Подарок нечистой силы - Головачева Вера. Страница 8

Удивленные несвойственной ей дерзостью, дед и внучка одновременно замолчали и уже привычным жестом шлепнули по дверцам каждый своей клетки.

– Где? – командным голосом потребовала указать более точное местонахождение пресловутого Марата девочка. Она уже поняла, что мягкостью и вежливостью ничего не добьется, поэтому отбросила робость.

– Вот! – каждый указал на свою клетку.

Наконец и до спорщиков дошло: что-то не сходиться. Девочки молча склонились около той клетки, у которой лютовала Юлька. Через редкую решетку хорошо было видно, как в компании подружек черно-белый, крупный, пушистый Марат смачно и с явным удовольствием уничтожает бледно-зеленые кудрявые листья салата.

Молча девочки подошли к клетке, около которой стоял дед. В самом темном, дальнем углу, за небольшим, аккуратненьким кочаном капусты сидело что-то бесформенное и нахохлившееся. Юлька ближе прильнула к дверце.

– Ма-а-ленькая, бе-е-дненькая, протянула она, по-хозяйски открывая клетку с чужими кроликами. Девочка просунула в клетку руку и вынула из нее большую, пушистую, черно-белую... кошку!

– Положь Марата! – строго потребовал дед.

Юлька, до того стоящая в столбняке, вдруг стала хватать ртом воздух и, отступая, указывать пальцем в бедняжку Пери, безвольно висевшую на руках хозяйки.

– Быстро положь крола на место! – дед, возмущенный невиданной наглостью молоденькой соседки, топнул ногой.

У его внучки, наконец-то, прорезался голос.

– Дед, а, дед, – подозрительно тихо и вкрадчиво поинтересовалась она, – ты зачем чужих кошек воруешь?

– Я тебе покажу, кошек! – дед грозно затряс кулаками и разразился целой тирадой в адрес внуков, которых «растишь, растишь, а никакой благодарности».

Его монолог прервало громкое мяуканье. Это выходящая из глубокой депрессии Пери начала приходить в себя.

Дед остолбенел. Медленно, трясущимися руками пытался достать он из кармана широких штанов старенькие, верные, сто раз ремонтируемые очки. Наконец ему это удалось. Очки были водружены на нос, и проницательные глаза стали пристально разглядывать то, что лежало на руках у Лиды и издавало такие непристойные для кролика звуки.

Через пару минут внимательного созерцания, дед так же медленно снял очки, полой свободно висящей рубахи протер стекла, отправил очки на их законное место – в карман, и хладнокровно, но так же сердито произнес:

– А куда крола дели?

Хохот, грохнувший вслед за его словами, заставил флегматичных кроликов прервать такое сладостное для них занятие, как поглощение сочной зелени. Многострадальная Пери, свалившись с рук хозяйки, крупными прыжками понеслась в сторону спасительного родного забора и пулей перелетела его. Дед, немного помявшись на месте, что-то пробормотал про порку и засеменил в сторону дома.

Наконец, девочки пришли в себя. Немного успокоившись, Лидия рассказала подруге про странную депрессию брата.

– Пойдем расскажем ему про то, как дед Макар вашего кота в плен взял, тут и мертвый развеселится, – предложила Юлька.

Это только взрослые четырнадцатилетние барышни ходят в гости через калитку. Они уже выросли и забыли, какое неземное наслаждение получаешь, когда легко, птицей, перелетаешь высокий, кажущийся неприступным забор! Это ничего, что в череду обязательных ежевечерних процедур входит еще одна: вынимание заноз на ночь из загорелых рук и ног. Зато вдвое сокращается путь и между делом можно увидеть все, что творится вокруг. А ощущение собственной силы и легкости рождает в душе восхитительное и немножко высокомерное чувство превосходства перед непутевыми взрослыми, уже забывшими о том, как весело быть детьми.

После виртуозного покорения забора им и в голову не пришло, что к Костику надо идти через дом. Девчата ловко вскарабкались на тополь и легко перепрыгнули на балкончик. Мальчик все лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку.

Услышав шум, он вскочил и сел. Глаза его были немного припухшими, рыжеватая шевелюра наводила на мысль о шедевре визажиста-панка.

