Изумрудный атлас - Стивенс Джон. Страница 68

А в это время высоко над ее головой Габриэль сражался не на жизнь, а на смерть. Отослав Эмму, он перепрыгнул на одно из шестидюймовых перекрытий, соединявших стены плотины, и обеими руками обрушил свой фальшион на бок мерзостной твари. Такой удар мог рассечь человека пополам. Но сейчас лезвие беспомощно скользнуло по шкуре чудовища, а в следующую секунду Габриэль уже летел вверх тормашками, с ошеломляющей силой отброшенный в сторону. Он врезался спиной в балку, отлетел на десять футов, пролетел мимо еще одной балки и остановился возле третьей. Задрав голову, Габриэль убедился, что тварь его не преследует. Она по-прежнему сидела у него над головой и усмехалась до ушей. Она давала понять, что прикончит его, когда захочет. Габриэль понял, что это будет последняя битва в его жизни. Что ж, так тому и быть. Значит, ему нужно постараться продержаться до тех пор, пока Эмма не обезвредит все мины.

Тварь ринулась на него, и хотя Габриэль стремительно откатился в сторону, она все-таки успела глубоко пропороть когтями его бок. Затем чудовище развернулось и с ужасающей стремительностью помчалось назад, сбросив Габриэля с перекрытия. Он изо всех сил замолотил врага по спине и голове своим фальшионом, но внезапно почувствовал, что взлетает в воздух. Габриэль попытался за что-нибудь ухватиться, но чудовище с высоты швырнуло его вниз. Он всем телом ударился о первую балку и полетел дальше, круша по пути перекрытия, как спички, и уже решил, что долетит так до самого дна плотины, когда вдруг с глухим хрустом рухнул на очередную балку и замер. Габриэль с трудом приподнялся. Он чувствовал, как его переломанные ребра трутся осколками друг о друга. Фальшион пропал. Посмотрев вниз, Габриэль увидел Эмму. Она уже успела обезвредить три мины. Что ж, осталось уже недолго.

Снова послышалось хлопанье крыльев. Габриэль в последний момент успел отстраниться, и чудище пролетело мимо него, царапнув когтями по деревянной балке. Дождавшись, когда оно развернется, Габриэль подпрыгнул и плюхнулся ему на спину. Они пролетели вниз футов пятнадцать, прежде чем чудовище сумело приноровиться к новому весу и обрести равновесие. Чудовище с гортанным визгом попыталось сбросить Габриэля когтями, но он вытащил нож и принялся безжалостно кромсать мягкие кожистые перепонки на крыльях врага. И тогда впервые за все это время мерзкое существо взвыло от боли. Словно обезумев, оно заметалось между перекрытиями и брусьями плотины, отчаянно стараясь сбросить человека со своей спины. В какой-то момент Габриэль с размаху ударился головой о балку, но, преодолевая обморочную дурноту, продолжал полосовать ножом мышцы чудовищного крыла. Потеряв равновесие, тварь завалилась набок, Габриэль снова врезался головой в перекрытие, и мир погас у него в глазах.

Стоя на мостках, Эмма как раз отвинчивала последнюю мину, когда вдруг услышала страшный грохот наверху и подняла голову. Она увидела темную тень, падавшую прямо на нее. В следующую секунду тяжелое тело с грохотом обрушилось на мостки.

— Габриэль!

Он был весь в крови с ног до головы, левая рука вывернута под каким-то неестественным углом, лоб рассечен. И все-таки он был жив. Эмма видела, как вздымается и опадает его грудь.

Потом она услышала сиплый визг, и мерзкое существо ринулось на них, перепрыгивая с балки на балку.

— Габриэль! Очнись, Габриэль! Габриэль!

Но он даже не пошевелился.

Оценив расстояние до следующих мостков, расположенных в двадцати футах ниже, Эмма уперлась плечом в бок Габриэля и навалилась изо всех сил. Он был словно каменный. Но она продолжала пихать, напрягая все силы, старясь не обращать внимания на шум приближавшейся твари. Постепенно, пусть и очень медленно, тело Габриэля стало поддаваться. Наконец оно перевалилось через край мостков и с громким стуком свалилось на доски внизу.

