Глиняный конверт - Рубинштейн Ревекка Ионовна. Страница 9

Наби-Син от возбуждения не мог уснуть. Он слышал, как отец сел ужинать. Потом пришла служанка, убрала со стола, гремя глиняными чашами и кубками. Наконец родители пошли спать. В доме погасили свет, и наступила полная тишина. А Наби-Син все еще не спал. Он мечтал о том, как он с отцом отправится в путь. То он представлял себе, как будут грузить баржи, то силился вообразить, как выглядит неизвестный город Мари. Потом ему стало казаться, что он уже пльрвет по реке, плавно покачиваясь в ладье, и слышит, как журчит вода. Он уснул поздно — уже было далеко за полночь.

А утром ему так не хотелось вставать! Сначала его будила старая няня; он едва поднимал голову, открывал глаза и снова засыпал. Потом пришла мать.

— Набия! Почему не встаешь? Торопись, в школу опоздаешь!

Наби-Син, даже не поворачиваясь к матери, пробормотал сонным голосом:

— Не могу подняться. Голова болит, в глазах темно.

— Что ты, что ты? — забеспокоилась мать. — Не заболел ли? Может быть, сглазил тебя дурной человек? — И она пощупала рукой лоб сына.

— Ламасум! — позвала хозяйка старую рабыню. — Принеси кувшинчик с питьем от лихорадки. Он стоит в кладовке> где лежат сушеные фрукты.

Наби-Син с отвращением выпил противное, тягучее лекарство с неприятным запахом, позволил матери укрыть себя теплым одеялом и, свернувшись калачиком, крепко уснул.

— Спи, сынок, — сказала мать, уходя из комнаты. — Если к вечеру не пройдет, позовем из храма жреца Шамаш-Хасира: он хорошо умеет прогонять злых духов и лечит от всякой болезни.

Через два часа Наби-Син проснулся. Веселый, здоровый, он хотел бежать во двор.

— Набия, куда ты? Не смей выходить, ты болен! — в один голос закричали мать и няня.

Наби-Син удивленно остановился. Он чувствовал себя совершенно здоровым и совсем забыл о том, что утром у него «болела» голова.

И все же в этот день ему не позволили выходить из дому. Наби-Син был очень рад, что не надо было идти в школу. Всю прошлую неделю он почти не готовил уроков. Отец поздно приходил домой и не успевал проверить, как Наби-Син переписал табличку и выучил на память текст. Вчера учитель потерял терпение и побил Наби-Сина да еще пригрозил, что пожалуется отцу. Сначала угроза учителя не испугала Наби-Сина. Что ему сделает отец? Бить не станет, только отругает. Но теперь, когда Наби-Син узнал, что отец хочет его взять с собой, жалоба учителя была бы некстати. А что, если отец рассердится и оставит его дома? Лучше об этом не думать.

Очень скоро Наби-Сину надоело сидеть одному в комнате.

Чем заняться? Может быть, все-таки выучить уроки? Нет, скучно, может разболеться голова. Лучше позвать Залилума и поиграть с ним в школу.

— Мать! Пришли Залилума, я хочу с ним играть.

Через несколько минут Залилум вошел в комнату:

— Зачем звал меня?

— Садись, учиться будем!

— Опять? Не хочу играть в школу.

— А я тебе говорю — садись! Я твой учитель, и ты должен меня слушаться.

Залилум пожал плечами и покорно сел на пол, скрестив ноги. Наби-Син достал комочек глины и протянул его Залилуму :

— На, сделай табличку.

Залилум опустил глину в чашу с водой, скатал шарик и примял его ладонью — получилась круглая плоская табличка.

— Так, хорошо, — похвалил Наби-Син, потом взял табличку и провел на ней несколько ровных линий. — Ну, теперь возьми палочку и пиши.

— Что писать? — удивился Залилум.

— Пиши знаки, которые я тебе показывал.

Залилум с трудом запоминал уроки Наби-Сина. А после посещения матери он обо всем позабыл. Всю последнюю неделю он думал только о смерти отца и мечтал о побеге.

— Я не помню ничего, мы давно не играли в школу, — тихо сказал Залилум.

