Вася-капиталист - Третьяков Юрий Федорович. Страница 12

Однако надо было спешить домой, чтобы поспеть хоть к концу воскресника, и Вася, побродив по кладбищу столько времени, что старичок наверняка уж перестал дожидаться, пошел к воротам.

Зорко всматриваясь в кусты (не сидит ли там где в засаде старичок?), Вася приметил в чаще пустую бутылку и просто так, из любопытства, поднял ее и осмотрел: она была совсем целая. Хоть сейчас неси сдавай. Идти с одной бутылкой в магазин было как-то неловко, Вася бросил ее в заросли сухого бурьяна.

Пройдя еще немного, он приметил сразу две бутылки, они тоже оказались целыми. Сразу три бутылки оставлять было жалко, и Васе пришлось вернуться за той, первой, и слазить за ней в бурьян, отчего весь Васин костюмчик покрылся прошлогодними репьями и какими-то очень цепкими семечками.

Если три бутылки уже есть, то почему бы не походить по кладбищу, не поискать еще, чтоб уж сдавать все разом. Вася принялся обшаривать кусты и через полчаса обогатился еще на две штуки.

Больше, сколько он ни искал, не было.

Получше запрятав авоську с бутылками в бурьяне, Вася принялся похаживать возле поминальщиков, дожидаясь, когда они скажут:

— Тебе чего, мальчик?

Тогда он просил.

— Вам пустая бутылка не нужна?

Взрослым, конечно, было стыдно не дать мальчику какую-то несчастную бутылку, а он ее схватывал, говорил спасибо, и тащил прятать в свой склад.

Некоторые даже поскорее разливали из бутылки остатки, чтобы Васе не дожидаться.

Правда, в двух местах его с позором прогнали, сказав, что стыдно мальчику, наверное, пионеру, клянчить бутылки, но Вася не обратил на это внимания.

Так, благодаря своей ловкости и сообразительности, Вася оказался владельцем полной авоськи бутылок.

Продавцам не разрешалось принимать от ребят пустые бутылки, но Вася, применив блестящую военную хитрость, с успехом вышел и из этого затруднительного положения.

Облюбовав одну старушку, на вид подобрее прочих, и придав лицу скромное, застенчивое выражение, он сказал:

— Бабушка, а бабушка… Сдайте мне, пожалуйста, бутылки… Отец велел сдать, а у меня не берут…

А чтобы побольше разжалобить старушку, добавил:

— Драться будет… если денег ему не принесу…

Взглянув на бутылки, сплошь из-под водки да из-под пива, старушка участливо спросила:

— Он что же, отец-то, сильно пьет?

Вася печально кивнул.

— Вот негодяй! — возмутилась доверчивая старушка. — И буянит часто?

— Чуть не каждый день… Как начнет драться, хоть убегай куда… Сегодня ка-ак закричит: «Иди, сдай бутылки, а то — палкой!»

— Палкой! Вот ведь изверг! Малого ребенка — палкой! А ты на него в милицию заяви, там его быстро утихомирят… Ну, давай свои бутылки, так уж и быть…

Получив от старушки деньги и подробные указания, как получше воздействовать на изверга-отца, Вася пошел домой.

На воскресник он, конечно, опоздал: все деревья уже росли, где им назначено, ребята разошлись, но зато дома Вася оказался как раз вовремя, так как мама надумала мыть полы и могла добраться до кошелька, который он только вчера перепрятал под шифоньерку, опасаясь, что тайник за аквариумом недостаточно надежный.

Опять же при помощи разных хитростей Васе удалось заманить маму на кухню, вынуть из-под шифоньера кошелек и перепрятать его за книги. Но только он сел завтракать (утром со всеми этими делами и позавтракать не удалось!), появилось беспокойство: а что если мама начнет книжки перетирать, дай наткнется на кошелек? Он выскочил из-за стола и, придерживая карман, чтобы сегодняшняя выручка там не звякала, начал пробираться между ведрами и лужами грязной воды к книжному шкафу.

— Ты чего тут слоняешься? — ругалась мама. — Сейчас вот тряпкой заработаешь!

— Мне книжку взять… — бормотал Вася. — Книжка мне требуется… Очень нужна…

А сам тем временем вынул кошелек и — за пазуху: там будет целей! Мама спросила:

— Ты почему на воскреснике не был, и где ты пропадал?

— Дела были важные! Насчет рыб! Ходил к одним рыбоводам советоваться, ужасно образованные рыбоводы! Давали мне различные консультации…

— В другое время ты не мог своих консультаций получить? Обязательно во время воскресника?

