Чаша тьмы - Раткевич Сергей. Страница 44

Магичка подняла руку и нежным, как свирель, голосом, пропела заклятие. Куда только подевалась ее ярость?

Ярость? Какая ярость, о чем вы?! Она была такой нежной, такой беззащитной, такой желанной… обнять, обогреть, защитить, любить ее… разве есть счастье превыше этого счастья?! И меч в ее руке, меч, сотворенный из воздуха и мечты, такой желанный, сладостный меч, любить его, обнять его своим телом, омыть своей кровью, умереть от этого меча… разве может быть судьба превыше этой судьбы?!

Руны священного топора анмелеров вспыхнули багровым огнем – и заклятие с треском сгорело. Содрогнувшиеся анмелеры откачнулись от места поединка, с ужасом глядя на тонкую фигурку магички.

«Еще миг – и она перерезала бы нас всех, а мы умирали бы со слезами благодарности».

И все равно она казалась им прекрасной.

Шенген стояла, до крови закусив губу, обеими руками вцепившись в топор. Она чуть было не поддалась на сладкую отраву незримого шепота, а ведь была как-никак женщиной!

Джели улыбнулась и повторила заклятие. На сей раз топор среагировал быстрее. Чары сгорели почти мгновенно.

Джели нахмурилась и произнесла другое заклятие. Теперь она высилась, словно несокрушимая гора, одним шагом способная разрушить город. Хотя почему «словно»? Она и была горой. Горой, принявшей человеческий облик. Гора качнулась, надвинулась. Ее стремительная, словно секира палача, тень упала на потрясенных анмелеров. Но Шенген не боялась ни гор, ни теней. Она прыгнула вперед, взмахивая топором, и гора с визгом отскочила. Топор столкнулся с мечом – и меч с противным лязгом разлетелся на куски, которые растаяли, едва успев коснуться земли.

Агент Ордена Черных Башен, командир голорского Осназа, Джели отступила еще на шаг, неотрывно глядя на королеву Анмелена. Та оказалась гораздо опаснее, чем она полагала. А этот ее топор! Хотелось бы знать, из чего и, главное, кем откована железяка, в одно касание разрушающая волшебные мечи? Что за странные могущественные заклятия вплавлены в древнюю сталь? Что за сумрачные руны смотрят с рукояти, словно глаза неведомых Богов? Джели разобралась бы, но ведь топор так и пляшет в руках у этой мерзавки! Попробуй тут пойми!

Об отступлении не могло быть и речи. Впрочем, отступать ведь можно по-разному. А что если применить хитрость? Проклятая железяка может ведь и не успеть разрушить чары, особенно если их будет много и все разные. А если их будет не просто много, а очень много…

Королева Анмелена шагнула вперед, и Джели вновь попятилась. С ее губ слетели торопливые слова заклятий. Еще… еще… еще… неоконченные, незавершенные, брошенные как попало, они образовали причудливое кружево, тончайшее марево невидимых и бессмысленных линий… мелкое крошево силы.

А потом Джели отпрыгнула, сотворила портал, вошла в него и исчезла.

– Ушла! – выдохнул Тешт Менир.

– Ушла, – словно эхо повторил Олн Юргенгер.

– Ушла… – беззвучно шевельнулись сведенные ужасом губы Шедда Тайронна.

Шенген остановилась в недоумении. Врагиня исчезла. Ушла. Сдалась? Или вернется? Топор заканчивал разрушение брошенных ею заклятий. Вот с треском сгорело еще одно и… Шенген каким-то чудом уловила смертоносное, стремительное движение меча, направленного ей в живот. Рука сама дернулась, отражая удар. Древний топор столкнулся с колдовским мечом. Доворот кистью. Потерявшая равновесие Джели рухнула на колени. Она была здесь, рядом! Она никуда не уходила. Спрятавшись за хитроумными заклятиями, она подобралась почти вплотную. Обратным движением топора Шенген ударила пытавшуюся вскочить магичку. Та взвыла. Что, красавица, несладко обушком в лоб отхватить?! А вот не надо быть такой гадюкой! Хочешь биться – бейся честно!

Невероятно гибкая, стремительная, как змея, Джели сумела избежать сильного удара, топор лишь задел ее, вскользь задел. Это даже не царапина, а… ерунда одним словом. Она и внимания бы не обратила, если бы это был обычный топор, но… топор не был обычным. Джели извернулась, как могла, стараясь избежать не удара даже – прикосновения. Топор все же коснулся ее. Древние руны вновь вспыхнули. Джели взвыла не своим голосом и кубарем откатилась прочь.

