«Гостья из будущего». Сценарий фильма - Булычев Кир. Страница 11

– Кто?

Бабушки поражены видом пиратов.

– Мальчишка с миелофоном.

– Был тут один, побежал, – бабушка показывает рукой в ту сторону, куда побе- жал Коля.

Пираты бросаются следом за Колей.

– И взрослые не лучше детей, – говорит вслед им первая бабушка.

– А одеты-то как, одеты.

– Стиляги.

– Это теперь "хиппи" называется.

В третий раз открывается дверь. В дверях Алиса. Тоже выходит к песочнице.

Малыш, перестав играть, стоит, во все глаза смотрит на нее.

– Куда они побежали? – спрашивает Алиса.

– Кто?

– Сначала мальчик, потом двое – толстый и тонкий.

– Туда.

Бабушки смотрят вслед Алисе.

– И девочки туда же, – говорит первая бабушка.

– Девочки еще хуже, – соглашается вторая.

– И откуда они только берутся.

– Девочки?

– Все они. Там же тупик. Неоткуда им бежать.

Коля вбегает в магазин "Молоко". Становится в очередь в молочном магазине. Отдает бутылки, берет кефир. Оглядывается на витрину – но никого нет. Его поте- ряли. Два пирата бегут по улице, они теряются в густом потоке людей. Люди огля- дываются на них.

Алиса бежит по улице, видит пиратов, кидается за ними, чтоб остановить их.

– Стойте!

Гудят машины.

Надвигается лоб троллейбуса.

Скрипят тормоза.

Больничный двор. Камера панорамирует по нему. В кадр попадает больничный кор- пус, камера панорамирует по нему, наезжает на окно. За окном – Алиса.

Симпатичный толстяк Алик Борисович, лечащий врач седьмой палаты, пришел к своим пациенткам. Их в палате было двое: Юля Грибкова и Алиса.

Алик Борисович присаживается на стул возле койки Юли Грибковой.

– Ну как наш бывший аппендицит? – спрашивает он.

– Утром немножко болело, – говорит Юля.

– Через неделю забудешь.

– А шрам? – говорит Юля.

– Шрамы украшают человека.

Алик Борисович оборачивается к другой девочке.

– А тебе еще придется их заработать, – говорит он Алисе. – Ничего не вспомни- ла?

Алиса отрицательно качает головой.

– Наверное, когда я с троллейбусом столкнулась, у меня все из головы вышибло,

– говорит она.

– Редкий случай, – говорит Алик Борисович. – Скорее всего, это шок. Просто ты сильно испугалась. Это пройдет.

– Неужели, Алик Борисович, никакого лекарства нету? – спрашивает Юлька. – Че- ловек не помнит, откуда он родом, кто его папа-мама, где он живет. А вы сидите и ничего не делаете. Ее родители уже, наверное, с ума сошли.

– И что удивительно, – говорит Алик задумчиво, – что не поступает никаких за- просов. Ни в милицию, ни в больницы – никто не обращался по поводу пропавшей девочки Алисы, двенадцати лет отроду.

– Ясно, почему, – говорит уверенно Юлька. – Алиса приехала из другого города. Там ее и ищут.

– Знаю, знаю. Пока что из других городов тоже ничего не слышно.

– Или из детского дома, – говорит Алиса. – Просто вы плохо ищете.

– Вся надежда на тебя, Алиса. Вспоминай.

– Я постараюсь, – говорит Алиса. – А меня скоро выпишут?

– Куда тебе торопиться?

– У меня дела.

– Какие?

Пауза. Другим голосом Алиса отвечает:

– Я забыла. Я помню, что дела, но забыла. Я выйду из больницы и вспомню.

– Ну и ладушки, – говорит Алик Борисович. – А я пойду домой, поработаю. Дис- сертацию пора кончать. До завтра.

Не успел Алик Борисович выйти, как вбежала медсестра Шурочка. Шурочка все де- лает бегом. У нее на подносике лекарства, градусники.

– Ой, девочки! – шепчет она трагически. – Это тебе, Юлька, это твой, Алиса. Вы у меня последние. Температуру отметите сами, хорошо, не забудете? Я завтра проверю.

– Что с тобой, Шурочка? – удивилась Юлька. – Опаздываешь?

– Вы не представляете, какое несчастье, – Шурочка переходит на шепот.

– Что? – спрашивает Алиса.

– У меня ногти безобразные. И никакой прически!

– Ну и что?

