Будь моим сыном - Печерский Николай Павлович. Страница 17

— Ты рви, — сказала она. — От каждого надо подарок...

Ванята набрал букет из ромашек и сизых степных коло­кольчиков, положил возле серого тяжелого камня. Все по­стояли немного у Сашиной могилы, помолчали и снова дви­нулись в путь.

Ферма была уже рядом. Румянились на солнце черепич­ные крыши, на водокачке татакал мотор. Возле коровника мелькнул белый материн платок. Ванята поднял руку, по­махал.

Мать стояла возле коровника и ждала ребят. Ванята подошел к ней строгим степенным шагом, вытянул по швам руки и, сдерживая радость, сказал:

— Всю бригаду тебе привел. Всех, до одного...

А на ферме уже дым стоял коромыслом. Стучали топора­ми плотники; колхозники, закрыв носы платками, свалива­ли в яму белую, едкую, как горчица, известку. Двери коров­ников, которые будут сейчас белить, стояли настежь. Телята бродили в длинном, огороженном слегами загоне, грелись на теплом солнце.

Ванята подошел на минутку к загородке, протянул бело­му с рыжей звездочкой на лбу теленку комочек серой нозд­реватой соли. Теленок облизал соль и Ванятины паль­цы, преданно смотрел на него круглым фиолетовым гла­зом.

Наверно, он помнил темную ночь, мокрый холодный дождь и мальчишку, который спасал телят от беды. Помнил, но не мог, конечно, ничего сказать.

Глава тринадцатая

КОЛЬЦО

Болезнь редко валит человека с первого раза. Вначале она походит вокруг да около и только потом принимается за де­ло. Ванята почувствовал приближение плутовки еще с утра... Все тело его разламывала усталость, а в ушах стоял глухой, протяжный гул.

Ванята догадывался, откуда все пошло. Вчера днем, тай­ком от всех, вздумал он полезть в старый, заброшенный ко­лодец на огороде тетки Василисы.

Колодец стоял в конце огорода среди капустных грядок. На деревянном, потрескавшемся от времени и зноя вороте висела, теперь уже без всякой надобности, веревка с ржа­вым крючком на конце.

Воду из колодца не брали уже полгода. В селе провели водопровод, поставили возле дворов чугунные колонки с ко­роткими тугими рычажками.

Председатель колхоза несколько раз предлагал тетке Ва­силисе засыпать от греха колодец, но она не разрешала и однажды прогнала прочь пришедших с лопатами землеко­пов.

— Идить, идить, хлопчики! — сказала она. — Не вашего це ума дело. Ишь чого придумали! Та я вас!..

Немногие в Козюркине знали, почему добрая и сговор­чивая тетка Василиса заупрямилась, не желает сравнивать с землей старый, никому не нужный колодец.

Среди этих немногих были Ванята и его мать. Как-то вечером, когда они сумерничали в избе, тетка Василиса от­крыла давнюю, видимо не дававшую ей покоя тайну...

На второй год войны в Козюркино ворвались на танках фашисты. Муж тетки Василисы партизанил в лесах. Она хотела податься туда же, но не успела. Пока то да се, чужаки уже были в Козюркине, шастали по избам, искали пар­тизан и спрятанное оружие.

В дом тетки Василисы заявился длинноногий фриц с автоматом на груди.

— Партизан где? — картавя, спросил он. — Давай пар­тизан!

Тетка Василиса стояла возле окна, нахмурив брови, смот­рела на фашиста с белыми черепами на петлицах.

— Я тоби зараз дам партизана, собачий сын! — глухо сказала она. — Иди геть з хаты!

Фашист изучал русский язык по словарику. «Собачьего сына» там, видимо, не было. Он похлопал глазами, стараясь вникнуть в смысл чужой речи, и принялся шарить в доме. Заглянул в шкаф с зеркалом на дверце, подошел к высокой кровати с белыми шарами на спинке. Она была застелена легким розовым покрывалом. Еще девушкой тетка Василиса просиживала над ним целые вечера, вышивала тонкой иглой знакомые с детства цветы — пунцовые гвоздики, голубые веточки журавлиного гороха, букетики фиалок...

Фашист бросил покрывало на согнутую руку, поглядел, что можно взять в избе еще. И тут он заметил на пальце тетки Василисы золотое обручальное кольцо. Фашист хотел отобрать его, но тетка Василиса с криком выбежала во двор и, не раздумывая, сняла с пальца обручальное кольцо, швырнула его в глубокий, вырытый мужем перед самой вой­ной колодец.

