Исчезнувшая принцесса Страны Оз - Баум Лаймен Фрэнк. Страница 24

- Вскоре я туда отправлюсь, - ответил Челоквак. - А пока просто путешествую. И я ещё не завтракал, а посему окажу тебе честь и попрошу угостить меня чем-нибудь съедобным.

- Ого! У Великого Челоквак урчит в пустом брюхе, как у заурядного бродяги, - презрительно проговорила женщина. - Ну что ж, тогда бери эту охапку дров и помоги мне развести огонь в очаге.

- Я?! - в ужасе вскричал он. - Да чтобы Великий Челоквак собирал поленья?! В Стране Верхунов, где меня почитают превыше любого короля, люди плачут от радости, когда я прошу их принести мне поесть!

- Ну, так и отправляйся завтракать в эту страну, - ответила женщина.

- Боюсь, ты так и не уразумела, насколько важная особа обратилась к тебе, - сердито молвил Челоквак. - Негоже такому мудрецу делать черную работу.

- Удивляюсь, как твоя мудрость не подсказала тебе, что в этом доме ты не получишь никакого завтрака, - сказала женщина, подняв охапку дров и направляясь к крыльцу. Она внесла дрова в дом и захлопнула парадную дверь.

Почувствовав себя глубоко оскорбленным, Челоквак громко и негодующе квакнул, повернулся спиной к желтому домику и зашагал прочь. Вскоре он набрел на едва заметную тропку, которая вела через луг к купе красивых хвойных деревьев. В надежде, что этот вечнозеленый бор скрывает какое-нибудь жилище, где его, быть может, примут более радушно, Челоквак пошел по тропе. Наконец он приблизился к деревьям, стоявшим вплотную друг к дружке, отодвинул несколько веток и увидел за стволами не дом, а очень красивый пруд с чистой водой.

Челоквак был большой, обладал обширными познаниями и во всем подражал людям, но это не мешало ему оставаться лягушкой. Глядя на этот потаенный пруд, где не было ни одной живой души, Челоквак вдруг почувствовал, что его, как встарь, непреоболимо влечет к себя любимая водная стихия.

- Что ж, не позавтракаю, так хоть поплаваю вволю, - рассудил он, протискиваясь между стволами деревьев и подходя к кромке воды. Здесь он снял свои роскошные одежды, положил их на землю вместе с лоснящимся лиловым цилиндром и тростью с золотой рукоятью и мгновение спустя сиганул в воду, а ещё через секунду очутился на самом дне пруда.

Прохладная вода приятно ласкала толстую грубую кожу Челоквака. Он сделал несколько кругов, затем прервал свой заплыв, вынурнул на поверхность, перевел дух и с любопытством окинул взором пруд. Скорее, бассейн, потому что его дно и стены были выложены бледно-розовой плиткой, и только в одном месте на дне, где из недр бил источник, плитки не было. На берегах водоема росла зеленая трава, подступавшая вплотную к блестящим розовым краям. Приглядевшись, Челоквак заметил на стенке бассейна, над самой поверхностью воды, золотую пластину с какими-то выгравированными на ней письменами. Он подплыл к пластине и прочел следующее: "ЭТО - ПРАВДИВЫЙ ПРУД. ВСЯК, КТО ИСКУПАЕТСЯ В ЕГО ВОДАХ, ОБЯЗАН ВПРЕДЬ ГОВОРИТЬ ОДНУ ЛИШЬ ПРАВДУ".

Надпись поразила и даже немного напугала Челоквака, поэтому он поспешно выпрыгнул из пруда и начал одеваться.

- Меня постигло великое горе, - сказал он себе. - Ведь отныне я не смогу говорить людям, что я мудрец: это же неправда. А правда состоит в том, что я - бахвал и лже-мудрец, который с умным видом обманывает людей и заставляет их поклоняться себе. По правде говоря, ни один живущий не может знать намного больше своих ближних. Кто-то знает одно, кто-то - что-нибудь другое, поэтому познания распределяются по свету более-менее равномерно. Но что за ужасная судьба ждет меня теперь! Даже Торти-Мастерица Печенья вскоре поймет, что моя просвещенность не превосходит её собственную. Ведь я искупался в Правдивом Пруду и больше не могу дурачить её и лгать всем и каждому.

Челоквака охватила давно забытая робость, и он смиренно вернулся в рощу. Торти уже проснулась и умывалась в маленьком ручейке.

- Куда вы ходили, ваша честь? - спросила она.

- Был на одной ферме, просил чего-нибудь поесть, - ответил Челоквак. - Но хозяйка отказала мне.

- Какой ужас! - воскликнула Торти. - Но не будем расстраиваться. Мало ли домов, хозяева которых с радостью попотчуют Мудрейшее Существо на Свете!

- Это ты о себе? - спросил Челоквак.

- Нет, о тебе.

Челоквака так и подмывало выложить Торти правду, но он сумел сдержать этот порыв. Разум подсказал ему, что признаваться женщине в неведении не стоит: ведь она мгновенно перестанет, или почти перестанет, уважать его. Но всякий раз, когда Челоквак открывал пасть, ему приходилось тотчас снова захлопывать её, ибо он понимал, что вот-вот скажет правду. Челоквак попытался было заговорить на посторонние темы, но правдивые слова настырно просились на язык, и бороться с этим он был не в силах. В конце концов он осознал, что должен либо говорить правду, либо вовсе молчать. Издав полный отчаяния стон, Челоквак сказал:

- Торти, я совсем не Мудрейшее Существо на Свете. И вообще никакой я не мудрец.

- Этого не может быть! - воскликнула женщина. - Ты мудр! Ты сам мне это сказал не далее как вчера вечером.

- Значит, вчера вечером я тебе солгал, - признался Челоквак, и на его лягушачьей морде появилась стыдливая мина. - Прости меня за эту ложь, моя добрая Торти. Но, если ты хочешь знать правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды, то вот она: на самом деле ты, Торти, гораздо мудрее меня.

Эти слова потрясли Мастерицу Печенья до глубины души. Ведь они развеяли одно из самых приятных заблуждений. Женщина в немом изумлении смотрела на расфуфыренного Челоквака. Наконец она спросила:

- Почему ты вдруг так резко изменил свое мнение о себе?

- Потому что искупался в Правдивом Пруду, - ответил Челоквак. - А всякий, кто омоет себя его водой, обязан после этого говорить одну лишь правду.

- Ты сделал большую глупость, - сказала женщина. - Ведь говорить правду порой бывает так неловко. Хорошо, что я не купалась в этой ужасной воде!

Челоквак задумчиво воззрился на свою спутницу.

- Торти, - молвил он, - я хочу, чтобы ты отправилась к Правдивому Пруду и совершила омовение в его водах. Если мы намерены вместе идти навстречу неведомым приключениям, то, по справедливости, мы оба должны говорить друг другу чистую правду. Если правдив только я, а ты болтаешь все, что взбредет на ум, это нечестно. Но если ты тоже искупаешься в заколдованной воде, мы уже никогда не сможем обмануть друг друга.