Ее сила была блокирована! Заперта! Проклятый топор лишил ее магии! Напрочь лишил! И теперь, чтоб освободить ее силу, нужен другой маг. Другой! А где его взять, если она пришла одна? Когда еще коллеги ее хватятся? А ей не сотворить и простейшего портала. Вообше ничего не сотворить.

«Попалась!»

Джели затравленно огляделась по сторонам. Вокруг стояли анмелеры. Враги. Суровые люди с оружием в руках. А их королева направлялась к ней. Проклятие! Если б не она. Обаять мужиков можно и без магии. Ей случалось отдаваться и большему числу мужчин одновременно. Но этими заправляет женщина. Молодая. Красивая. Нет. Не пройдет.

Топор. Вот бы его захватить! Топор…

Джели расстегнула пряжку пояса, и в руках у нее оказался ее последний меч. Когда-то она была неплохим бойцом, и привычка носить меч-пояс осталась. Когда-то… не так давно это было, если подумать. Она справится. Должна справиться. Джели метнулась к Шенген и завертелась вокруг нее в стремительных пируэтах. Она прыгала, вращалась, падала, вскакивала, нанося град неистовых и коварных ударов, но свистящая сталь ее меча всюду сталкивалась с топором Шенген, неумолимым и грозным, словно дракон, которому губу отдавили. Перекатываясь в очередной раз, Джели подхватила горсть песка и с силой швырнула его в лицо королевы анмелеров.

– Сдохни! – прорычала ослепленная Шенген и, сделав шаг вперед, нанесла удар, неотвратимый и страшный.

То, что осталось от великой магички, неаппетитно шлепнулось в песок. Анмелеры единодушно ахнули. А потом послышался еще один вопль. Долгий, протяжный и жуткий. Это кричал Шедд Тайронн.

– Черт, глаза! – проворчала она. – Я же ничего не вижу! Этот чертов песок!

– И не надо тебе ничего видеть, – отечески обняв ее за плечи, промолвил Олн Юргенгер, – По крайней мере, пока не отвернешься. С этими магами всегда так. Как снаружи – так красавцы писаные, а внутри такая пакость, что даже привычному человеку худо станет. Ты отвернись, дочка, а потом уж протирай глазки-то. А вы, сынки, – обратился он к двум молодым анмелерам, – подымите-ка этого страдальца, пусть посмотрит, на что его госпожа изнутри-то была похожа. Может, полегчает ему, несчастному? И вина еще дайте. Не жалейте! Тому, кто такое пережил, ни в чем отказа быть не должно. – Что ж, – проморгавшись сказала Шенген, – теперь и назад воротиться не стыдно!

Эруэлл не уставал удивляться странному, почти невероятному повороту событий. Он и надеяться не смел, что их отчаянная вылазка втроем обратит вспять огромную армию, почти вдесятеро большую, чем его собственная. Он рассчитывал на панику, сумятицу, внезапную атаку, мастерство своих разведчиков и аргельские стрелы. Он рассчитывал на рионнскую гвардию, переодетую Линардом в одежду врага. Ребята Фанджура Байета прикрепили особые метки на ронские плащи, чтобы в сумятице боя узнать друг друга, и клялись убить не меньше десятка врагов каждый. Он рассчитывал на суровую мощь анмелеров, не знающих страха и не умеющих отступать.

А вот на такое поголовное бегство врагов он никак не мог рассчитывать. Он все же был опытным разведчиком, воином, и он знал – так не бывает. А вот случилось же. И гном клянется, что магия здесь ни при чем. Так что все, что оставалось опытному разведчику, воину и командиру, королю Эруэллу – это удивляться, удивляться и еще раз удивляться. А потом немного передохнуть и начинать заново.

– Чего только не бывает в жизни, – усмехнулся Линард в ответ на его попытки обсудить невероятную ситуацию, – а знающие люди говорят, что это еще не самое удивительное, – продолжая усмехаться, добавил Линард, – говорят, самое забавное начинается только после смерти. А значит, у нас все еще впереди, – подытожил он. – И сейчас. И потом.

Эруэллу казалось, что он дошел уже до крайней степени удивления, но он ошибался. Судьба преподнесла ему весьма поучительный сюрприз, когда он, решив, что уже не сумеет удивиться, даже увидев тысячеголового дракона, возвращался в лагерь во главе своего победоносного воинства.