«Гостья из будущего». Сценарий фильма - Булычев Кир. Страница 4

Коле даже стало чуть жаль робота. А как утешить его, не знал…

– Ты помнишь, что тебе надо делать?

– Что?

– Становись в круг. Я включу камеру, а ты наберешь исходную станцию – три. И через пять минут будешь дома. В своем времени.

Робот включил камеру. Все загудело.

– Погодите! – осеняет Колю. – А сейчас я где?

Он и не собирается становиться в круг.

– Сейчас! А ты что, не догадался?

– Я из окна глядел, ничего не понял.

– Олух царя небесного! – будто разочаровавшись в закадычном друге, оказавшем- ся не на высоте, замотал головой робот. – Ты же в две тысячи восемьдесят чет- вертом году!!!

– В будущем??! – Коля выключает пульт.

Гудение прекращается.

– В настоящем. Это для тебя будущее.

– Вы шутите.

– Разве я похож на шутника? Ну иди, иди!

Робот включает пульт. Гудение.

– Подождите же! – Коля выключает пульт. – Получается, что я попал больше чем на сто лет в будущее и вот, за здорово живешь, должен тут же идти домой. Даже ничего не увидев.

– И хорошо, что не увидел. Нечего тебе здесь делать.

– Я никуда не пойду!

– Тебе за кефиром пора!

– Успею.

– Но тебе же нельзя! Ты здесь незаконно. Пойми, нельзя людям из прошлого ви- деть будущее. Это может привести к ка-та-клиз-мам. Понимаешь? А подумал, какие неприятности могут быть? У той же Лукреции? Если ты проник, значит, она недо- смотрела. Понимаешь?

– Понимаю… Но и вы поймите. Когда мне еще удастся побывать в будущем?

– Через лет сто, – говорит робот. – Сто лет проживешь и попадешь в будущее. Своим ходом. Только при этом немного состаришься.

– Нет!

– Да.

И робот снова включает пульт.

– Ну поймите же, товарищ Вертер, неужели на моем месте вы бы согласились доб- ровольно вернуться в прошлое, так и не поглядев на то, что будет через сто лет? Одним глазом.

– Я?

Робот вдруг глубоко вздыхает, опускает железные руки. Потом театрально прижи- мает руку к сердцу.

– Я бы на твоем месте, – говорит он, – отдал бы полжизни за то, чтобы пережить такое приключение.

– Тогда вот что, – говорит Коля. – Проводите меня наружу, я быстренько посмот- рю – и даю вам слово – сразу обратно. Я же тоже понимаю. Нельзя – значит, нель- зя.

– Мальчик, ты романтик? – спрашивает робот.

– Еще какой! – говорит Коля. – Вы даже не представляете. Меня на той неделе математичка из класса выгнала за то, что я замечтался у доски.

– Может, ты пишешь стихи? – спрашивает робот.

– В молодости я писал.

– А я и сейчас пишу. Хочешь послушать?

– Потом, – говорит Коля. – Сами понимаете – каждая минута на счету. Пошли. – Коля тянет Вертера к двери.

– А куда ты пойдешь? – Вертер делает несколько шагов за ним.

– Давайте решим. Только быстро.

– Может, сначала я прочту тебе стихотворение? Маленькое.

– Нет, скажите, что интересного можно здесь посмотреть? – Вертер останавлива- ется.

– Первое и обязательное… сегодня последний концерт средневековой музыки уругвайского ансамбля народных инструментов. Я был позавчера. Это незабываемо.

– Средневековые инструменты отложим до следующего раза. Еще?

– А говоришь, что романтик… Выставку Гойи!

– Гойя у нас свой есть.

– Танцы на льду! Конечно же, танцы на льду!

– Новое, понимаешь, Вертер, новое, чего не было сто лет назад. – Коля снова подталкивает Вортера к двери.

– Состязание роботов-гитаристов, – уже на ходу предлагает Вертер.

– Еще. Думай. У вас марсиане есть?

– На Марсе нет жизни. Это научный факт.

– Жалко. Я всегда надеялся. А какие-нибудь пришельцы?

– Очень редко. Если делегация…

– Пускай делегация.

Вертер останавливается, стучит рукой по лбу.

– Вот! Сегодня прилетает третья звездная экспедиция. Лукреция будет встречать. Вообще многие будут на космодроме. Я бы тоже…

– Поехали вместе! Это далеко?