При соседке ему неудобно было рычать на сестру, поэтому он только молча сидел на кровати, уставившись в один угол. Подруги переглянулись и с увлечением, перемежая рассказ прысканием в кулачек, стали рассказывать о неравной битве деда Климова и прелестной персиянки.

Сначала мальчик не слушал их. Потом рассказ стал его интересовать. В конце старательным сестрам милосердия удалось вызвать блеск в зеленых глазах страдальца. Он даже хмыкнул, и на лице его появилась улыбка.

– А теперь скажи, что случилась! – ляпнула без предисловий недипломатичная Юлька.

Лидия запоздало толкнула ее в бок, но это оказалось излишним. Ее брат молча встал, подошел к тумбочке и вынул оттуда рухлядь, которая раньше гордо именовалась CD-плеером. Вожделенную вещицу мальчику подарили родители на тринадцатилетие, взяв с него предварительно пакет обещаний о бережном отношении к дорогой покупке. Ни у кого из его друзей не было столь роскошной игрушки, и мальчик очень гордился плейером. Втайне от сестры и стыдясь самого себя, он даже разговаривал с ним и поглаживал любимца. И уж конечно, резко осаживал «зарвавшуюся» сестру, требующую дать «погонять» его сокровище.

Жалкие останки драгоценного устройства для единоличного прослушивания компакт-дисков могли выжать слезы даже у более закаленного жизненными перипетиями человека, чем Лида.

– Я вечером положил его на тумбочку, – пытался объяснить мальчик, – а утром нашел на полу вот это. Даже шума не слышно было. Правда, сплю я крепко, наверное, сам столкнул.

Костя опять задумался.

Лидия, почесываясь, бережно собрала остатки того, что недавно еще вызывало в ее душе такую зависть.

– Чтоб он лопнул, твой драгоценный плейер! – выдала вдруг Юлька голосом Лидии. Все остолбенели. Сама Юлька закрыла рот ладонью и хлопала своими вишневыми глазами, переводя взгляд с брата на сестру. Добродушный Костик смотрел на нее с легкой укоризной. В глазах Лиды плескался коктейль из ужаса и недоумения. Ведь именно эти слова сказала она, когда разозлилась на брата. Но их никто не мог слышать!

– Зачем ты так? – необидчивый мальчик был на грани того, чтобы разочароваться в новой подруге.

– Я и сама не знаю, – Юлька до сих пор не могла прийти в себя, – вырвалось! Даже в голове не было. Что это со мной?

– Да, ладно, – успокоил ее мальчик, – не переживай. И вообще, хватит расстраиваться из-за ерунды. Что-нибудь придумаем. Не говори пока родителям, – попросил он уже Лиду, – если не смогу отремонтировать, тогда уж и признаюсь.

– Кстати, – Юлька уже забыла о конфузе, случившемся с ней парой минут назад, – мой дед, несмотря на свою дряхлость, прекрасно разбирается в технике! У него даже прозвище в городе – «Самоделкин». Давай подойдем к нему, он поможет.

– Поможет ли, – засомневалась Лидия.

– Да, конечно! Это вид у него такой грозный, а вообще он очень добрый. Между прочим, – девочка лукаво улыбнулась, – они были большими друзьями с Агнессой.

Сочетание «бабка Агнесса» давно резало слух детям, поэтому в отсутствии взрослых они договорились называть ее просто по имени.

– Сначала посмотри моего Хоку, – потребовала Лидия.

Девочки скрылись в соседней комнате, а Костик, вздохнув, стал складывать в пластиковый пакет жалкие останки плеера.

–Смотри, какая прелесть, – хвасталась Лидочка, почесывая руку, – какие глазки хорошенькие, шерстка, как у твоих кроликов!

– Ничего, – равнодушно похвалила Юля, – симпатичный. Только глаза какие-то страшные.

– Совсем и не страшные, просто розовые. Розовый цвет – красивый.

– Мне кажется, что они скорее красные, чем розовые, – не согласилась девочка, – ты лучше скажи, почему ты вся чешешься? Не мылась с прошлого века?

– Действительно, красные, – удивилась Лида, – а мне, почему-то, показалось, что они розовые. А моюсь я как все порядочные родственники нечистой силы – раз в столетие. Если серьезно, то меня уже замучил этот зуд. Утром еще было все в порядке, а сейчас как шелудивая собака, самой противно!