Открытие - Хольбайн Вольфганг. Страница 19

— А теперь займёмся тобой.

Она еле заметно кивнула. Том встал позади Ребекки и схватил её за плечи. Она попыталась вырваться, но он держал её как в тисках. Теперь слёзы ручьями текли по её лицу.

— Поздно лить крокодиловы слёзы, детка, — проворковала Саманта и вздохнула. — Вопрос: что теперь нам с тобой делать?

— Она ничего никому не скажет, — сказал Том. — Посмотри на неё. Она уже трясётся от страха. Так ведь?

Для убедительности он ещё сильнее сжал плечи Ребекки, и теперь она плакала уже от боли. Она торопливо кивнула. Ей было так плохо, что говорить она не могла.

— Я бы с удовольствием поверила тебе, — сказала Саманта. — Но у меня как-то не получается. — Задумчиво оглядев сначала Ребекку, затем осколок зеркала в своей руке, она как будто что-то вспомнила: — Раз уж ты такая любопытная, мы не дадим тебе так глупо умереть. — Она повертела осколком. — А знаешь, Том тебе ещё не всё рассказал. Вот то, что ищет Пэр Андерматт, — осколки волшебного зеркала, которое когда-то разбилось. С тех пор он заточён в тени за зеркалами. Только если ему удастся найти все осколки и собрать воедино всё Чёрное Зеркало, он сможет вернуться в реальный мир. Но — как это глупо — он не знает… — она захихикала, — не знает, где искать осколки.

— А ты знаешь?

— Может быть, — сказала Саманта.

Она подняла осколок и провела его остриём по горлу Ребекки. Ребекку охватил ужас, и не только оттого, что стекло было острым, словно бритва, а глаза Саманты сверкали безумным огнём. Стекло излучало такой холод, какого она никогда ещё не чувствовала, он проникал в самую глубь её существа.

— А может, и нет. Но этого ты, к сожалению, уже не узнаешь.

Она слегка нажала на осколок, но этого было достаточно, чтобы он поцарапал Ребекке кожу на горле и по шее покатились тёплые капли крови.

Регина и Ульрика испуганно отпрянули.

— Ты что? Не заходи слишком далеко! — предостерёг Том.

Саманта хихикнула:

— Слишком далеко? Но я даже ещё и не начинала!

— Я… я никому не скажу, — сказала Ребекка. — Правда! Я клянусь!

Её сердце так колотилось, что чуть не выскакивало наружу.

— Не бойся, детка, — ухмыльнулась Саманта. — Я ничего такого не делаю. Я только должна убедиться, что ты сдержишь своё слово!

Она опустила осколок, но, не дав Ребекке опомниться, схватила её за запястье и потащила к краю колодца. Саманта силой наклонила её голову и заставила посмотреть вниз. У Ребекки закружилась голова: в колодце была кромешная тьма, но можно было ощутить бездну.

— Сэм! — испуганно крикнул Том. — Ты с ума сошла!

— Не дрейфь! — хихикнула Саманта. — Просто я должна действовать наверняка.

Она заломила руку Ребекки за спину, от чего та застонала от боли и ещё больше согнулась над колодцем. Саманта крикнула пронзительным голосом:

— Видишь? Ты видишь это?

— Да, — прохрипела Ребекка. — Я вижу! Я сделаю всё, что ты скажешь. Только отпусти меня!

— Этот колодец бесконечен, — продолжала Саманта, будто не слыша. — Кто в него упадёт, тот пропадёт навсегда! Может, тебе охота узнать, насколько он глубок?

— Нет! — взмолилась Ребекка. — Пожалуйста, Саманта! Ты… сломаешь мне руку! Клянусь, я никому ничего не скажу!

— Отпусти её! — потребовал Том. — Ты же слышала, что она сказала.

Прошло ещё одно страшное мгновение, Саманта слегка ослабила хватку, и Ребекка смогла немного выпрямиться.

— Да, слышала, но проблема в том, что я ей не верю.

Она толкнула свою пленницу, и Ребекка полетела в бездну.

Принесённая жертва

Фемистокл был озабочен. Несколько часов он сидел в башенной келье, которую обустроил как кабинет для учёбы и магии, и пытался сосредоточиться на пергаментах и свитках, сваленных в кучу на письменном столе. Уже наступила ночь, и первый урок, назначенный на этот день, давно закончился. Он прошёл из рук вон плохо. И хотя Фемистокл не собирался показывать своё возмущение по поводу уровня знаний учеников (знания отсутствовали напрочь), скрыть свои чувства ему не совсем удалось. Огонь и его приятели действительно проделали большую работу, запретив другим ученикам развивать свои магические силы. Короче говоря, студенты старейшего и знаменитейшего магического университета Сказочной Луны не знали ровным счётом ничего.

