Командир особого отряда. Повести и рассказы - Третьяков Юрий Федорович. Страница 24

— Свеклу копать… — ответил Витюша, — а вы давай хиляй отсюдова! Тут киносъемка будет проходить, а вы везде мелькаете, еще попадёте в кадр…

Шурка сразу заинтересовался:

— А что будут снимать?

— Нас… — ухмыльнулся Витюша. — Меня, например, а что?

— Тебя… — не поверил Шурка. — Кого же ты будешь играть?

— Студенты медшколы на уборке!.. — объявил Витюша важно, будто сам являлся студентом или даже режиссером. — Хроникальный фильм!

— А длинный он будет? — выспрашивал Шурка.

— Как получится…

Студентки были пустяковые — такие молодые, что даже в Шуркиной школе некоторые старшеклассницы выглядели гораздо взрослее. Потом Витюша куда-то скрылся, а ребята, конечно, остались: даже те, кто уж совсем собрался уходить, не ушли. Они решили дожидаться кино, посмотреть, как все будет происходить, а может, попадется добрый режиссер и их тоже немножечко снимет… Скажет: «Чего стесняетесь! Идите уж и вы…»

Ведь каждому интересно потом в кино посмотреть, как ты двигаешься там и разговариваешь. Уходить было никак нельзя.

На всякий случай все предварительно подготовились.

Командир Шурка решил сняться в полной форме: с автоматом на груди, в одной руке пистолет, в другой — сабля, на шее — бинокль. Хорошо бы в это время сидеть верхом на коне, если бы был конь да уметь на нем ездить…

Малыши Зубан и Голован, выпросив у Шурки расческу, причесывали Кузе бороду, бока и выдирали оттуда репьи, потому что Кузю-то наверняка снимут, а заодно и Зубана с Голованом: ни в кино, ни в телевизоре никогда еще не показывали, как люди прямо на живом козле катаются!

Студентки принялись за работу, а ребята смирно сидели в отдалении, чтобы их не прогнали раньше времени.

Уже долго просидели, а кино все не ехало… Шурка соскучился и пошел взглянуть, как идет копка свеклы.

В этом деле Шурка являлся большим специалистом. Совсем недавно он помог выкопать на своем огороде свеклу, и морковь, и бурак, не говоря уж про картошку.

Кто думает, что выкопать, например, морковку ничего не стоит, тот ошибается. Возьмешь лопатой чуть поближе, и она уже перерезана, хранить не годится. Некоторые растут в земле криво, и нужно втыкать лопату дальше от них, чтобы они не повредились. Хотя, конечно, так копать труднее, потому что приходится большие комья земли выворачивать. Лучше всего дергать за зеленый хвостик, но этого делать нипочем нельзя — хвостик оторвется, а корень останется в земле…

Подойдя к студенткам, он сразу увидел, что они копают неправильно: чтобы не возиться с тяжелой лопатой, дергают рукой за ботву — оторвут и сразу за другую хватаются! Конечно, кое-какие и выдернутся, но плохие, тоненькие, а самые лучшие, большие и толстые, сидят в земле крепко, а хвостики у них слабые… Поэтому везде валялась оторванная ботва, а из нее чуть виднелись свекольные затылки…

Такой бесхозяйственности Шурка потерпеть не мог.

— Ты как делаешь? — обратился он к одной студентке в красных штанах, у которой чаще всех ботва отрывалась.

— А что? — с удивлением взглянула на него студентка.

— За хвостик нельзя дергать… Нужно лопатой!

— Она у меня неудобная… А ты чего лезешь?

— А ты копай хорошо!

— Ну и иди отсюда, не мешайся!

— Я не мешаюсь, а говорю, что так нельзя копать. Артистка какая! Надела красные штаны и тяп-ляп делает! — начал скандалить Шурка, а студентка замахнулась на него свеколиной. Подошли остальные ребята, а Шурка вынул свой блокнот, карандашик и пригрозил:

— Сейчас тебя запишем! А потом Егор Ефимычу доложим… кто тут, расфуфыренный, не работает, а портит только…

— А ты не знаешь, кто я! — хихикнула студентка.

— Узнаем… — И Шурка, раскрыв блокнот, начал строчить, поглядывая на нее и бормоча: — Так-ак… красные штаны, сама толстая… Оставила в земле двадцать две свеклы…

— А ты считал?

— Считал!

