Изумрудный атлас - Стивенс Джон. Страница 2

— Еще немножко, — пробормотал старик. — Совсем немножко.

Они въехали в белый от снега и совершенно пустынный парк, и машина покатилась по замерзшей земле. Впереди показалась темная полоса реки. Дальше одновременно произошло следующее: старик дал полный газ; последний преследователь схватился за дверь; крыша прорвалась, впустив внутрь поток холодного воздуха, и единственное, что осталось прежним, — это дети, мирно сопевшие на заднем сиденье. В следующее мгновение машина сорвалась с невысокого берега и полетела над рекой.

Но она не коснулась воды. В самый последний момент машина просто исчезла, а три темные фигуры, размахивая руками и ногами, с шумом плюхнулись в реку.

Мгновение спустя и в двухстах милях севернее черная машина без единой царапины на кузове остановилась перед большим серым каменным зданием. Видимо, ее здесь ждали, ибо низенькая женщина в черных одеждах уже бежала по лестнице навстречу гостям.

Старик и женщина вытащили детей из машины и внесли их внутрь. Поднявшись на верхний этаж, они прошли по длинному коридору, украшенному мишурой и рождественскими гирляндами. Они миновали несколько комнат, в которых спали дети. Затем подошли к последней двери. В этой комнате было совсем пусто, если не считать двух кроваток и колыбельки.

Монахиня, ибо невысокую женщину звали сестра Агата, внесла в комнату мальчика и маленькую девочку. Она уложила мальчика в кровать, а его сестру в колыбельку. Никто из детей даже не шелохнулся. Старик опустил Кейт на соседнюю кроватку. Укрыл ее одеялом до подбородка.

— Бедные крошки, — сказала сестра Агата.

— Да. Подумать только, как много от них зависит.

— Ты уверен, что здесь они будут в безопасности?

— Насколько это вообще для них возможно. Он будет охотиться за ними. Это несомненно. Но теперь только мы с тобой знаем, где они.

— Как мне их назвать? Им нужна новая фамилия.

— Как насчет… — Старик на мгновение задумался. — П?

— Просто П?

— Просто П.

— Но как быть со старшей девочкой? Она-то помнит свое имя!

— Я позабочусь о том, чтобы она его забыла.

— Ах, просто не верится, что это все-таки случилось, просто не верится… — Сестра Агата посмотрела на своего сообщника. — Ты не останешься с нами ненадолго? Я растопила камин внизу, и монастырский эль у меня еще остался. В конце концов, сегодня Рождество.

— Трудно устоять. Но, к сожалению, я должен как можно скорее вернуться за их родителями.

— Ах, вот горе-то какое, значит, это все-таки началось, — вздохнула женщина, засеменив в коридор.

Старик направился к двери следом за ней, но у порога остановился и оглянулся на спящих детей. Потом поднял руку, словно в благословении, прошептал: «До встречи», — и вышел из комнаты.

Трое детей спокойно спали, не подозревая о новой жизни, которая ждала их после пробуждения.

Глава 1

Шляпа миссис Лавсток

Шляпа, о которой пойдет речь, принадлежала миссис Констанс Лавсток. Миссис Лавсток была дамой средних лет, обремененной благими намерениями и отсутствием детей. Она не принадлежала к числу женщин, готовых довольствоваться полумерами. Взять хотя бы ее страсть к лебедям. Миссис Лавсток безоговорочно считала их самыми красивыми и грациозными созданиями во всем мире.

— Столь грациозны, — говорила она, — столь элегантны.

Подъезжая к ее большому и роскошному дому в пригороде Балтимора, путник первым делом видел живую изгородь, подстриженную в виде лебедей. Следом шли статуи взлетающих лебедей. Фонтаны, в которых мама-лебедиха поливала водой птенцов-лебедят. Купальня в форме лебедя, в которой удостаивались чести купаться менее почтенные птицы. И разумеется, сами лебеди, скользившие по окружавшим дом прудам или лениво переваливавшиеся — к сожалению, с гораздо меньшим изяществом, чем можно было бы от них ожидать, — мимо огромных окон первого этажа.

— Я ничего не делаю наполовину, — с гордостью говорила миссис Лавсток.