Но не только по этой причине Фемистокл сидел допоздна и не находил покоя. Он сделал большую ошибку. Непростительную ошибку, которую, возможно, уже не удастся исправить. Ни в коем случае он не должен был отнимать у Огня и его приятелей их магическую силу. Отобрать у существа, наделённого магическим даром, его волшебную силу было самым ужасным наказанием. Он потерял голову от ужаса, ярости и ущемлённого самолюбия, потому и переборщил с наказанием. И хуже всего было то, что ничего нельзя было исправить или, во всяком случае, не так просто.

— Не казнитесь так, мастер Фемистокл, — сказал позади него чей-то голос. — Это не ваша вина.

Фемистокл подскочил от неожиданности и чуть не свалился со стула. Он обернулся и увидел Пэра Андерматта.

— Откуда… — начал Фемистокл и осёкся, пытаясь изобразить на лице упрёк. — Ты что, читаешь мои мысли, юноша?

Его наигранное недовольство не произвело никакого впечатления на его собеседника. Пэр Андерматт с улыбкой обошёл вокруг стола.

— Я не умею читать мысли, мастер Фемистокл. Да мне это и не нужно. Ваши мысли написаны у вас на лице. Но я вам говорю: это не ваша вина. Они это заслужили.

— Огонь — может быть, — грустно сказал Фемистокл. — Но остальные — нет. Они были против меня только потому, что боялись его.

— Тогда это им будет уроком, — заметил Пэр Андерматт. — Их магическая сила вернётся.

— Да, но, возможно, только спустя годы…

— Тем больше времени у них будет подумать над тем, что они натворили, — невозмутимо сказал Пэр Андерматт. — Во всяком случае, все остальные ученики под большим впечатлением от того, что вы сделали. Им больше не нужно бояться Огня и его банды. Теперь они снова будут учиться и, возможно, Драгенталь опять станет университетом магических наук, а не местом, куда родители сплавляют своих отпрысков, когда не могут с ними справиться.

Он улыбнулся:

— Неплохой итог одного-единственного дня.

— Возможно, — неохотно признал Фемистокл. — И всё-таки я не должен был поддаваться эмоциям.

— Но это не ваша вина, — продолжал настаивать Пэр Андерматт. — Это проклятье здешних мест, вы же знаете.

— Знаю? — Фемистокл вздохнул. — Я уже даже не знаю, что я знаю, мой юный друг. Может быть, есть более достойные, а я старею…

Однако Андерматт вопреки его ожиданиям не стал возражать.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы быть старым, мастер Фемистокл.

— Но не до такой же степени, когда забываешь собственное имя, — фыркнул Фемистокл. — Я даже о тебе ничего не знаю. И при этом именно я причинил тебе тогда столько бед.

— И это тоже — проклятие этого места, — терпеливо настаивал Андерматт. — Под стенами Драгенталя дремлют огромные силы, мастер Фемистокл. Силы, способные причинить как добро, так и зло. Я тоже стал жертвой этих сил — и я сам был в этом виноват.

— Не ты, а Зеркало… — возразил Фемистокл, но Пэр Андерматт жестом остановил его и слегка повысил голос.

— Не мучайте себя упрёками, в этом нет вашей вины, мастер Фемистокл. У меня было достаточно времени, чтобы подумать над тем, что я сделал. Вы не знали, что я пребывал в тени, когда разбили Зеркало. Наоборот, — я делал всё что в моих силах, чтобы оставить это в тайне от вас, но, может быть, я перестарался. Тогда я был слишком юным, может быть, немного глупым и играл с силами, которые плохо понимал и с которыми не справлялся. Я чувствовал себя непобедимым.

— Это привилегия юности — так чувствовать, — прогремел Фемистокл. — Я-то должен был это знать.

— В каком-то другом месте — возможно, но не здесь.

Пэр Андерматт улыбнулся.

— Не горюйте, мастер Фемистокл. Я пришёл сюда не для того, чтобы причинить вам ещё больше страданий. Напротив, — произошло нечто, от чего я наконец обрёл надежду!