Про Андрейку, Моську, Алеху и Читаку - Третьяков Юрий Федорович. Страница 31

— Ладно… — улыбался Алеха, честно выпивая все до дна. — Мы тоже выиграем!

Вторую кружку он пил уже не так быстро, с передышками и даже хотел на донышке немного оставить, но ему не позволили…

Такая игра, конечно, была гораздо веселее, и поэтому, когда обыграли Алеху на третью, Андрейка с Моськой так сильно смеялись и толкались, что Алеха заподозрил какое-то жульничество, но какое — догадаться не мог, и опять проиграл.

— Не буду пить! — обиделся он. — Вы мухлюете! Я вижу!

— А уговор! — закричал Моська. — Раз проиграл, значит, пей!

— А то нечестно будет… — поддакнул ему Андрейка: ведь всем интересно посмотреть, как Алеха станет выпивать третью кружку.

Алеха был человек необидчивый, но уж если его обижали, то делался очень сердитый. А тут из-за пустяка до того сильно рассерчал, что даже слезы на глаза навернулись и голос задрожал, как у маленького или у девчонки:

— Эх вы! Я думал, вы — честные товарищи, а вы… Воду я выпью, но только с вами больше играть… и вообще никаких дел иметь не хочу!

Он повернулся к Моське:

— Ты — что… Про тебя и говорить не стоит… А вот от Андрейки я не ожидал, что оказался такой… предатель!

Проигранную кружку Алеха все-таки честно выпил, от этого обиделся еще сильней и ушел, хлопнув дверью… Потом вспомнил, что не все досказал, вернулся и предупредил:

— Теперь в мои края даже носу не кажите. Кого поймаю — не обижайся!

— А откуда начинаются твои края? — спросил Андрейка для уточнения.

Алеха подумал и решил:

— От дяди Колиного дома, где конец забора… тут моя граница проходит! Чтоб ваша нога не переступала! Я человек добродушный, это все знают, но шутить не люблю.

Алеха ушел, еще раз ахнув дверью. А так как он слово свое всегда держал и вот даже последнюю кружку выпил, хотя свободно мог и не пить, то идти через его границу, конечно, не стоило, чтобы не нарваться на Алехин здоровый кулак… Там и делать было нечего, потому что Алеха жил в неинтересном месте. Кроме того, Андрейка с Моськой сами на Алеху обиделись: Моська — за то, что Алеха сказал, будто про него и говорить не стоит, Андрейка — за неправильное оскорбление «предателем»…

Немного поругав Алеху за нечестность, начали играть вдвоем. Тут настала Андрейкина очередь проигрывать, так как Моська опять мухлевал, и Андрейка рассердился.

— Не буду с тобой играть! — воскликнул он, увидев, что почти все козыри, тузы и короли перешли к Моське, а ему остались одни шестерки да семерки. — Ты жулик: у своих карт изнанку знаешь!

— Ага! — тоже рассердился Моська, уже настроясь смотреть, как будет пить из большой кружки Андрейка. — А если б ты меня обыгрывал, тогда — не жулик? Да?

— А я говорю — карты у тебя жульнические. Поэтому и воду свою ней сам. И кружку самую огромную достал, когда у вас поменьше есть. У тебя и брат весь в тебя — от змея нитку украл.

— А-а… брат тебе не нравится! А ты… давно уже жулик! У тебя… даже кошка и то жулик! — расходился Моська.

Андрейкина кошка славилась своим умом и честностью. За нее Андрейка обиделся сильней, чем за себя:

— Чем она жулик?

— А тем… а тем… Кто у меня морскую свинку съел?

— Кошки не едят морских свинок… Ты видал, как она ела?

— Знаю! Видел, как она пробиралась!.. А если не едят, значит… тебе принесла! И вы вместе с ней оба съели! Ги-ги-ги-ги-ги!.. А еще увижу — камнем ее по башке!

— А я тебя самого!

— А я тебя! Уходи отсюда! Чтоб мои глаза тебя больше не видали!

— А мои тебя! — закричал Андрейка. — И чтоб твоя нога не переступала! Моя граница проходит… сейчас скажу… Она около Трухина сарая проходит, дальше не заходи!

— Ого! — воскликнул Моська. — Ишь, сколько себе захапать задумал! Может, и все Шапкино к тебе перейдет? Правильная граница, если хочешь знать, — от Полининого дома, вот откуда!