И вот однажды вечером в начале декабря, сидя у камина рядом со своим мужем, мистером Лавстоком, который, к слову сказать, каждое лето проводил каникулы отдельно от жены, говоря, что уезжает собирать жуков, а сам охотился на лебедей в одном частном заповеднике во Флориде, где с сатанинской ухмылкой на лице расстреливал несчастных птиц практически в упор, — миссис Лавсток выпрямилась на диванчике в виде лебедя, отложила вязание и громко объявила:

— Джеральд, я решила усыновить несколько ребятишек.

Мистер Лавсток вынул изо рта трубку и издал задумчивый звук. Он отлично слышал, что сказала жена. Не «ребенка», а «несколько ребятишек». Однако за долгие годы супружества он убедился в бесполезности прямой конфронтации с женой. Поэтому мистер Лавсток решил, что добьется больших успехов мудрым сочетанием лести и безразличия.

— Что ж, душечка, это грандиозная мысль. Ты будешь потрясающей матерью. Конечно, давай усыновим ребенка.

Но миссис Лавсток сердито поцокала языком.

— Не надо юлить, Джеральд. Я не собираюсь усыновлять одного ребенка! Овчинка выделки не стоит. Думаю, я начну с трех.

С этими словами она встала, давая понять, что дискуссия окончена, и вышла из комнаты.

Мистер Лавсток вздохнул, вернул трубку в рот и прикинул, нельзя ли будет подыскать какое-нибудь местечко для летней охоты на детишек.

«Вряд ли», — подумал мистер Лавсток, возвращаясь к своей газете.

— Это ваш последний шанс.

Кейт сидела за столом напротив мисс Крамли. Они беседовали в кабинете директрисы, расположенном в северном крыле «Приюта для безнадежных и закоренелых сирот имени Эдгара Алана По». Несколько веков назад в этом здании располагался городской арсенал, а теперь зимой здесь разгуливал ветер, задувал во все щели, громыхал оконными рамами и замораживал воду в уборных. Кабинет мисс Крамли был единственной отапливаемой комнатой во всем доме, поэтому Кейт всей душой надеялась, что разговор им предстоит долгий.

— Я не шучу, юная леди. — Мисс Крамли, невысокая тучная женщина с начесом сиреневых волос на макушке, развернула конфету, которую взяла из стоявшей на столе вазы. Приютским детям брать конфеты было строго-настрого запрещено. Когда дети П впервые приехали сюда и мисс Крамли оглашала им список, что можно, а что нельзя (в основном состоявший из одних нельзя), Майкл беспечно сунул в рот мятный леденец. За это ему пришлось целую неделю принимать холодный душ. «Она же не сказала, что их нельзя брать! — жаловался Майкл сестрам. — Откуда мне было знать?»

Мисс Крамли сунула конфетку в рот.

— После этого я умываю руки. Если ты и твои брат с сестрой не сумеете показать себя с самой лучшей стороны, чтобы эта леди захотела вас усыновить, что ж… — Она принялась причмокивать леденцом, подыскивая подходящую угрозу. — Что ж, тогда я просто снимаю с себя ответственность за все последствия.

— Кто она? — спросила Кейт.

— Кто она?! — повторила мисс Крамли, изумленно выкатывая глаза.

— Я хотела спросить, какая она?

— Кто она? Какая она? — Мисс Крамли яростно зачмокала, охваченная праведным гневом. — Эта женщина… — Она замолчала. Кейт ждала. Но продолжения не последовало. Лицо мисс Крамли налилось свекольной краснотой. Она издала сдавленный хрип.

Долю секунды — нет, все-таки, наверное, секунды три — Кейт молча наблюдала, как мисс Крамли задыхается. Потом она вскочила, обежала стол и с силой ударила директрису по спине.

Липкий зеленый комок вылетел изо рта мисс Крамли и шлепнулся на стол. Тяжело пыхтя, директриса повернула красное лицо к Кейт. Девочка по опыту знала, что на «спасибо» рассчитывать не приходится.

— Она… — просипела мисс Крамли, — … женщина, которая хочет усыновить троих детей! Предпочтительно родственников. И это все, что вам следует знать! Кто она! Какая наглость! Иди разыщи брата с сестрой. Заставь их умыться и переодеться в чистое. Эта леди прибудет сюда через час. И если хоть кто-нибудь из них выкинет хоть что-нибудь, то помогай мне… — Она подобрала мокрый леденец и сунула его обратно в рот. — Короче, я больше ни за что не отвечаю.