Но Вася в эти дни, особенно сегодня, так выучился врать, что и не сморгнул:

— Они завтра уезжают в… Чехословакию! За особыми рыбками… с Амазонки! И мне обещали дать пару…

Потом мама опять спросила:

— Что это Толик у тебя перестал бывать?

— Почему перестал? Ходит каждый день, даже надоел… А в общем, он в своей больнице занят, кукол лечит, медведей, машины тоже, котенка даже лечил…

— А ты?

— И я тоже! Без меня его больница давно бы прогорела! Я им вчера даже настоящего больного приводил — живого! Первачка там одного…

— Уж не он ли сегодня приходил? Такой чистенький, аккуратненький, только глаза какие-то странные, я таких никогда не видывала… Часа два, наверное, в той комнате сидел, тебя дожидался… Я, говорит, Васин друг, пришел узнать, не нужно ли с ним куда-нибудь сходить, в лес или в поле… Очень огорчился, что тебя не было. Обещал еще зайти.

— Пускай заходит! Так с лестницы и загремит!

— Это почему же так?

— Нечего ему тут делать! Людей беспокоить!

— Напрасно. Он мне так понравился: такой аккуратненький, все время то причесывается, то беленький воротничок поправляет… Не то, что некоторые… Ты где столько репьев да колючек нахватал?

— Там… — неопределенно махнул рукой Вася.

Наконец мама закончила уборку и ушла к соседке. Настал удобный момент присоединить сегодняшнюю выручку к основному капиталу и заодно посчитать, сколько уже накопилось. Это занятие Вася очень полюбил: так бы и считал все время!

Но только он разложил все свои деньги на столе и, отошел, чтобы полюбоваться ими как бы со стороны (столько денег и все — Васины!), у двери раздался звонок. Вася поспешно, без всякого порядка и почтения сгреб все скорее в кошелек, спрятал в карман и побежал открывать, намереваясь, если это окажется Марсианин, без всякого сожаления исполнить свою давешнюю угрозу: пусть не шляется зря, серьезным занятым людям не мешает, не пугает их своими несвоевременными звонками!

Но это оказался Толик. Лицо у него было угрюмое и даже, похоже, заплаканное, а вдоль щеки шла длинная красная царапина, очевидно сделанная чьими-то ногтями.

— Кто это тебя? — спросил Вася.

Толик безнадежно махнул рукой:

— Да этот… в общем… Юрец!..

— Как так?

— А так… Ты же ничего не делаешь! Он за кем числится? За тобой! Обещал, хвалился: я, я! А сам и не думаешь ни о чем! И другие ребята, на тебя глядя, тоже начали отлынивать!.. Юрец чуть не круглосуточно у своей калитки дежурит, маленьких подстерегает. Сережка уже доплел почти кнут, опять показывал с балкона — страшно длинный… Говорит, осталось только хвостик приделать из конского волоса… Алхимик через это прямо похудел, стал какой-то невнимательный… Адъютанты эти твои, Андрейка с Андрюшкой, выучились лепить маски из картона, налепили множество масок, бегают везде и пугают девчонок и маленьких! Те орут, а они рады! Да еще маски такие страшные, вроде колдунов… А вам всем некогда! К Юрцу пришлось самому идти…

— Ну?

— Ну… он сильнее оказался, да еще и злющий такой… Оцарапал вот меня и в грязи всего выпачкал! А тут еще мальчишка какой-то как увидел меня грязного, обрадовался, заорал: «Замазура!» Всю дорогу за мной шел, дразнился… Конечно, если никто ничего делать не хочет, а все сам, да сам… Даже пустяк и то не могут толком сделать, за маленькой посмотреть… Что же мне, разорваться, что ль?

— Какой маленькой?

— Да Маринкой, какой же еще! Знаешь, что эти Андрейка с Андрюшкой вчера натворили? Маринкина мать оставила им Маринку, чтоб они за ней посмотрели, они говорят: «Ладно!» Поиграли с ней во дворе, а потом им кто-то и скажи, что в клубе кино бесплатное, всех пускают, они Маринку захватили и туда! Маринкина мать приходит — нет ни их, ни Маринки… Я шел в это время в пятую квартиру — там кран подтекает. Это еще днем обещался Женька сделать, а ему сапоги резиновые купили, он надел их, нашел, где самая большая лужа, залез туда и давай расхаживать, сапоги свои пробовать, пока полные голенища не залил, а теперь дома сидит — температуру ему измеряют, боятся, что простыл…