– А то, что меня один человек в кино пригласил. На девятнадцать тридцать. И что он во мне нашел?

– Алик Борисович? – спрашивает Алнса.

– А как ты догадалась?

– Потому что он спешил диссертацию писать.

Шурочка смеется.

– Так он ушел? Что же я с вами разговариваю?

Она убегает.

– Какой фильм? – спрашивает вслед Юлька, но Шурочки уже и след простыл.

И вдруг, когда девочки уже хохочут, вспоминая о разговоре, в дверь всовывает- ся голова Шурочки.

– Не знаю, – говорит она. – Не все ли равно?

– Странный человек, – говорит Юлька. – Я бы ни за что не пошла на неизвестную картину. А вдруг [я] ее уже смотрела.

– По-моему, – отвечает Алиса, – ты никогда еще не была влюблена.

– А ты?

– А я забыла.

И Алиса это отвечает так, что ясно – она что-то таит.

В комнате Коли.

Фима с тарелкой. На ней котлеты и булка.

– А что, у тебя молока нету, что ли?

– Слушай, Фимка, ты когда-нибудь лопнешь.

– Ничего ты не понимаешь. У меня объем тела больше твоего. Мне его поддержи- вать приходится.

Коля выходит в коридор, открывает холодильник, достает молоко. Фима бредет за ним:

– Ты рассказывай, я внимательно слушаю.

– Я все рассказал, – говорит Коля. – Выскочил я из машины времени – и в ма- газин.

– В магазин?

– Конечно, кефиру же надо было купить.

– И ты в такой момент мог думать о кефире?

– Я все время думал о кефире. Даже на космодроме, – говорит Коля.

Фима берет стакан молока. Пьет.

– А дальше что?

– А дальше все. Теперь не знаю, что мне делать.

– Уйди в подполье, – говорит Фима.

– Почему?

– Ты что, не понимаешь, какой ты преступник? Забрался в будущее, набедокурил, уничтожил робота…

– Это не я. Это космические пираты.

– Оставайся на почве фактов, – говорит Фима. – Кто поверит в космических пи- ратов? Я тебе друг, и поэтому я стараюсь тебе верить. Хоть это и нелегко. Твои пираты давным-давно уже улетели к себе на Альдебаран. Вообще их никто не видел. А ты украл этот самый… миелофон. Кстати, ты мне его так и не показал.

– Я его спрягал.

Коля лезет под стол, выдвигает ящик с мальчишечьим барахлом. Там деревяшки, железки, остатки детского конструктора, детали приемника, несколько солдатиков

– и в этои груде лежит завернутый в газету миелофон.

Фима тянет к нему руку.

– Вытри руки, – говорит Коля.

– Они у меня чистые, – но все же Фима вытирает руки о брюки. Берет миелофон, крутит в руках. – А как работает, знаешь?

– Нет. В принципе, читает чужие мысли. Это я понял.

– Ну, это каждому понятно, – говорит Фима.

– Тогда давай его сюда.

Фима с сожалением расстается с прибором.

– Прячь, – говорит он. – А еще лучше – сожги.

– Ты что? – Коля возвращает мислофон на место.

– Интересно, какая статья тебе положена по будущему уголовному кодексу. Ты там следов не оставил? – Фима идет за Колей.

– Каких еще следов?

– Ну, адрес свой, может, с кем познакомился?

– Я всем говорил, что я из Конотопа.

– Правильно. А ля гер ком а ля гер. То есть, в бою как в бою.

Пауза, в ходе которой Фима подходит к холодильнику, наливает еще молока и берет оттуда кусок сыру.

– Я думаю, – говорит Коля, – что мне придется еще разок слетать в будущее.

– Тебя там ждут, – говорит Фима. – С оркестром.

– Я только долечу до Института, положу миелофон и записку. Так, мол, и так… Виноват, но возвращаю чужую вещь.

– Там тебя и возьмут. Тепленького. И будешь ты через сто лет доказывать, что ты не верблюд. Где у тебя масло лежит?

В больнице наступает вечер, за окнами темно.

Юлька читает. Алиса стоит у окна, смотрит наружу.

– Странно, – говорит она.

– Что? – Юлька не отрывается от чтения.

– Такой же вечер, как у нас.

– Не говори загадками.

– А ты в шестом классе учишься? – спрашивает Алиса.

– Да.

– Мне одного мальчика надо найти, – говорит Алиса.

– А почему ты о нем спрашиваешь меня?

– Потому что он тоже в шестом классе учится. В шестом "Б".