Кураж - Туричин Илья Афроимович. Страница 11

Возле другой стены стояло несколько ящиков поменьше. А один был подвешен к потолку на таком же проводе, как лампа.

– Что здесь? - спросил Павел.

– Подземный вигвам Великих Вождей племени Благородных Бледнолицых, - торжественно произнес Долевич и скрестил руки на груди.

И Толик, и Серега, и Злата также скрестили руки.

– Это - вы сами? - Петр обвел рукой вокруг.

– Сами, - сказал Василь.

– Еще прошлым летом, - добавил Серега, снимая со спины тощий залатанный рюкзак.

– Мы набрели на эту землянку, когда грибы собирали. Все грибники дальше в лес идут, по дороге. Сюда не заглядывают, - сказала Злата.

– Это старая землянка. Может, еще с гражданской войны. Может, тут красные от белых хоронились или белые от красных, - сказал Толик.

– Или разбойники. Шайка какая-нибудь! - сдавленным голосом прохрипел Василь.

– До снега возились. Тут такая развалюха была. Все сгнило. Вон доски, - Толик пнул ногой лавку, - из города волокли. По штучке.

– Хорошо тут, - сказал Петр. - Только тесновато. А чего ящик подвешен?

– Продуктовый склад. Чтоб мыши не забрались. - Василь достал из висячего ящика пакет с черными сухарями, положил на ящик-стол. - Угощайтесь.

– Спасибо, - хором поблагодарили братья и взяли по сухарю.

Сухари не хрустели.

– Отсырели маленько, - пояснил Василь. - Все-таки кругом земля.

Все уселись на лавки и стали грызть сухари. Куда до них медовым пряникам!

И только Киндер не сел и от сухаря отказался. Он подозрительно обнюхивал углы. Не очень-то ему здесь нравилось, куда приятнее носиться по лесу! Но хозяевам не прикажешь!

– И что ж вы здесь делаете? - спросил Павел.

– А все, - ответил Василь. - Здесь у нас вторая жизнь. Здесь мы - Великие Вожди.

– Там - школа, уроки, папы-мамы, - пояснил Серега. - А здесь мы сами по себе.

– И все решает Большой Совет, - сказала Злата.

– А кто - Большой Совет? - спросил Павел.

– Мы.

– А малый? - не унимался Павел.

– А малого нету, - сказал Василь.

– И что же Совет решает? - спросил Петр.

– Все… Как жить, чего делать, куда пойти… - Серега направился к одному из ящиков. - У нас и приемник есть. Сам собирал. Ребята помогали. - Он осторожно поставил на стол фанерную коробку, набитую медными обмотками, конденсаторами, спаянными концами, сверху был приспособлен детектор - серебристый кристалл, к которому прикасалась жесткая проволочка.

– И работает? - усомнился Павел.

– Сейчас услышишь. - Серега протянул два провода от другого ящика, присоединил их к клеммам своего странного приемника, приложил к уху наушник и осторожно стал шевелить рычажок, то приподымая, то опуская проволоку на кристаллик. - Есть. Москва. Коминтерн, - сказал Серега и протянул наушник Павлу.

Сквозь шипение, хрип, тоненький писк Павел услышал тихую музыку.

Они передавали наушник друг другу и слушали.

Потом Серега снова потрогал рычажок детектора. Прислушался.

– Немцы, вроде…

Петр взял наушник, услышал мужской гортанный голос. Он почти кричал. Лицо Петра стало напряженным.

– Погромче нельзя? - попросил он.

– Аккумулятор сел. От полуторки, старый, - сказал Серега. - А что там?

– Фашисты. Сейчас… У великой Германии… не может быть границ… Европа… не понял… В общем, вся Европа должна немецким духом пронизаться, пропитаться… Великий фюрер ведет свой народ… Где фюрер - там победа…

В наушнике что-то затрещало, засвистело…

– Вся Европа, - сказал Петр. - Мы ж тоже Европа!

