Пеппи Длинныйчулок (сборник). Художник А. Джаникян - Линдгрен Астрид. Страница 14

– Нет… Нет… это ещё неизвестно, – возразила Пеппи. – Я буду стараться, можешь мне поверить, но мне много раз говорили, что я не умею себя вести, хотя стараюсь изо всех сил… Это вовсе не так просто… Но я обещаю вам, что на этот раз я буду ну прямо из кожи вон лезть, чтобы вам не пришлось за меня краснеть.

– Вот и прекрасно, – сказал Томми, и дети под дождём побежали домой.

– Не забудь, ровно в три часа! – уже издали крикнула Анника, выглядывая из-под зонтика.

Ровно в три часа перед входной дверью виллы, где жила семья Сёттергрен, стояла Пеппи Длинныйчулок. Она была разодета в пух и прах. Волосы она распустила, и они развевались на ветру, словно львиная грива. Губы она ярко накрасила красным мелком, а брови намазала сажей так густо, что вид у неё был просто устрашающий. Ногти она тоже раскрасила мелками, а к туфлям приделала огромные зелёные помпоны. «Теперь я уверена, что буду самая красивая на этом пиру», – довольно пробормотала Пеппи, позвонив в дверь.

В гостиной у Сёттергренов уже сидели три почтенные дамы, Томми и Анника и их мама. Стол был празднично накрыт. В камине пылал огонь. Дамы тихо беседовали с мамой, а Томми и Анника, расположившись на диване, рассматривали альбом. Всё дышало покоем.

Но вдруг покой разом нарушился:

– Р-рр-ружья напер-рр-ревес!

Эта оглушительная команда донеслась из прихожей, и через мгновение Пеппи Длинныйчулок стояла на пороге гостиной. Её крик был таким громким и таким неожиданным, что почтенные дамы просто подскочили в своих креслах.

– Р-р-рота, шаго-оо-ом мар-р-рш!

И Пеппи, чеканя шаг, подошла к фру Сёттергрен и горячо пожала ей руку.

– Колени плавно сгибай! Ать, два, три! – выкрикнула она и сделала реверанс.

Улыбнувшись во весь рот хозяйке, Пеппи заговорила нормальным голосом:

– Дело в том, что я невероятно застенчива и если бы сама себе не скомандовала, то и сейчас ещё топталась бы в прихожей, не решаясь войти.

Затем Пеппи обошла всех трёх дам и каждую поцеловала в щёку.

– Шармант [1]. Шармант. Великая честь! – повторяла она при этом.

Эту фразу при ней как-то произнёс один изысканный господин, когда его знакомили с дамой.

Затем она уселась в самое мягкое кресло. Фру Сёттергрен рассчитывала, что дети отправятся наверх, в комнату Томми и Анники, когда придёт их подруга, но Пеппи – это было ясно – не собиралась двигаться с места. Она похлопывала себя по коленям, то и дело поглядывая на накрытый стол, и вдруг сказала:

– Стол выглядит очень аппетитно. Когда же мы начнём?

Как раз в этот момент в гостиную вошла Элла, девушка, помогавшая фру Сёттергрен по хозяйству, и внесла дымящийся кофейник.

– Прошу к столу, – обратилась к гостям фру Сёттергрен.

– Чур, я первая! – крикнула Пеппи, и, прежде чем почтенные дамы успели встать с кресел, она уже очутилась у стола.

Недолго думая она наложила себе на тарелку целую гору сластей, бросила в чашку семь кусков сахару, вылила в неё не менее половины кувшинчика сливок и, откинувшись на стуле, придвинула к себе всю свою добычу.

Поставив блюдо со сладким пирогом себе на колени, Пеппи с необычайной быстротой принялась макать в кофе печенье и совать себе в рот. Она так набила рот печеньем, что, как ни старалась, не могла произнести ни слова. С той же стремительностью она расправилась и с пирогом. Затем, вскочив с места, Пеппи начала бить в тарелку, как в бубен, и кружиться вокруг стола, выискивая, чем бы ещё полакомиться. Почтенные дамы бросали на неё неодобрительные взгляды, но она их не замечала. Весело щебеча, Пеппи продолжала прыгать вокруг стола, то и дело засовывая себе в рот то пирожное, то карамельку, то печенье.

– Как мило с вашей стороны, что вы меня пригласили. Меня ещё никогда не звали на чашку кофе.

Посередине стола красовался огромный сливочный торт, украшенный красным цукатным цветком. С минуту Пеппи стояла, заложив руки за спину, не в силах отвести глаз от красного цветка, и вдруг она нагнулась над тортом и выкусила из него весь цукатный цветок. Она проделала это так стремительно, что до ушей вымазалась кремом.