— Ось тоби, гадюка, кольцо! Ось тоби!

Фашист выругался по-своему и ушел с покрывалом в руке...

После войны по просьбе тетки Василисы в колодец лазил один смельчак. Кольца он не нашел. Только перемазался весь в глине и долго щелкал зубами, стараясь согреться и прийти в себя.

В этот злосчастный колодец и решил полезть Ванята. Может, ему удастся разыскать кольцо и отдать его тетке Василисе. Вон ведь как переживает!

Ванята подошел к темному, осевшему срубу, заглянул вниз. Колодец был глубокий и темный, как шахта. Даже в жаркие дни где-то возле дна серебрился на деревянных венцах дымный, колючий иней.

Ну и что такого! Чего бояться? Он опустится по веревке, разыщет кольцо и вернется наверх. Если на то пошло, у него уже есть опыт. Возле школы, в том селе, где жил раньше, висел на перекладине канат. Ванята запросто взбирался по нему на самую верхушку. Посидит там, скрестив ноги, по­свистит для фасона — и вниз. Даже Гриша Самохин зави­довал!

Ванята готовился к экспедиции тщательно, с умом. Он нашел в сарае моток проволоки, сделал несколько крючков, соединил их вместе на деревянном держаке. Воды в колодце было по колено, не больше. Бояться абсолютно нечего. По­думаешь, посидеть полчаса в холоде! В крайнем случае, на­денет свитер. Да и свитера не надо. Не мерзляк!

Ванята деловито размотал веревку, сделал на конце ту­гой толстый узел. Веревка была еще хоть куда. Только побе­лела вся на солнце и кое-где чуть-чуть потерлась. Не только Ваняту, кого хочешь выдержит!

Ванята прицепил к ремню грабли-самоделки, взялся за веревку и посмотрел еще раз в колодец. И тут храбрость его как ветром сдуло. Закрыв глаза, стоял он возле сруба и не дышал. Потом опомнился, стал ругать сам себя.

«Эх ты, мочала, мочала! Чего же ты стоишь? Лезь!»

Несколько раз брал он в руки веревку и снова отходил прочь. И все же решился. Прижал веревку к груди, под­тянулся, перебросил ноги через венец сруба и начал медлен­но спускаться вниз. Все дальше уходило в вышину небо, все ближе и ближе кружочек черной, пахнущей прелью воды.

Холод обнимал Ваняту со всех сторон. Будто окунулся он в ледяную речку. Жаль, что не надел свитера. Ну ничего — не подниматься же назад! Сойдет и так...

И вот Ванята внизу. Уперся ногами в ребристые брусча­тые стенки и, не выпуская веревки из левой руки, начал во­дить граблями по вязкому, илистому дну. Воды оказалось меньше, чем он думал. Руку замочил только до локтя. Если свалится, тоже не страшно. Чудак! Только зря переживал...

Вскоре грабли наткнулись на что-то твердое, глухо звяк­нули. «Нашел!» Ванята осторожно потянул грабли вверх. На крючках оказалась полукруглая ржавая ручка от ведра. Ванята сбросил ее и снова начал шарить граблями. Нет, ни­чего больше не попадалось на крючки. Только какая-то се­рая волокнистая тряпочка и размокшее птичье крыло. На­верно, воронье...

Ванята устал. Он прислонился спиной к срубу, упер­ся ногами в другой край черно-серых брусков. Законно! Хоть сто лет сиди вот так! Даже поспать и то можно!

Он отдохнул и снова начал поиски. Но нет, видимо, коль­ца не найти. Давно закрыло его илом, а может, и вообще кто-то вытащил тайком и зажилил. Все ведь могло случить­ся! Надо вылазить. А то в самом деле замерзнешь тут и про­падешь ни за что ни про что.

Ванята бросил грабли в воду, посмотрел еще раз для очистки совести вокруг. И тут увидел он, как сверкнуло что- то между двумя разъехавшимися в стороны брусками. «Кольцо! Ну конечно же, кольцо!» Он запомнил эти бруски, когда опускался в колодец. Тогда была между ними длинная косая щель. Дерево затрещало под ногой Ваняты. Посыпа­лись и булькнули в воду комки глины. Кольцо, видимо, за­стряло где-то между брусками, а потом юркнуло вниз и улеглось на черном сыром дереве, будто на полочке. Все еще не веря своему счастью, Ванята наклонился и протянул руку к «полочке». «Кольцо! В самом деле, кольцо!»