– У них с нами договор о ненападении. - Василь показал фигу. - Вот. Не посмеют!

– У нас Красная Армия! - сказала Злата.

Павел почему-то вспомнил розовое лицо лейтенанта и его бойцов, как они строили шапито.

– Конечно, - кивнул он.

– А сунутся - так получат, - сказал Василь и неожиданно запел:

И все подхватили:

– У меня три значка, - сказал Василь. - "Ворошиловский стрелок", БГТО и "Будь готов к ПВХО".

– А у меня "Ворошиловский" и БГТО, - сказала Злата.

– Мы все Ворошиловские, - добавил Толик.

Серега возился с приемником.

– Слушайте, у вас в цирке нельзя достать аккумулятор?

– Не знаю, - сказал Петр.

– Вы там в цирке разведайте, - посоветовал Серега.

– Ладно, - согласились братья, - разведаем.

Тесная землянка очень им понравилась. Стоящая землянка!

Они торжественно поклялись никому не раскрывать тайну. И Большой Совет увеличился на двух Великих Вождей племени Благородных Бледнолицых.

Аккумулятор нашелся. Правда, тоже не новый, но вполне годный. Его принес лейтенант Каруселин. Он был частым гостем в цирке, приходил за кулисы запросто. Артисты принимали лейтенанта как своего. А предприимчивый Григорий Евсеевич даже обращался к нему с мелкими просьбами. Каруселин выполнял их охотно, потому что был человеком добрым, общительным и еще потому, что считал себя причастным к цирку. В конце концов, он его строил!

Военные с 1 мая перешли на летнюю форму одежды, и лейтенант щеголял в новенькой гимнастерке, перетянутой ремнем с портупеей, и чуть поскрипывающих хромовых сапогах. Видимо, это поскрипывание и улавливали чуткие уши Киндера, потому что хвост его начинал свою веселую работу еще до того, как лейтенант появлялся на цирковой улице.

Известие о том, что аккумулятор есть, было встречено Великими Вождями с удовлетворением, но без шумной радости. Великие Вожди должны быть сдержанными.

Решили в ближайший четверг отвезти аккумулятор в "вигвам".

Но в среду случилось несчастье: Гертруда Иоганновна на представлении неудачно соскочила с лошади, почувствовала острую боль в правой лодыжке и тихонько охнула. Попробовала сделать несколько шагов. Нет, с такой ногой на лошадь не прыгнешь. Но надо держаться. Публика смотрит.

Мальва, которая весело и ровно бежала по писте, внезапно остановилась, верно поняла, что что-то не так.

Павел и Петр стояли в центре манежа.

Иван Александрович остановил Дублона, соскочил на ковер и сделал знак сыновьям. Те поняли и, вскочив на лошадей, послали их вперед. Мальва и Дублон привычно побежали по кругу.

– Что? - тихо спросил Иван Александрович у жены.

– Нога.

Гертруда Иоганновна побледнела, даже грим не мог скрыть бледности. На лбу проступили мелкие капельки пота.

– Держись, - шепнул встревоженный Иван Александрович и широко улыбнулся: - An, an…

На манеже надо улыбаться.

Павел и Петр сделали стойки на руках. Потом дружно перешли на ноги. Проскакали круг, стоя на седлах. Соскочили на ходу, и, едва коснувшись ковра, снова оказались в седлах.

Зал зааплодировал.

А они все еще не понимали, почему нарушен номер, не понимали, что мать не может работать.

Иван Александрович оставил жену в центре манежа, побежал рядом с Дублоном, тихо скомандовал Петру:

– Переходи на Мальву. Вдвоем уедете с манежа.

И все улыбался широко.

Петр понял. Они с отцом поменялись местами, Петр отстал от Дублона, а когда Мальва поравнялась с ним, вскочил на ее круп позади брата. Шепнул:

– Уходим.

Мальва продолжала бежать по кругу. Униформисты не открыли барьер. Не время.