– Ха-ха-ха! – рассмеялась Пеппи. – Теперь давайте играть в жмурки. Но мне придётся всё время водить, я ничего не вижу.

Пеппи высунула язык и принялась облизывать губы и щёки.

– Что и говорить, случилась беда, – сказала она. – Но так как торт всё равно погиб, мне ничего не остаётся, как поскорей его прикончить.

Сказано – сделано. Вооружившись лопаточкой, Пеппи быстро заглотала торт и с довольным видом похлопала себя по животу.

В это время фру Сёттергрен как раз вышла за чем-то на кухню, поэтому она не знала, что происходит в гостиной. Но другие дамы строго глядели на Пеппи. Видно, им тоже хотелось отведать этого торта. Пеппи заметила, что дамы недовольны, и решила их ободрить.

– Не следует огорчаться по пустякам, – сказала она им. – Берегите своё здоровье. В гостях надо всегда веселиться.

Она схватила сахарницу с пиленым сахаром и вывалила сахар на пол.

– Ой, что я наделала! Как я могла так опростоволоситься! Ведь я же думала, что здесь сахарный песок. Верно говорят: пришла беда – отворяй ворота. Если рассыпаешь пиленый сахар, есть только один способ выйти из положения: надо тут же рассыпать песок.

Пеппи схватила со стола другую сахарницу, на этот раз с сахарным песком и, набрав полный рот песку, принялась что было силы дуть, фонтаном разбрызгивая песок по комнате.

– Если уж это не поможет, то ничего не поможет!

И она перевернула сахарницу и высыпала остатки песка на пол.

– Прошу всех обратить внимание, на этот раз я не ошиблась, рассыпала сахарный песок, а не кусковой сахар, значит, я исправила свой промах. Знаете ли вы, как приятно ходить по песку? – спросила она у почтенных дам и недолго думая сняла туфли и чулки. – Уверяю вас, вам тоже следует попробовать, – снова обратилась она к дамам. – Лучше ничего на свете нет, поверьте мне!

Как раз в эту минуту фру Сёттергрен вернулась из кухни. Увидев, что по всему полу рассыпан сахар, она резко схватила Пеппи за руку и повела её к дивану, где сидели Томми и Анника. Сама же она подсела к своим гостям и предложила им ещё по чашечке кофе. Обнаружив, что торт бесследно исчез, фру Сёттергрен очень обрадовалась, решив, что дамы по достоинству оценили её кулинарное искусство.

Пеппи, Томми и Анника тихо разговаривали на диване. В камине по-прежнему пылал огонь. Дамы пили кофе, и в гостиной снова воцарились тишина и покой. И как всегда, когда дамы пьют кофе, разговор зашёл о домашних работницах. Говорили о том, как трудно сейчас найти хорошую работящую девушку и как все они небрежно относятся к своим обязанностям. И дамы сошлись на том, что вообще не стоит держать домашних работниц, лучше всё делать самим – будешь по крайней мере знать, что всё сделано на совесть.

Пеппи сидела на диване и молча слушала разговор дам.

– У моей бабушки была работница, которую звали Ма?лин, – вдруг сказала она громко. – У этой Малин был только один недостаток: её мучили мозоли на ногах. Как только к бабушке приходили гости, Малин кидалась на них, норовя укусить в икру. И ругалась… О, как она ругалась! На весь квартал было слышно! Впрочем, ругалась она не всегда, а только когда была в весёлом настроении. Но гостям ведь было невдомёк, что Малин так веселится. И вот однажды к бабушке пришла с визитом очень старая дама, жена пастора. Малин тогда ещё только поступила к бабушке. Не успела пасторша усесться в кресло, как в комнату ворвалась Малин и вцепилась зубами ей в ногу. Пасторша так завопила, что Малин с испуга ещё плотнее сжала челюсти. И потом, представьте себе, она уже не смогла разжать их до пятницы. Так что бабушке пришлось самой чистить картошку. Но зато картошка была хоть раз почищена как следует. Бабушка чистила её так усердно, что, когда кончила, перед ней на столе лежала гора очисток, а картошки вообще не осталось. Только одни очистки! Но после той пятницы пасторша к бабушке больше ни ногой: старушка не понимала шуток. Зато Малин была в отличном настроении. Но характер у неё – спору нет – был всё-таки нелёгкий. Однажды, когда бабушка пырнула её вилкой в ухо, она целый день дулась.