже должна туда поехать, — раздался голос Джессики, в этот момент появившейся на пороге кухни.

Я аж застонал.

— Нет, Джессика. В этот раз ты не едешь, — сказала мама, положив руку ей на плечо. — На сей раз едет один Марк.

— Это нечестно! — заныла Джессика, стряхивая мамину руку.

— Еще как честно, — вне себя от радости воскликнул я и издал свой боевой клич: — Ка-ли-а! — Затем вскочил со стула и прошелся вокруг стола в восторженном танце.

— Нечестно! Нечестно! — ныла Джессика.

— Джессика, но ты же не любишь джунгли, — напомнил я ей.

— Еще как люблю, — не сдавалась она.

— В следующий раз будет твоя очередь, — проговорила Кэролин, сделав большой глоток кофе. — Я уверена, что твоя тетя Бенна с удовольствием покажет тебе джунгли.

— Конечно, когда будешь постарше, — поддакнул я. — Ты тоже знаешь, что джунгли опасны для маленьких.

На самом деле, произнося эти слова, я и представить себе не мог, насколько опасны джунгли в действительности, и что сам я скоро попаду в переделки, которые даже вообразить себе не мог.

После завтрака мама помогла мне собрать в дорогу рюкзак. Я хотел взять с собой шорты и тенниски. Ведь известно, как жарко в джунглях. Но Кэролин настояла, чтобы я взял рубашку с длинными рукавами и джинсы, потому что в джунглях всюду колючие растения и цепкие лианы, не говоря уж о всевозможных опасных насекомых.

— И еще надо защищать кожу от солнца, — инструктировала меня Кэролин. — Баладора совсем на экваторе. Солнце там неимоверное. И термометр никогда не опускается ниже тридцати.

Само собой, я тщательно упаковал и свою сушеную голову. Еще не хватало, чтобы Джессика своими вездесущими лапками портила ее, пока я в отъезде.

Ну ладно, каюсь, может, я порой и несправедлив к сестренке.

По дороге в аэропорт я думал о ней все время. Как это так, бедняга остается дома, а я еду навстречу всяким невероятным приключениям к тете Бенне. И решил привезти ей из джунглей какой-нибудь потрясный сувенир. Скажем, ядовитый плющ. Или что-нибудь вроде гремучей змеи. Ха-ха!

В аэропорту мама долго обнимала меня и все наставляла быть благоразумным. И снова обнимала. Словом, не соскучишься. И вот наконец нам с Кэролин пора было на самолет. Чего я только не пережил в ту минуту: и страх, и радость, и нетерпение, и беспокойство. Все в одном флаконе.

— Не забудь сразу прислать открытку! — крикнула мама вдогонку, когда мы с Кэролин направились к нашему терминалу.

— Обязательно, если будет почтовый ящик, — крикнул я.

Я не уверен, что в джунглях водятся почтовые ящики.

Летели мы жутко долго. Так долго, что нам успели прокрутить по ящику целых три киношки!

Кэролин всю дорогу читала свои записи и документы, но когда стюардесса объявила, что сейчас будут подавать обед, она прервалась от своих занятий. Она рассказала мне о той работе, что ведет в джунглях тетя Бенна.

По словам Кэролин, тетя Бенна сделала много выдающихся открытий. Она нашла два вида растений, до того никому неведомых. Одно — это ползучая лиана, которую она назвала своим именем — Бенна лептикус. Или что-то в этом роде.

Кэролин говорила, что тетя Бенна исследовала ту часть джунглей, где еще не ступала нога человека. И что перед ней джунгли открывают свои тайны. Тайны, открытие которых навеки прославит ее, как только она решит их опубликовать.

— Когда тетя Бенна навещала вас в последний раз? — спросила Кэролин, пытаясь извлечь из пластиковой упаковки нож и вилку.

— Давно, — ответил я. — Я с трудом помню, как тетя Бенна выглядит. Мне тогда было всего четыре года.

