Всё Простоквашино (сборник) - Успенский Эдуард Николаевич. Страница 28

– Я каждый день хожу в патриотический поход по родному краю, когда в соседнее село Троицкое за хлебом иду, – отвечает дядя Фёдор. – Особенно зимой, когда снегу по колено.

Кот Матроскин тихонько так говорит дяде Фёдору:

– Всё, я больше не могу. Я забираю Мурку с Гаврюшей и ухожу в патриотический поход. Я знаю один дом, где лесники живут.

– Нельзя, – говорит дядя Фёдор. – Папа и мама здесь одни пропадут.

– А мы их с собой возьмём.

– Нет, – говорит дядя Федор. – Мы не должны сдавать наше Простоквашино. Мы сейчас выборами займёмся.

– Слушайте, – вдруг вступил папа. – А наш Шарик совсем про своё фоторужьё забыл. Почему бы тебе, Шарик, не выпустить патриотическую стенгазету?

– Какую такую стенгазету? – не понимает Шарик.

– А такую, – объясняет папа. – «Военные уходят на пенсию, но не сдаются!» И десять фотографий тёти Тамары за работой по воспитанию молодого поколения.

– Это мысль! – поддержала мама. – Тётя Тамара сейчас так хорошо выглядит на свежем воздухе. Очень она фотогеничная стала.

Тётя Тамара застеснялась немного, но спорить не стала. Мысль о военных пенсионерах, которые не сдаются, показалась ей прогрессивной и воспитательной.

Ординарец Иванов-оглы сказал:

– Эх, жаль, что у меня во время службы фоторужья не было! Я бы столько военного патриотизма наснимал. Помню, случай у нас был с товарищем полковником, аккурат на Новый год. Пришёл приказ списать старые танки.

В это время почтальон Печкин подошёл. Он даже поразился:

– Неужели наша армия на старых танках воюет?

– Нет, – объяснил Иванов-оглы. – Это только так говорится «старые танки». А они совсем новые, в масле, даже не надёванные. Просто у них гарантийный срок кончился.

– Вот бы мне такой танк ненадёванный! – сказал Печкин.

– Зачем? – удивились все.

– Почту развозить. От собак отбиваться, от мафии. Да мало ли что: где дачники в машине застрянут, так я их танком вытащу. Я такой бизнес открою по вытаскиванию. У нас дороги, сами знаете, какие! А ещё охота… на кабана там, на утку!

– На утку с истребителем охотиться надо! – проворчал Матроскин.

А Иванов-оглы продолжал:

– Надо танки списать. Это ж море работы. Их надо отвезти на завод танкоразрезательный. Перевозка денег стоит. Там разрезать на части. Разрезка денег стоит. Части надо переплавить на слитки. Переплавка денег стоит. А слитки надо продать секретному танко-тракторному заводу для производства новых танков. А платят за эти слитки чепуху. Одни расходы получаются. Другой бы товарищ полковник растерялся. А наша товарищ полковник выход нашла.

Тут тётя Тамара вмешалась:

– Знаешь что, Иванов, ты эту историю без меня расскажи. А то мне неловко, что при мне меня хвалят. Я пойду пока в огород, хозяйством займусь.

Она вышла из домика и стала яблоню раскачивать, на которой последнее яблоко висело. Иванов продолжал:

– Как вы думаете, что же она придумала?

Все спросили:

– Что?

– Она придумала эти танки врагам сдать.

– Каким врагам?

– «Синим».

– Что это за враги такие синие? – спросил Печкин. – Мороз, что ли, был?

– При чём тут мороз? – удивился Иванов-оглы. – Просто у нас были военные учения. Мы были «зелёные», а они «синие». Вот мы им танки и сдали. Они – военные десантники.

– Значит, вы проиграли учения? – спросил папа.

– Ну да.

– Военные учения надо выигрывать, – говорит Печкин. – Это же очень плохо, что вы их проиграли. Непатриотично.

