Сказки старой Англии (сборник) - Киплинг Редьярд Джозеф. Страница 47

Холодное железо

Когда Дан и Уна уговаривались пойти гулять до завтрака, им и в голову не приходило, что сегодня как раз утро Иванова дня. Они только хотели увидеть выдру, которая, как говорил Хобден, охотилась в ручье, а подкараулить ее можно было лишь на рассвете. Когда они на цыпочках выбрались из дома, было еще удивительно тихо, и только часы на церковной башне пробили пять раз. Дан сделал несколько шагов по усеянной росой лужайке и, взглянув под ноги, решительно сказал:

– Я думаю, ботинки стоит поберечь. Они, бедняжки, тут насквозь промокнут!

Этим летом детям уже не разрешали ходить босиком, как в прошлом году, но ботинки им мешали, поэтому, сняв и повесив их за связанные шнурки на шею, они весело пошлепали по мокрой траве, на которой так непривычно, не по-вечернему, тянулись длинные тени. Солнце поднялось и порядочно пригревало, но над ручьем еще висели последние клочки ночного тумана. Напав на цепочку выдриных следов, они пошли за ними вдоль берега между зарослями сорных трав и заболоченным лугом. Вскоре след свернул в сторону и сделался неотчетливым – словно полено волокли по траве. Он привел их на Лужайку Трех Коров, оттуда – через мельничную плотину к Кузне, потом – мимо хобденовского сада и, наконец, потерялся в папоротниках и мхах у подножия Волшебного холма. В чаще неподалеку послышались крики фазанов.

– Ничего не выйдет! – воскликнул Дан, тычась туда и сюда, как сбитая с толку борзая. – Роса уже высыхает, а Хобден говорит, что выдры запросто преодолевают много миль.

– Мы тоже преодолели много миль, – сказала Уна, обмахиваясь шляпой. – Как тихо! Сегодня будет настоящее пекло! – Она оглядела долину, где еще ни одна труба не начинала дымить.

– А Хобден-то уже поднялся! – Дан показал на открытую дверь домика у Кузни. – Как ты думаешь, что у него сегодня на завтрак?

– Один из этих, наверное. – Уна кивнула в сторону большого фазана, гордо шествовавшего к ручью. – Он говорит, что они недурны на вкус в любое время года.

В нескольких шагах от них откуда ни возьмись выскочил лис, испуганно тявкнул и бросился наутек.

– Ах, мистер Рейнольдс, мистер Рейнольдс [1], – произнес Дан, явно подражая Хобдену. – Если бы я только знал, что кроется в твоей хитрой голове, каким бы я был мудрецом!

– Знаешь, – прошептала Уна, – бывает такое странное чувство, как будто это все уже с тобой было? Когда ты сказал «мистер Рейнольдс», я вдруг почувствовала…

– Не объясняй! Я почувствовал то же самое.

Они переглянулись и разом умолкли…

– Погоди! – снова начал Дан. – Я, кажется, начинаю соображать. Это связано с лисицей… То, что случилось прошлым летом… Нет, не могу вспомнить!

– Минуточку! – воскликнула Уна, пританцовывая от волнения. – Это было перед тем, как мы встретили лисицу в прошлом году… Холмы! Волшебные холмы – пьеса, которую мы играли – ну же, ну!..

– Вспомнил! – крикнул Дан. – Ясно как день! Это был Пак – Пак с Волшебных холмов!

– Ну конечно! – радостно подхватила Уна. – И сегодня снова Иванов день!

Молодой папоротник на пригорке зашевелился, и оттуда вышел Пак – собственной персоной, с зеленой камышинкой в руке.

– Доброе утро, волшебное утро! Какая приятная встреча!

Они пожали друг другу руки, и тотчас же пошли вопросы-расспросы.

– Вы перезимовали недурно, – подытожил наконец Пак, осмотрев ребят с ног до головы. – Вроде ничего такого худого с вами не приключилось.

– Нас заставляют носить ботинки, – пожаловался Дан. – Гляди, у меня ноги совсем не загорели. А пальцы как жмет, знаешь?

– М-да… без ботинок, конечно, другое дело. – Пак повертел своей загорелой, кривой, волосатой ногой и ловко сорвал одуванчик, зажав его между большим и указательным пальцами.

– Я тоже так умел прошлым летом, – сказал Дан и попробовал повторить, но у него не получилось. – И в ботинках совершенно невозможно лазить по деревьям, – добавил он с досадой.

