Сказки - Пино Кристиан. Страница 8

Уцепившись за свою сеть, Жан-Рыба почувствовал, что опускается в глубь моря. Он поразился, что его желудок и легкие не наполняются водой, и еще больше удивился, чувствуя себя таким же бодрым, как на твердой земле, опьяненным быстротой своего движения и сознающим свою силу.

Странная прогулка длилась не больше четверти часа и закончилась в роскошном хрустальном дворце, украшенном розовато-лиловыми водорослями и зелеными изумрудами. Тут-то Жан и заметил, что победителем в недавнем единоборстве, стремительно увлекшим его вместе с сетью ко дну, оказалась маленькая сирена.

Славные белокурые рыбаки северных морей не представляли себе подобной красавицы даже в самых сокровенных мечтах, а ожидавшие их ясноглазые девушки с волосами, похожими на колосья спелой ржи под лучами солнца, казались рядом с ней лишь призраками красоты.

— Сеньор, — сказала красавица сирена, и голос ее напоминал рокот маленьких волн, разливающихся по песку, — добро пожаловать во дворец моего отца — короля тритонов. Вы извините меня, пожалуйста, что вас привели в гости насильно: я зацепилась за вашу сеть, и один из нас должен был стать пленником другого. Я постараюсь, чтобы вы не сожалели о своем поражении.

Она взяла Жана за руку и ввела во дворец. Молодой рыбак последовал за ней. Считая, что он находится в каком-то чудесном сновидении, он ущипнул себя за руку, чтобы проснуться, но по-прежнему его окружала слегка красноватая вода, и он понял, что действительность может превзойти воображение.

— Меня зовут Дельфиной, — продолжала сирена, — в память о дельфине, который спас жизнь моей матери. А знаете ли вы, что мне восемнадцать лет и у меня еще нет мужа? Тритонам недостает обаяния, и они банальны в разговорах. Я всегда мечтала выйти замуж за мужчину, особенно за рыбака. Иногда вечерами я ради забавы плавала вокруг лодок, но меня замечали только старые матросы и начинали с испуга креститься. Надеюсь, вы не станете осенять себя крестным знамением, говоря мне за завтраком «доброе утро».

Жан не сказал в ответ ни слова: он был слишком ошеломлен необыкновенной красотой своей спутницы, роскошью дворца и своим фантастическим приключением. Молодой рыбак и сирена прошли между двумя рядами совершенно неподвижных черных осьминогов.

— Полк моих гусар, — сказала Дельфина, указывая на них. — Сейчас мы войдем в парадную залу, и я представлю вас моему отцу, королю тритонов.

Жан очутился перед громадным коралловым троном, на котором восседал, опершись на свой хвост, старый, приветливый на вид тритон. Молодому рыбаку показалось, будто он слышит длинную приветственную речь, чувствует, как его руку ласкает другая рука, нежная и очень холодная, но внезапно его охватила страшная усталость, и он уже не мог больше ни понимать, ни чувствовать, ни благодарить. Он потерял сознание.

Когда Жан пришел в себя, ему показалось, что он попал в аквариум. Вокруг него ловко сновали большие красные рыбы. Одна из них принесла ему зубную щетку, сделанную из мягких рыбных косточек, другая предложила восхитительную пасту в ракушке. Наконец осьминог почистил ему обувь, поплевывая на нее ваксой собственного изготовления. Когда Жан-Рыба привел себя в порядок, к нему приблизилась черная рыба, склонилась перед ним, сделала знак следовать за собой и повела его в парадную залу. Как и накануне, король тритонов восседал на коралловом троне с тем же благожелательным видом. Сидевшая рядом с ним Дельфина в платье из серебряных чешуек казалась чудесной жемчужиной. Тритоны и черные осьминоги в молчании неподвижно стояли в несколько рядов.

— Рыбак, — произнес король, — ты первый человек, который добрался до нас живым. До сих пор мы знали людей лишь по бесполезным трупам, которые мы выносили на поверхность волн. А обитатели нашего мира, пожелавшие узнать твердую землю, также никогда не возвращались. Вы, люди, принимали их за рыб или морских чудовищ, так как человеческие глаза не умеют по-настоящему видеть ни души, ни тела. Потому-то сирены и люди соединялись только в ваших и наших легендах. Сегодня впервые в истории мира мы отпразднуем такое бракосочетание. Моя дочь Дельфина согласна стать твоей женой. Благодаря этому браку ты сделаешься наследником моего королевства, а позже станешь владыкой волн. Тогда один Нептун сможет сравниться с тобой мощью, но он уже стар, тогда как ты молод и силен.