– С тактической точки зрения это непатриотично: им дали почётные грамоты, а нам нет. Но со стратегической – это хорошо. Потому что они с этими танками полгода мучились, пока переплавили. А мы даже премию получили за экономию средств. И ещё товарищу полковнику значок вручили – «Спасибо» третьей степени.

Он так закончил:

– Нет, вы со мной не спорьте: ваша тётя Тамара – большого государственного ума человек.

С ним спорить никто и не собирался.

– Мы с ней одних валенок за прошлую зиму штук двести сэкономили. А уж про шапки с ушами я молчу. Мы с ней на одном сырье можем три года жить. И ещё сэкономить.

Шарик немедленно схватил фоторужьё и пошёл эту государственного ума женщину фотографировать.

Она шаг, и он шаг.

Она к яблоне подойдёт, и он к яблоне.

Она в коровник – Мурку погладить, и он в коровник.

Она идёт с лопатой в огород, он следом.

Шарик, конечно, набегался за день. Но больше никто его в речку на заготовку рыбы не бросал. А Матроскина бросили в лес на заготовку лесных грибов – опят.

Папу с мамой опять бросили на педагогику: последние четыре тома осваивать.

А Печкин и Иванов-оглы получили указание перенести пианино из сарая в палатку, а оставшееся время использовать для общения с природой путем «побелки яблонь от кроликов и других насекомых».

– Я думаю, нам не удастся использовать время для побелки от кроликов, – сказал почтальон Печкин.

– Почему? – удивился ординарец Иванов.

– Я слышал, что пианино на станции четыре здоровых грузчика двигали. А нас только двое. Мы весь день его толкать будем, мы умрём, а пианино с места не стронем.

– Эх, Печкин, Печкин, – говорит ординарец Иванов. – Нет у вас гражданской широты мышления. Не видите вы ясных горизонтов.

– А вы видите ясные горизонты?

– Видим. Мы военную хитрость применим, – говорит Иванов-оглы. – Мы будем по очереди то один конец пианино поднимать, то другой. И будем так шагать, пока в палатку не пришагаем.

А пока они так пианино двигали, Иванов-оглы всё Печкину случаи из военной жизни рассказывал:

– Вот, помню, наш полк отрабатывал приземление на парашютах в болотных условиях. Мы всем моторизованным полком должны были в одной лесотундре приземлиться. А где ж на тётю товарища полковника парашют взять? Она же у нас двухгабаритная. Её вертолёт и так еле-еле поднимает. Другой бы товарищ полковник растерялся. А наша товарищ полковник не такая. Она нашла выход.

Тут даже папа встрял. Он закричал из сарая:

– Что же она придумала? На верёвке спускаться?

– Какая там верёвка с двух тысяч метров!

– Так что же она – на фанере планировала? – кричал папа.

– Ничего подобного. Она в самоходку села и в ней летела до земли. Мы самоходки тоже на парашютах сбрасывали.

– Фантастическая женщина! – поразился папа.

К вечеру фотографии фантастической женщины были готовы.

Папа сходил на почту к почтальону Печкину и купил у него два старых плаката «Прячьте спички от детей». Он эти плакаты соединил и вверху большую надпись сделал:

Потом он фотографии тёти Тамары приклеил. И написал:

А вокруг фотографий бушевало пламя с плакатов про спички, и всё получилось очень патриотично и зажигательно.

Такая вышла яркая и сочная стенная газета.

Тётя Тамара собрала всех простоквашинцев у этой газеты и говорит:

– Мне, конечно, неловко, что всё это про меня написано, что другие участники коллектива фотографиями не охвачены. Но для первого раза этот воспитательный эксперимент мы будем считать удачным. Следующий выпуск, я думаю, можно посвятить домашним животным.

«Это кому? – подумал кот Матроскин. – Корове Мурке, что ли?»

Глава 7

В Простоквашине зазвонил телефон

С тётей Тамарой никому скучно не было. Однажды она говорит:

– Нет, без постоянной связи с Генеральным штабом военных пенсионеров мне жить как-то неудобно. Поеду в районный центр телефон устанавливать.