— Ты ленивый ученик! — Наби-Син строго посмотрел на Залилума. — Вот моя табличка, списывай!

Залилум дрожащей рукой оттиснул на влажной мягкой табличке несколько знаков. Они получились кривые, некрасивые.

— Твоя рука очень плохо пишет сегодня, — важно сказал Наби-Син, подражая учителю, и хотел ударить Залилума, но, вспомнив прошлую ссору, опустил палку.

— Я не буду писать! — И Залилум решительно отложил в сторону тростниковую палочку.—Вот если бы ты. научил меня читать, тогда... — Залилум запнулся и умолк.

Он подумал, что, если бы он умел читать, ему легко было бы найти «свою» табличку и разбить ее. Тогда он снова сделался бы свободным и ушел домой, к матери. Но он не хотел говорить об этом Наби-Сину.

— Ну что ж, давай читать, — согласился Наби-Син.

Он достал табличку, на которой были написаны различные клинописные знаки, и положил ее перед Залилумом.

— Вот смотри — это знак ноги. Его можно читать «алаку» — ходить, «узузу» — стоять, «вабалу» — приносить. Ну, теперь ты читай.

— Алаку, узузу, вабалу, алаку, узузу, вабалу, — покорно повторял Залилум.

— А это звезда «шаму» — небо, «илу» — бог.

— Шаму, илу, — старательно произносил ученик, внимательно вглядываясь в клинопись.

— Теперь, — сказал Наби-Син, припоминая уроки учителя,— выучи слоги: знак ноги — это «ду, гин, губ, гуп, ра, тум»; знак звезды...

— Набия, остановись! Я не понимаю, какие слоги. И как можно один знак читать по-разному?

Наби-Син растерялся. Он вызубрил много знаков и умел их читать, но он не знал, как объяснить Залилуму, что одним и тем же знаком можно писать и целые слова и различные слоги.

— Так говорил нам учитель, — ответил Наби-Син.

— Набия! Мне никогда не выучиться читать, я не могу запомнить знаки, они все одинаковые, а читают их по-разному. — Залилум грустно опустил голову. Нет, не найдет он «свою» табличку, не вернется домой.

— Да ты не огорчайся, Залилум, — утешал его Наби-Син. — Мне тоже сразу трудно было. А теперь слушай, как я читаю.

И, взяв табличку, Наби-Син начал говорить нараспев, стараясь подражать интонациям учителя:

Наби-Син кончил.

— Ну, теперь будем говорить вместе: «Хаммурапи прославил...» — начал он.

Залилум молчал.

— Да что же ты? Говори...

— Не буду говорить. Не хочу играть в школу...

— Ну, не хочешь в школу, другое что-нибудь придумаем.

— Не надо другого. Ничего мне не нужно...

— Да что ты такой скучный сегодня? Ничего не хочешь!

— Мать ко мне приходила, — тихо ответил Залилум.— Отец умер. Как они теперь жить будут?

Наби-Син с участием посмотрел на товарища:

— Отец?

Залилум кивнул головой. Наби-Син огорченно вздохнул:

— А ты же у нас живешь. Ведь тебе не плохо, никогда голодным не ходишь. Ты всегда с нами будешь.

Залилум ничего не ответил. Опять Набия говорит так, будто Залилум никогда от них не уйдет, вечно будет рабом.

«Нет, — подумал Залилум, — после того как убежал Хизату, я знаю, что мне делать. Бежать и никогда не возвращаться сюда...» Но вслух он этого не сказал.

— Я пойду, — прошептал Залилум и встал.

Наби-Син не удерживал его, он понимал: у Залилума большое горе.

— Иди! Не плачь, Залилум. Мы всегда будем с тобой. Я твой друг, я не позволю тебя обижать.

Залилум вышел.

Вдруг Наби-Син услыхал из соседней комнаты голос отца. Но что это? С кем он разговаривает? Учитель! Наби-Син похолодел. Зачем он пришел? Вчера Набия не выучил урока, сегодня не ходил в школу!.. Учитель пришел жаловаться на него отцу, и отец не возьмет его с собой в Мари! Все пропало... Никто ему не поможет! Наби-Син едва удержался от слез.