— Силен! Это почему?

— Потому что Трухины — нам родня! Значит, ихняя территория тоже к нам относится… Дальше не лезь!

— А промежуток?

— А там… так! Нужно, чтобы она отстояла!

В сердцах, сгоряча Андрейка согласился и ушел, напоследок окончательно унизив Моську, считавшего себя кролиководом:

— А кролики у тебя все маленькие, как мыши!

Дома, остынув, он сообразил, что жулик Моська обманул его и границу жульническую провел: сколько чужой территории себе оттяпал! Граница совсем не там должна проходить, а где Полинин двор… И даже подальше. А посередке должна быть нейтральная территория…

Вступать в новые переговоры с Моськой он не захотел, а взял и провел справедливую границу, отметив ее колышками, вроде тех, которыми в поле размечают делянки, к ним прикрепил бумажки с надписями «граница».

Агрессор Моська увидел, все колышки повыдергал и разбросал, но без всяких колышков Андрейка помнил, где правильно граница проходит, и не смирился. До настоящих боев дело пока не дошло, но Моська со своей территории все время задирался и Андрейкину границу не признавал. Он научил младшего брата Федора с дружками преследовать Андрейкину кошку и пугать кур, когда их выпускали со двора на травку. Андрейка, со своей стороны, запретил этой компании бегать через его территорию, гонял их и давал подзатыльники, но они не унимались, беспрерывно делая набеги через границу, нагло пробегая по Андрейкиной земле по многу раз в день… А между прочим, сам Моська поручал тому же брату Федору караулить, не нарушает ли его фальшивую границу Андрейка, и но их сигналу выскакивал и кидался гнилыми яблоками из своего засохлого сада. Андрейка их подбирал и кидал в Моську, добавляя от себя всякий мусор, пока в военные действия не вмешалась Полина, чей дом стоял на самой спорной линии:

— Андрейка, да что же это вы взялись тут сражаться? И все у моих окон! И все у моих окон! Другого места вам нету? Облюбовал! Почему к своим окнам не ведешь?

— А если тут граница проходит? — объяснил ей Андрейка.

— Какая еще граница? Пограничники выискались! Вот вынесу метло — помирю!

Через это война до больших боев не расширилась — воевали потихоньку, чтобы Полину не вмешивать…

Моська часто выходил на границу и мяукал, что можно было понять как намек на совместное Андрейки с кошкой съедение морской свинки, а Андрейка в ответ лаял, как маленькая собачонка, намекая на Моськину кличку.

Оттого Моська совсем сбесился да еще потому, что у Андрейки была только одна граница, а у него две: с Андрейкой и с Алехой, и он бегал по своей громадной территории от одной границы к другой и, как настоящая моська, со всеми лаялся.

Сразу стало видно, кто жулик, а кто нет. Андрейкину территорию всю обузил, сделал какой-то куцей и считает, что так справедливо… С Андрейкиной стороны неправильно присоединил к себе два двора, да четыре лишних досталось ему с Алехиной — вон сколько! А у Андрейки очутилось всего-навсего три двора… И если такому загребущему уступать, то, пожалуй, он скоро и Андрейкин дом к своей территории присоединит, совсем жить станет негде.

Моськиной соседке Ольгуше-сплетнице теперь покоя не стало — так и ходила по всем территориям, от одного к другому:

— Андрейка, а тебя Моська обдурил! Ведь ваш огород за Полинин двор заходит, а территории всегда считаются по огороду, а не по улице! Так в законе написано! Этого терпеть нельзя! Какой-то там Моська несчастный! А как он на тебя орет да ругается: все у меня барабанные перепонки полопал!

Потом шла к Алехе, и тот, завидев Андрейку, кричал:

— Твои планы известны! Только ничего не выйдет!

А она опять Андрейке докладывала:

— Алеха собирается вашу с Моськой территорию всю к себе присоединить! Говорит: наш дед первым в Шапкине начал жить, значит, по закону все ко мне относится… по сроку давности! И как это вы терпите? Ведь он же — форменный обалдуй! А то помирятся они с Моськой, и всю твою территорию меж собой разделят…

Приходилось, конечно, опасаться, что Алеха с Моськой вдруг заключат союз да и проведут такую границу, что Андрейке вовсе никакой территории не достанется — так как Андрейкин дом стоит на самом краю, а дальше идет луг, который пока оставался неделенным…