Жан не успел ответить, как король подал знак, и в залу вошли двенадцать прелестных сирен, которые несли в руках букеты морских цветов, розовые коралловые ветви и маленькие короны, сделанные из чешуек разноцветных рыб.

Сирены окружили молодого рыбака, и каждая из них, проходя перед ним, подавала ему цветок и дарила улыбкой. Когда они удалились, Дельфина поднялась и подошла к своему нареченному.

— Мой любимый, — проговорила она, — настал день, когда сбываются мои мечты. Протяни свою левую руку, и мой отец наденет на нее королевский браслет, как этого требует наш обычай. Затем ты произнесешь ритуальную клятву: «Клянусь быть верным своей супруге так же, как самому морю; обещаю вычеркнуть из своего сердца память о прошлом».

Почему Дельфина упомянула о прошлом? В сознании Жана словно распахнулась какая-то дверца. Он больше не видел хрустального дворца, величественного тритона и осьминогов. Не видел он больше ни Дельфины, ни ее платья из чешуек. Перед его глазами стояла Аделина в юбке из грубого полотна. У нее был немного вздернутый нос, прядь волос свисала на щеку, глаза ее не блестели холодным сапфировым блеском, как у сирен, а были полны нежности…

— Я не женюсь на сирене, — громко сказал Жан-Рыба. — В моем сердце другая женщина. Позвольте мне возвратиться к ней!

На одно мгновение ему показалось, будто по зале пронеслась буря, так сильно захлопали хвостами тритоны и заволновались осьминоги. Король поднялся на своем троне. Теперь он напоминал беса, подскочившего на спиральной пружине.

— Рыбак, — сказал он, — ты единственный человек, который попал к нам живым, и ты нанес нам жесточайшее оскорбление. Итак, сегодня вечером труп этого человека поплывет на яростных волнах. Осьминоги, задушить его!

— Остановитесь! — закричала Дельфина. — Еще не все потеряно. Пусть он возвратится к женщине, которую любит; она сама придет ко мне.

Она приблизилась к Жану, положила свою маленькую руку на его грудь в том месте, где сильнее всего билось его сердце, и произнесла несколько таинственных слов. Скоро на ее губах снова появилась улыбка, и она отняла руку, тщательно пряча в ней что-то…

— Он может уйти, отец. Сохраните королевский браслет: скоро вы наденете его на руку этого человека. Осьминоги, пропустите нас!

Сказав это, Дельфина сама проводила молодого рыбака к берегу.

Не кто иной, как матушка Агар нашла тело Жана-Рыбы, лежащее на маленьком пустынном пляже. Несмотря на преклонный возраст и тщедушность, матушка Агар сумела поднять его и дотащить до своей хижины. Там она привела Жана в чувство, влив ему между зубами несколько капель черноватой жидкости.

— Ну, мой красавчик рыбак, вы снова вернулись в мир живых людей. Теперь лежите спокойно, а я схожу за вашей Аделиной.

— Аделина? — прошептал Жан. — Я впервые слышу это имя.

— Спите, спите, вы сейчас ничего не соображаете.

И колдунья, оставив рыбака одного, заковыляла из хижины.

Аделину она нашла в слезах: на рассвете рыбаки встретили пустую лодку Жана и по возвращении сообщили девушке о том, что жених ее, вероятно, погиб.

— Он не умер, — закричала матушка Агар, — море выбросило его на берег, он невредим, разве только чуть не в своем уме. — И она добавила, так как умела приврать, когда нужно: — Он зовет тебя, Аделина.

Несколько мгновений спустя девушка держала голову Жана на своих коленях и целовала его глаза.

— Как ты бледен, мой любимый, — шептала она, — и какой у тебя блуждающий взгляд! Я напрасно стараюсь увидеть свое лицо в твоих глазах — в них лишь какое-то неясное отражение. Поговори со мной.