Муха и самозванный принц - Некрасов Евгений Львович. Страница 5

Конечно, против Хозяина он мелочь пузатая. Подумаешь, бригада — два десятка охранников. Хозяин за час может собрать сотню бойцов. Фишка в том, сколько Папаша Мюллер успеет накопать. Скажем, стукнут ему, что подсобником на кухню взяли натурального бандита с тремя судимостями. Папик велит стукачу за ним приглядывать, ну и пускай! Сейчас бандит спокойно чистит картошку и выносит помои, а как дойдет до автоматов, будет поздно. Тогда придется Папику играть в игру без выигрыша под названием «Попробуй вызвать ментовку в новогоднюю ночь». Но если он докопается до сути дела, то абреков Хозяина встретит ОМОН: «Всем стоять, руки на стену, ноги шире плеч».

Ездит Ерш на лифте — вверх, вниз. Думает. Рассказать Хозяину? А ну как он застремается? Хозяину есть что терять, поэтому он осторожный. Скажет: «Чую подставу», а может ничего не говорить — кто ж станет спорить с Хозяином? Не возьмут санаторий, пойдут на другое дело. А у Ерша ни шиша, и без санаторных брюликов не стать ему даже Вовой-киномехаником, потому что Вова, старый сыч, не уйдет на пенсию, пока не сдохнет на рабочем месте.

Лифт то вверх, то вниз. Рассказать или смолчать? И так, и этак может локшово получиться.

И вдруг на седьмом вошел САМ! Гладко выбритый, дорого одетый. А у себя в особнячке ходил в трениках и носках из козьей шерсти.

Ерш глядит и не въезжает: вроде тот человек, а вроде не тот. Даже подумал, что обознался. А Хозяин ожег взглядом, сунул в карман Ершу мобилу и отвернулся.

Тинь-дилень, фифс флоа, пятый этаж. Раскрываются двери — матушки, Папик Мю, гестапо домашнее! Нос к носу с Хозяином!

Кивнули друг дружке и стоят.

У Ерша глаза на лоб полезли! Весело и жутко.

Папику вроде неловко молчать, он и говорит:

— Одобряю ваше решение с точки зрения безопасности.

А Хозяин ему:

— Э-э.

— Андровский, — напоминает Папик. — Заместитель директора по безопасности.

Тогда Хозяин ему этак благосклонно сделал ручкой.

Тинь-дилень, граунд флоа, первый этаж. Вышли. Ни шиша Папаша Мюллер не знает.

Но почему тогда у него под пиджаком пушка?

Голова кругом от этих заморочек.

Глава V ТОЧНО, ВЕРБУЕТ

После обеда, еще чувствуя на языке пощипывание от съеденного на десерт ананаса, Маша тряслась в джипе Андровского по накатанной среди поля зимней дороге.

— Давно с Украины? — спросил зам по безопасности.

— Почти угадали: я из Укрополя, это под Сочи. А приемчик интересный, — оценила Маша, — беру.

— Какой еще приемчик?

— Вы же не знали, что я южанка, только догадались по говору. А спросили, как будто знаете и осталось уточнить, давно ли я приехала в Москву… Не тяните, что вам нужно?

— Я не тяну, а присматриваюсь, — сказал Андровский.

— Ага, значит, я угадала!

С минуту Андровский молча вел машину, переваривая простую мысль, что его взяли на собственный прием. И кто?! Девчонка!

— Не расстраивайтесь, — пожалела его Маша, — у меня, можно сказать, спецподготовка. Дед преподает в Академии разведки — недавно, первый год. Так он сочинит лекцию и читает мне, а я должна слушать и говорить, что непонятно.

— Давай-ка я сначала расскажу тебе одну историю. Для ясности целей и оправдания средств, — все еще колеблясь, начал Андровский. — Два года назад в Нижнем Новгороде покушались на жизнь одного бизнесмена. А он бывший работник автозавода, гонщик. Ушел на своем «Мерседесе» от погони, не останавливаясь примчался к нам в санаторий, заплатил и отдыхает. Доволен был! Всех перехитрил, залег на дно. Через неделю его нашли. Но я к тому времени все знал и сумел обеспечить захват киллера. А если бы не знал, то в «Райских кущах» был бы труп, да не один, скорее всего. Теперь спроси, откуда я все узнал, если новгородец никому ничего не рассказывал.