— И вот ту запиши, с косой! — подсказал Дед. — Она совсем без лопаты! Только сейчас три хвостика оторвала…

— Которая? — осведомился Шурка. — А! Пишем: с косой…

— Вика, тебя записали! — смеясь, крикнула толстая.

— Кто? — отозвалась Вика.

— Да тут вот ревизоры объявились!..

— Я их сейчас!..

На поле пришел завхоз, и толстая студентка пожаловалась:

— Егор Ефимыч, чего мальчишка привязался?

Шурка тоже пожаловался:

— Егор Ефимыч, смотрите — они все хвостики пообрывали, а свекла в земле!

Завхоз встал на сторону Шурки:

— Это наш командир! Он дело говорит! Вам на что лопаты дадены?

— А вон та, рыжая… — показал пальцем Шурка. — Она и лопатой режет!..

— Ты чего грубишь? — обиделась рыжая.

— А ты копай хорошо! Небось на своем огороде даже самую маленькую морковку дергала!..

— У меня нет огорода!

— Ну и подавно!..

— Да мы не умеем…

— Могу показать!

И Шурка, взяв лопату, начал показывать, как нужно ее втыкать в землю, чтобы не зацепить корень.

— Вот, смотрите! Надо брать, сильно отступя, тогда не затронет… Нажимаем… ра-аз! Перерезалась… Думал — далеко, а она, оказывается, близко… Вот видите, несколько дальше надо захватывать! Даже я и то перерезал! Но тут свеколина кривая…

— Да чего там — одна-две штучки! — легкомысленно махнула рукой рыжая, но Шурка возмутился:

— Две?! Да их у вас осталось в земле… тыщи! Если сейчас за вами пройтись с лопатой, то можно еще столько накопать, сколько вы уже накопали! Даже больше!

— Уж и больше… — не поверила студентка.

— Сейчас увидишь!

На поле валялись три лишние лопаты, Шурка взял одну себе, другие дал Перфишке и Деду, тоже хорошо умевшим убирать свеклу, а остальным ребятам велел выискивать оставшиеся свеколины с оторванной ботвой.

Их пряталось в земле не так уж много, как предполагал Шурка, но все-таки через некоторое время образовалась порядочная куча, которую складывали отдельно, чтобы студенткам было наглядно, сколько остается, если не лопатой выкапывать, а дергать за хвостик.

Для перетаскивания свеколин в одно место Шурка пожертвовал свою куртку, на которую накладывали, как на носилки, и таскали, потому что зловредные студентки не дали ни одной корзины. Обошлись без них, а куртку потом можно отряхнуть, к ней земля не очень прилипает… Когда подошел Егор Ефимыч, Шурка похвалился:

— Вот сколько уже! И еще осталось!..

Егор Ефимыч посмотрел на Шуркину кучу и одобрил:

— Да-а…

Затем привел толстую в красных штанах, которая, похоже, числилась у студенток командиром, показал ей, сколько Шурка с ребятами после них накопали, и, отойдя в сторонку, начал что-то строго говорить, а она краснела, кивала и оправдывалась…

Видно, крепенько ей влетело, стыдно стало, и сразу дело пошло на лад, а то безобразие: свеклу портят, все хотят, как бы им полегче!

А Шурка перебросил свой отряд на самый дальний конец поля, где другая группа студенток копала бураки, которые при копке еще коварнее свеклы и требуют особой осторожности. Их повредить легче: они круглые и бока во все стороны выпирают…

Показывая студенткам, как нужно правильно обращаться с бураками, Шурка своей лопатой выворачивал такие большие ужасные глыбы земли, что даже лопата не выдержала: гвоздик обломился, и она соскочила с ручки. Хороший гвоздик обнаружился у Шурки в кармане, а вместо молотка был использован камень. Пока Шурка налаживал лопату, все стояли над ним и смотрели, помогая советами…

А про кино совсем позабыли.

В это время примчались Зубан с Голованом, которые во время копки стерегли Кузю, и заорали:

— Снимают уже!

Бросив лопаты, Шурка с ребятами побежали обратно к первой группе, где ходили двое каких-то молодых дядек с большим аппаратом, наподобие фотографического, только гораздо больше, который не щелкал, а трещал. Один снимал, а другой указывал студентам, кому где стать, что делать.

Шурка даже немного разочаровался: больше никакой сложной аппаратуры у киносъемщиков не имелось…

А когда прибежали ребята, то дядька, который указывал, сразу замахал руками: