Путь наверх - Фролов Андрей. Страница 35

– Шагом марш! – скомандовал капрал, и процессия поплелась вперед.

Гуськом они миновали рощу, пересекли ненастоящий ручей, на берегу которого дети рассмотрели здоровенную пушку, нацеленную куда-то на холмы. Только теперь им стало ясно, что все это время они шли по полигону, на котором полулюди-полумеханизмы отрабатывали свои военные маневры. Упражнялись в стрельбе, засадах, перемещениях и шумно маршировали по долинам. Точнее, это поняла Настя, потому что мальчики заподозрили неладное чуть раньше – когда заметили в траве целые россыпи матовых латунных гильз. Заметили, но решили не пугать сестру и промолчали о своей находке…

Нужно сказать, что двигались военные не очень-то уверенно. Половина из них хромала и скрипела суставами. Кое-кто все время норовил выйти из строевой колонны, словно у него кружилась голова, а ноги уносили в сторону. Один постоянно ронял винтовку, рискуя отстать от остальных, пока подбирал оружие. Не лучше дело обстояло и в других отрядах, которые стали заметны на склонах вокруг воинской части. Отделениями по 10—15 человек (ну, или почти человек…) они отрабатывали маневры, репетировали заряжание пушек, разборку винтовок и нелепый бег, во время которого у некоторых отваливались ноги. Солдаты Казармы казались дряхлыми, выходящими из строя, как изношенная бытовая техника. Но все еще грозными, опасными и готовыми стрелять даже в детей…

Подталкиваемые сопровождающими, наши герои понуро брели в сторону поселка. Теперь его было хорошо видно – расчерченный, как по клетчатой бумажке, его выстроили ровно и строго, совсем непохоже на родной уютный Заботинск. В центре расположился здоровенный плац для построений и флагшток со знаменем. Вокруг него вытянулись ровные ряды казарм. Здание побольше напоминало столовую, слева от нее виднелись гаражи самокатов и ангары другой военной техники. В двухэтажном строении на дальнем краю плаца угадывался штаб – аналог Ратуши, в которой обычно заседали самые умные взрослые их домашней поляны.

Весь населенный пункт оказался обнесен прямоугольником ограждений из колючей проволоки с четырьмя воротами. По углам виднелись дозорные вышки, а на них – такие же разваливающиеся на куски, но еще вполне боеспособные солдаты. Но главным наблюдением, приведшим Виктора в окончательное расстройство и глубочайшую печаль, стало полное отсутствие Лифтовых шахт. Не заметив ни одной, он обернулся, с отчаяньем глядя на друзей и ища поддержки. Но те равнодушно уставились под ноги.

– Озорник – предатель, – тихонько прошипел тогда Витька, привлекая внимание сестры и брата. – Знал ведь, кем Казарма населена, а все равно высадил…

– Лифт иначе не мог… – Настя покачала головой. – Сказал же, что на шажок ближе к дому…

А Димка внезапно окрысился на брата, возмущенно сжав кулаки.

– Замолчи, не говори так! Ничего он не предатель! Озорник предупредил, что тут психи живут. Это мы сами виноваты, что…

– Отставить разговорчики в строю! – злобно прикрикнул на них капрал, оказавшись совсем рядом и нависая мрачной тенью.

Холодные солдатские пальцы на плечах сжались еще сильнее, принуждая к повиновению, и Настя вскрикнула от боли. Витька и Димка переглянулись, было заметно, что между мальчиками идет непримиримый спор. Но безропотно замолчали, повесив головы. Оба искренне надеялись, что в штабе все встанет на свои места. И что управляющие поляной люди разберутся в ошибке и все же доставят их наверх. Надеялись, хоть в глубине души каждый уже понимал, что шансы на это крайне малы – уж слишком больной и умирающей казалась им Казарма…

На гостей почти не смотрели – занятые муштрой (а она, судя по всему, занимала все свободное время местных жителей), вояки были всецело поглощены любимым делом. Строем подметали улицы поселка, перетаскивали ящики с боеприпасами или чинили самокаты. А вот офицеры, командовавшие отделениями, на чужаков косились с любопытством и озабоченностью. Вероятнее всего, припоминали Устав и его рекомендации в отношении пленников.

Процессия из десяти вооруженных мужчин и троих детей пересекла бетонированный плац. Витька, задрав голову, силился рассмотреть флаг на дюралевой мачте, но, кроме меча на мятой выгоревшей ткани, разобрать ничего не смог. Получив подзатыльник, ускорил шаг, и через несколько десятков метров они наконец прибыли к штабу.

Постройки тут все как одна казались собранными из конструктора. Причем для не самых развитых детей, если вы понимаете, о чем я хочу сказать. Простенькие стеновые панели светло-зеленого цвета, одинаковые темно-зеленые крыши, клонированные оконные рамы, невзрачные коричневые двери и крохотные крылечки – все было преисполнено грубой угловатости и примитивизма, отрицавшего даже намек на красоту.

На пороге штаба отделение солдат замерло по стойке «смирно», и внутрь с детьми вошел лишь капрал. Обменявшись армейскими приветствиями с охранником-секретарем, он повел пленников на второй этаж, где заседал таинственный «начальник гарнизона».

Герои попали в просторный кабинет, большую часть которого занимала массивная и устаревшая счетно-вычислительная машина. У окна за широким столом восседал толстый мужчина в украшенном нашивками мундире. Отдав ему честь, капрал замер у двери, вытолкнув пленников вперед.

– Господин полковник, – щелкнув пятками, отчитался он, – во время выполнения маневров на пересеченной местности мое подразделение задержало отряд условного противника! Задержанные доставлены для допроса!

Господин полковник оторвался от изучения информационного планшета, и теперь близняшки смогли его рассмотреть. Верхнюю часть лица командующего поляной занимали здоровенные черные очки, за которыми не было видно глаз. Нижнюю челюсть заменили на металлическую, грубую и выступавшую вперед, что придавало офицеру угрожающий и вечно недовольный вид. Из левого уха торчал провод, убегающий в вычислительную машину.

Не успел полковник как следует оглядеть нарушителей, как Витька вскинул подбородок.

– Как вы могли стрелять в детей? – дрожащим от пережитого испуга голосом спросил он за всех троих. – Что б вас Птицы заклевали! Это же бесчеловечно! Это самое страшное кощунство, какое только можно представить!

Казалось бы, истина, бесспорная для нас с вами, была обязана произвести на военного должное впечатление. Но путешественники еще не привыкли, что окружающий мир подчас бывает не таким правильным, как бы того хотелось хорошим людям.

– Ребенок, завербованный противником и отправленный в тыл, – враг, – хрустнув толстыми пальцами, ответил полковник, отчего челюсть его заскрипела. – В него стрелять можно.

От его невозмутимости и беспредельного ощущения собственной правоты стало жутко и неуютно. Настя, сделав маленький шажок за спину братьев, вцепилась в руку Дмитрия. Витя замешкался, но все же нашел в себе еще немного смелости и выпалил:

– Кажется, вы заигрались в войну, дяденька полковник. – Его лицо раскраснелось, и он затравленно обернулся на капрала, словно ждал подзатыльника. – Какому чудовищу придет в голову отправлять своих детей под пули?

Машина в углу шумно защелкала, по дисплеям пробежали строчки незнакомых символов. Полковник, словно получив от нее подсказку, повернул голову, глядя прямо на юного смельчака.

– Враг коварен и способен на все что угодно, – заученно ответил он. – Так гласит Устав.

– Да какой еще враг? – возмутился Димка, поддерживая брата. – Нет никакого врага. Мир давно.

– Условный враг. – Толстый полковник заерзал в кресле, скрипя коленными шарнирами. – Враг со всех сторон. Умный, только и выжидающий возможность напасть и захватить наши ресурсы, взять пленников и разрушить Спасгород. Например такой, что послал вас, маленькие шпионы!

От этих слов Витька задохнулся, а Димка сжал кулаки.

– Кто шпионы? Мы?! – продолжили оправдываться мальчики. – Что за глупости…

Полковник поднял голову, уставившись на капрала, и облизнул верхнюю губу, все еще человеческую.

– Смотрите, капрал, – с усмешкой прокомментировал он, – какие разговорчивые и ловкие модели вам попались.