Затем удар сотряс все мостки, и Эмма, обернувшись, увидела перед собой монстра: пасть его была разинута в чудовищном подобии улыбки, одно крыло болталось на лоскутках мышц и сухожилий. Умом Эмма понимала, что должна перепугаться насмерть, это была единственная нормальная реакция. Но вместо страха она чувствовала только дикую, ослепляющую ярость.

— Полюбуйся на себя, уродина! Ты хоть понимаешь, как глупо выглядишь? Нечего было связываться с Габриэлем! Тебе еще повезло, что он тебя не прикончил! Ну и что ты теперь будешь делать с таким крылышком?

Словно в ответ на ее слова чудовище повернуло голову назад, оторвало свое искалеченное крыло и швырнуло его в пропасть. Потом, не тратя времени на передышку, оно вцепилось руками в свое здоровое крыло, несколько раз яростно крутануло его, а потом с диким хрустом и визгом вырвало прочь, с мясом. Сжимая в когтях собственное окровавленное крыло, чудовище с оглушительным визгом стало наступать на Эмму.

Девочка в ужасе разинула рот и только теперь наконец почувствовала страх. Эта тварь собиралась ее убить. Эмма приказала себе быть храброй или по крайней мере сохранить лицо. Ради Габриэля.

— Ты… ты…

Но как она ни старалась, больше ничего на ум не приходило. Чудовище сделало еще один шаг, подойдя так близко, что Эмма почувствовала на лице его горячее дыхание.

Не реви, приказала она себе, не смей реветь!

И тут она увидела, что последняя мина, торчавшая как раз слева от чудовища, стала ярко-красной. Не раздумывая, Эмма спрыгнула с мостков. Ей показалось, что падение длилось целую вечность. Рухнув рядом с Габриэлем, Эмма почувствовала острую боль в ноге, но ее крик был заглушен грохотом взрыва.

Шлюпка почти до бортов просела в воду. Майкл взял столько детей, сколько смог, в основном самых маленьких, и еще трех мальчиков своего возраста, чтобы было кому сесть на весла. На борту корабля Графини он оставил около тридцати детей, пообещав им, что скоро за ними вернется. Ни доктора Пима, ни Кейт нигде не было видно, и Майкл едва поборол искушение отослать детей одних, а самому отправиться на поиски сестры.

Но он не мог так поступить. Он не мог бросить детей.

И вот теперь, когда переполненная лодка медленно заскользила по озеру, Майкл вновь вспомнил, как Крикун открыл двери камер и пятьдесят перепуганных ребятишек высыпали в коридор. В первые мгновения они вопили так оглушительно, что Майкл никак не мог их перекричать.

— Пожалуйста, не шумите, ну, пожалуйста…

Если бы не Крикун, он бы, наверное, полностью утратил контроль. Но морум кади громко закричал, требуя тишины, и дети, впервые услышавшие от него человеческую речь, мгновенно повиновались.

— Очень хорошо, — сказал Майкл, — а теперь…

— Ты!

Он обернулся и увидел Стивена Мак-Клаттери.

— Что ты тут делаешь? И почему эта тварь вдруг заговорила?

Несколько секунд Майкл только глазами хлопал. Совсем недавно этот мальчик хотел его повесить! Майкл вдруг снова почувствовал веревку у себя на шее.

— Ну?

Отогнав неприятные воспоминания, он как можно более кратко объяснил Стивену, что они с доктором Пимом пришли спасти их, что доктор Пим волшебник и заколдовал Крикунов, что Кейт попала в плен к Графине, а они теперь должны как можно скорее вывести детей с корабля на берег.

— Ты должен мне доверять. У нас сейчас нет времени на…

— Ладно, — сказал Стивен Мак-Клаттери. — Тогда давай шевелиться…

Этот рыжий мальчик быстро выгнал притихшую толпу перепуганных ребятишек на палубу, где отобрал двадцать самых маленьких детей. Затем они с Крикуном помогли детям спуститься по лестнице и сойти в шлюпку. Майкл до последнего надеялся, что доктор Пим и Кейт сейчас выйдут на палубу, целая и невредимая Кейт улыбнется ему, а доктор Пим скажет, что Графиня окончательно и бесповоротно побеждена, но когда лодка была заполнена и пришло время отплывать, его сестра так и не появилась. Стивен сказал, что останется на палубе и будет поддерживать порядок до возращения Майкла.

— Я знаю, ты вернешься. Вообще-то, я тебе уже давно поверил. Вы ничего — и ты, и твои сестры.