– Минут пятнадцать…

– Так чего же стоишь! Звездная экспедиция! Это же событие.

Они уже вышли в коридор.

– Нельзя. Я на службе. У нас, андроидов, на первом месте чувство долга. Я мо- гу внутри разрываться от желаний, но останусь на своем посту. Любовь и долг…

– Ну хоть скажи, как мне туда доехать?

– А может, все же вернешься?

– Ты же понимаешь!

– Да, я понимаю. Выхода нет. Мы с тобой романтики. Только у меня развито чув- ство долга, а у тебя еще нет…

У громадной деревянной двери они останавливаются. Мы видим, как дверь откры- вается, робот выпускает Колю.

– Только не опаздывай. Я не буду обесточивать.

– Я мигом! Не волнуйся! А потом я тебя возьму в наше время. У нас тоже есть на что посмотреть!

– Спасибо! Значит, направо, до Пушкинской, там на автобусе три до проспекта Мира, там пересядешь..

Но Коля уже бежит по дорожке, позвякивая кефирными бутылками. Потом останав= ливается, оборачивается. И видит:

…зеленая лужайка. На ней скульптуры. В глубине белая стена здания институ- та. Большое окно. За окном Вертер машет Коле рукой.

Коля помахал в ответ. Выбежал на улицу.

Улица странная – скорее, это аллея в парке, обсаженная пальмами. Коля броса- ется вправо.

И тут же налетает на старика, который ехал на одноколесном велосипеде, какие бывают в цирке. Они вместе падают.

Старик одет так: зеленое, обтягивающее трико с длинными носками, на голове шапочка с пером. Правда, шапочка упала, и старик шарит руками по розовому ас- фальту, разыскивая ее. Вот он натянул шапочку и спрашивает строго, сидя на зем- ле:

– А если бы я ехал на пузыре или на глейдере? Что бы от тебя осталось?

– Простите, – Коля помогает старику подняться. – Я вас не увидел.

– Еще бы. Первый раз вижу ребенка, который бегает по проезжей части.

Старик поднимает велосипед, прихрамывая, идет к скамейке в тени пальмы. Ска- мейка мягкая, похожая на диван. Возле нее разноцветные тумбочки.

– У вас ничего не поломано? – спрашивает вежливо Коля.

– Не обращай внимания, – говорит старик.

– Тогда я побежал, ладно? А то я очень спешу.

– Беги.

Но когда Коля пускается дальше, старик останавливает его:

– Стой!

– Чего?

– Ты на карнавал оделся?

– А что?

– Плохо оделся.

– Почему? – Коля оглядывает себя. – Нормально. – Идет к старику.

Старик нажимает на кнопку в тумбочке, оттуда выскакивает мороженое в стакан- чике. Он начинает есть мороженое. Коля внимательно смотрит, но старик не пред- лагает.

– В мое время все мальчики носили так называемую школьную форму. Она состояла из пиджачка… Ты знаешь, что такое пиджачок?

– Представляю. – Коля смотрит на тумбочки.

– А у тебя разве пиджачок? Совершенно очевидно, что его шили сегодня и притом люди, которые не имеют никакого представления о том, что было сто лет назад. Старик уже доел мороженое, поднял свой велосипед, взгромоздился на него.

– А вы откуда знаете?

Старик объехал Колю вокруг.

– Мне сто тридцать лет. Неужели не видно?

– Я бы вам шестьдесят дал, не больше.

– Такой молодой, а уже льстец. Тебе куда?

– Мне на Пушкинскую.

– Прекрасно. Поехали.

Старик развернулся в сторону Пушкинской.

Коля пошел рядом.

– Неужели я так молодо выгляжу? А что причиной? Спорт!

– А вы какую школу кончали?

– Пятьдесят девятую. На Староконюшенном.

– А я в двадцать шестой учусь. На Метростроевской. Ду ю спик инглиш?

– Йес. Ай ду. А ты как учишься?

– Когда как. Задают много.

– А мне правнуки говорили, что теперь ничего не задают. Да, – говорит он. – Славные были денечки в конце двадцатого века. Тебе этого не понять.

– Славные денечки, – соглашается Коля.

– Но учти, одет ты все-таки неправильно. На ногах должны быть сандалии. А у тебя?

– А у меня кроссовки.

– Вот именно. Кроссовок еще не было. Их изобрели в начале двадцать первого века. – И вдруг без перехода. – Меня зовут Павел.

Развернулся и уехал.