Кэролин кивнула.

— Тетя Бенна подарила тебе что-нибудь особенное? — Она наконец справилась с пакетом и мазала пластиковым ножом масло на булочку.

Я наморщил лоб, пытаясь припомнить. — Что-нибудь особенное?

— Привозила она вам что-нибудь из джунглей в этот последний раз? — снова спросила Кэролин, положив булочку на поднос и поворачиваясь ко мне.

На ней опять были темные очки, и глаз я не видел. Но у меня было такое ощущение, что она буквально буравит меня глазами.

— Не помню, — протянул я. — Знаю только, что ничего такого потрясного, как сушеная голова, она мне не привозила. Голова — вот это жуть так жуть.

Кэролин не улыбнулась. Она отвернулась к своему подносу с едой. Но меня не покидало чувство, что она о чем-то сосредоточенно думает.

После обеда я задремал. Мы летели всю ночь и приземлились в Юго-Восточной Азии.

Солнце только встало. Небо за иллюминатором было темно-багровым. Я такого красивого восхода в жизни не видел. В этом багровом пламени вставало огромное ярко-алое солнце.

— Здесь мы пересаживаемся на другой самолет, — объяснила Кэролин. — Такие мощные лайнеры, как этот, не могут приземлиться на Баладоре. Поэтому нас ждет небольшой самолетик.

Это был действительно самолетик. Совсем маленький. Как игрушечный. И весь выкрашен унылой красной краской. На хрупких крыльях было по пропеллеру. Я искал глазами приводные ремни, соединяющие пропеллеры с моторами, но не нашел.

Кэролин представила меня летчику. Это был молодой человек в пестрой красно-желтой гавайской рубахе и шортах цвета хаки. У него были прилизанные черные волосы и черные усы. Звали его Эрнесто.

— Эта штука летает? — спросил я его. Он ухмыльнулся из-под своих усов.

— Будем надеяться, — с усмешкой ответил он.

Он помог нам подняться по стальным ступенькам в крошечный салон, а сам пошел в штурманскую рубку. В салоне и мест-то было на двоих!

Эрнесто запустил двигатель, и тот зачихал и затарахтел, как газонокосилка. Пропеллеры завертелись. Мотор взревел. Да так громко, что невозможно было расслышать, что кричал нам Эрнесто. Наконец я сообразил, что он велит нам пристегнуть ремни.

Я сглотнул и уставился в маленький иллюминатор. Эрнесто вывел самолетик из ангара. Шум от мотора стоял такой, что хотелось заткнуть уши.

Полет предстоит нешуточный, подумал я. Это все равно, что лететь на воздушном змее.

Еще через несколько минут мы были уже в воздухе и летели низко над сине-зеленым океаном. В лучах восходящего солнца на воде играли мириады бликов. Самолет проваливался в ямы и ходил ходуном. Было такое ощущение, что его несет ветром.

Прошло немного времени, и Кэролин указала мне вниз на острова. Они были сплошь зеленые, окаймленные желтыми ленточками прибрежных пляжей.

— Это все острова-джунгли, — сказала мне Кэролин. — Видишь вон тот? — Она показала на большой остров, по форме напоминающий яйцо. — На этом острове нашли спрятанные пиратами сокровища. Золото и бриллианты на восемь миллионов долларов.

— Вот это да! — воскликнул я.

Эрнесто сбавил скорость, и мы опустились ниже. На такой высоте мне были видны деревья и кустарники. Деревья, казалось, все переплелись, словно одна сплошная крона. Не было видно ни дорог, ни тропок.

Воды океана потемнели и стали темно-зелеными. Мотор ревел. Самолетик с трудом продирался сквозь встречный ветер.

— А вон впереди и Баладора! — возвестила Кэролин, показав рукой на новый остров, возникший в иллюминаторе. Баладора была больше других островов и по форме напоминала изогнутый серп месяца.