Маша поняла, к чему идет дело, но спросила, чтобы еще раз не расстраивать Андровского:

— Откуда вы все узнали?

— Сначала мойщик в гараже мне доложил, что на машине новгородца странная царапина, не пулевая ли? Потом слесарь сказал, мол, постоялец вызвал его чинить замок, а замок был не сломан. Тут уж я понял, что новгородец мой из-за чего-то боялся входить в номер, вот и пустил вперед слесаря. Тряхнул его: «Ну-ка, признавайтесь, какие проблемы притащили в наши кущи?!» А он и сам рад был признаться, только боялся, чудак, что мы его выгоним для безопасности других отдыхающих… Понимаешь, в «Кущах» и камеры наблюдения, и охранная сигнализация, а главное — люди докладывают о каждом необычном случае, даже если он выглядит невинно: подумаешь, царапина, подумаешь, замок. А в музее у меня ничего и никого, хотя отдыхающие там наши и, если что случится, отвечать буду я.

Джип въехал на мост и пересек покрытую заснеженным льдом речку. Музей был уже близко. Маша различала отдельные колонны на фасаде особняка, похожего на маленький Большой театр.

— Ладно, помогу вам, — сказала она, — только у меня два условия.

— Валяй, — глядя на дорогу, кивнул Андровский.

— Первое: я не буду доносить, кто с кем целуется, кто вино пьет.

— Принимается.

— Второе: вам надо рассказывать о всяких необычных случаях, но для меня здесь все необычное. Вот дали сегодня за обедом три вилки, а второе блюдо было одно. Необычно?

— Стандартная сервировка, — буркнул зам по безопасности. — Вижу, к чему ты клонишь: «Раскройте мне, дяденька, оперативные планы. Может, у вас тут готовится покушение на Президента или еще что, так я мигом расследую, у меня дедушка генерал»… А дедушка тебя не учил, что каждый солдат должен знать свой маневр?

— Суворов не в том смысле это говорил, — возразила Маша. — «Каждый солдат должен знать свой маневр», чтобы не просто идти куда прикажут, а понимать, зачем это нужно.

— А я говорю в том смысле, что свой маневр и больше ничей! — отрезал Андровский. — Мне советники не нужны. Мне нужны глаза и уши в музее. Согласна?

— Лучше б вы мне рассказали, чего боитесь. Я бы тогда понимала, на что обращать внимание.

Андровский молчал, как будто не слышал просьбы. И только остановив джип у музейного подъезда, неуверенно соврал:

— Ничего я не боюсь… Ничего сверх того, что должен бояться человек на моей работе.

Глава VI МУЗЕЙ СУМАСШЕДШИХ ПРИНЦЕСС

Только Маша и Андровский вошли в музей, как нос к носу столкнулись с хиппующей дизайнершей. Рыцаря она волокла под мышки, видно, подыскивая ему подходящее место. При виде зама по безопасности дизайнерша раскраснелась и набрала воздуху, готовясь отстаивать свое детище. Андровский только махнул рукой: «Делайте что хотите».

Оглядевшись, Маша подумала, что дизайнерша давно делает что хочет. Музей напоминал склад театральных декораций: повсюду рамы без картин, где задрапированные рогожкой, где золотой парчой, а где вовсе пустые. В рамах, опустив носы, висели карнавальные маски. Надо признать, что такая пестрота удачно скрывала облупленные красоты особняка, лет сто не видевшие ремонта.

За стойкой бара, наскоро переделанного из гардероба с помощью серебристой пленки и шарфов из куриных перьев, хозяйничал нестарый бармен. Посетителями были Три Поросенка женского пола, два гнома, Баба Яга и Медведь. Гномы вырывали друг у друга банку пива, сопровождая борьбу подзатыльниками и крепкими английскими ругательствами. Остальные потягивали через соломинки кто колу, кто сок.

Пока Маша осматривалась, Андровский нырнул куда-то под широкую парадную лестницу, побубнил там и вернулся с ключом:

— Держи. Чемодан сама донесешь?

— А кто ж его все время носил? — удивилась Маша.

— Это ты дома можешь носить чемоданы хоть с утра до вечера, — буркнул зам по безопасности. — А для гостей «Райских кущ» есть бой, который шатается неизвестно где. Встречу — дам ему на орехи, — пообещал он и крепко пожал Маше руку. — Осваивайся. Увидимся за ужином.