– Какая-то польза от них должна быть, раз люди их носят, – глубокомысленно заметил Пак. – Пойдем в ту сторону?

Они не спеша двинулись к полевым воротам на другом конце покатого луга. Там они помедлили, точь-в-точь как коровы, согревая спины на солнышке и прислушиваясь к жужжанию комаров в лесу.

– В «Липках» уже проснулись, – сказала Уна, подтягиваясь и цепляясь подбородком за верхнюю жердь ворот. – Видите, печку затопили?

– Сегодня четверг, не так ли? – Пак повернулся и поглядел на дымок, вьющийся над крышей старого фермерского дома. – По четвергам миссис Винси печет хлеб. В такую погоду булки должны получиться пышными. – Он зевнул, да так заразительно, что ребята тоже зевнули.

Кусты рядом с ними зашуршали, задрожали и задергались – как будто маленькие стайки неведомых существ пробирались через заросли.

– Кто это там? Правда, похоже, будто… Народ С Холмов? – осторожно спросила Уна.

– Это всего лишь мелкие птахи и зверьки, спешащие забраться поглубже в лес от непрошеных гостей, – отвечал Пак уверенно, как опытный лесник.

– Да, конечно. Я только хотела сказать, по звуку можно было подумать…

– Насколько я помню, от Народа С Холмов было куда больше шуму. Они устраивались на дневной отдых точь-в-точь, как мелкие птахи устраиваются на ночь. Но, боги мои! как они были заносчивы и горды в те времена! В каких делах и событиях я принимал участие! – вы не поверите.

– Я уверен, что это жутко интересно! – вскричал Дан. – Особенно после того, что ты рассказал нам прошлым летом!

– Но заставлял все забыть, едва лишь мы расставались, – добавила Уна.

Пак рассмеялся и покачал головой.

– И в этом году вы услышите кое-что. Недаром я дал вам во владение Старую Англию и избавил от Страха и Сомнений. Только в промежутках между рассказами я уж сам покараулю ваши воспоминания, как старый Билли Трот караулил по ночам свои удочки: чуть что – смотает да спрячет. Согласны? – И он плутовато подмигнул.

– А что нам остается? – засмеялась Уна. – Мы-то ведь не умеем колдовать! – Она скрестила руки на груди и прислонилась к воротам. – А в самом деле, ты мог бы меня заколдовать? Например, превратить в выдру?

– Сейчас не мог бы. Мешают башмаки, которые у тебя на шее.

– Я их сниму! – Связанные шнурками ботинки полетели в траву. Дан швырнул свои туда же. – А теперь?

– Теперь тем более не могу. Ты же мне доверилась. Когда верят по-настоящему, волшебство ни к чему. – Пак широко улыбнулся.

– Но при чем тут башмаки? – спросила Уна, устраиваясь на верхней перекладине ворот.

– В них есть Холодное Железо, – объяснил Пак, усевшись рядом с ней. – Гвозди в подметках. В том-то и дело.

– Ну и что?

– Да разве ты сама не чувствуешь? Тебе ведь не хочется снова бегать весь день босиком, как прошлым летом? Если честно?

– Иногда хочется… Но, конечно, не весь день. Я же уже большая, – вздохнула Уна.

– А помнишь, – вмешался Дан, – ты говорил нам год назад – ну, тогда, после представления на Длинном Скате – будто не боишься Холодного Железа?

– Я и не боюсь. Но Спящие Под Крышей – так Народ с Холмов называет людей – те подвластны Холодному Железу. Оно окружает их с самого рождения: железо ведь есть в каждом доме. Всякий день они держат его в руках, и судьба их так или иначе зависит от Холодного Железа. Так повелось с незапамятных времен, и тут уж ничего не поделаешь.

– Как это? Я что-то не совсем понял, – признался Дан.

– Это долгая история.

– До завтрака еще полно времени! – заверил его Дан и вытащил из кармана большущий ломоть хлеба. – Мы, когда уходили, на всякий случай пошарили в кладовке.

Уна тоже достала горбушку, и оба они поделились с Паком.

– Из «Липок»? – спросил он, вонзая крепкие зубы в поджаристую корочку. – Узнаю выпечку тетушки Винси.

Ел он точь-в-точь как старый Хобден: откусывал боковыми зубами, жевал не спеша и не ронял ни крошки. Солнце вспыхивало в оконных стеклах старого фермерского дома, и безоблачное небо над долиной медленно наливалось жаром.