Чаша тьмы - Раткевич Сергей. Страница 8

Может существовать такое государство. Еще как может. Особенно когда твои наемники – маги. Когда тебе не нужен никто из твоих подданных, они всего лишь сучья для громадного костра. Когда с твоими соседями у тебя мир лишь потому, что вначале нужно покончить с более опасным врагом. И зная об этом, они признают тебя, потому что никто не посмеет не признать собственную смерть, пусть отсроченную, но оттого вдвойне ужасающую. Когда, наконец, ты сам – всего лишь жалкая кукла в чужих руках, кукла, совершающая зверства и подлости, кукла, мечтающая когда-нибудь тихонько умереть и просто рассыпаться в труху. Впрочем, тебе уже сказали, что даже труха, оставшаяся от тебя, будет восседать на троне. Восседать, чтобы вершить зверства и подлости.

А самое страшное – что он продолжает любить Джели. Любить, несмотря ни на что. Когда она не превращает его в бездумно двигающуюся и говорящую слова куклу, он любит смотреть на нее, на ее мягкие красивые движения. Впрочем, это случается так редко… так редко ему удается хоть немного побыть собой. Быть собой, чтобы любить ее. Любить. Скоро он забудет, как это делается, и тогда… кто знает, что будет тогда? Наверное, от него останется одна кукла. Кукла, совершающая безумства и подлости.

Он и сам не помнил, когда у него впервые появилась мысль – бежать. Сбежать? От кого – от нее? От Джели? Но ведь он… он любит ее.

Разве от любимых бегут? Разве…

Сбежать. От кого – от нее? От Джели? Сбежишь, как же! От нее еще никто не сбежал. От таких, как ОНА, не сбегают.

Он и сам не помнил, когда у него впервые появилась мысль – бежать. И как только ее, эту мысль, не почуяла, не уловила ОНА? Впрочем, на ронский Осназ в то время свалилось слишком много работы. Много-много работы для бедненькой Джели. А значит, она не могла его мучить и не заставляла мучить других.

Он лежал, глядя в потолок, и позволял мыслям всплывать. Всплывать из той непроглядной глубины, куда их загнала безжалостная магия Джели. И среди прочих была и эта мысль. Маленькая. Осторожная. Она пряталась среди других и постоянно оглядывалась.

– Но почему я должен сбежать от любимой? – спросил он ее.

– Чтоб не стать куклой. Чтоб продолжать любить Джели. Ты должен сбежать от нее, чтоб сохранить в себе способность любви к ней, – сказала мысль – и он не смог ей возразить, совсем не смог. Впрочем, он почти разучился это делать.

Да и кому возражать, если рядом нет равных? Одним приказывал он, другие приказывали ему. Ни друзей, ни врагов. Только рабы и господа. Только до смерти перепуганные подданные и проклятые маги. Никого больше. Никого.

Одиночество давило страшно. Шедд Тайронн теперь с нежностью вспоминал своих, ныне покойных, врагов. А тут еще и Джели стало совсем не до него. Она перестала его мучить – и это оказалось больней, чем сама боль. Вокруг не осталось ничего. Совсем ничего. Короля как бы окутала призрачная мантия отсутствия… но даже она истончалась, грозя вот-вот исчезнуть. И только бледные, дрожащие тени придворных, торопливо скользя мимо, давали повод надеяться, что мир еще не окончательно исчез.

В тот раз он впервые убил сам. Он даже не разглядел – кого. Просто очередная тень попыталась проскользнуть мимо короля, лютой нежитью рыскавшего по замку, попыталась – и не сумела. Шедд Тайронн нанес удар, почти не думая. Он и не собирался убивать. Просто некий кусочек мироздания вновь ускользал от него. И нужно было его остановить. Любой ценой остановить. А движение было таким привычным. Таким отработанным. Кинжал сам собой возник в пальцах – и податливая плоть приветливо распахнулась навстречу. Когда горячая и страшная кровь, выхлестнув из горла, плеснула ему в лицо, Шедд Тайронн как бы проснулся. Он посмотрел на человека, лежащего у его ног. Он не знал этого человека.

И тогда он вдруг вспомнил, что он не только король. Не только жалкая кукла, принадлежащая Джели. Не только марионетка Ордена Черных Башен. Шедд Тайронн вспомнил, что он мужчина. Что он человек. Тогда он впервые понял, что убежит. Обязательно убежит. Убежит – или умрет, пытаясь это сделать. Такие, как он, просто обязаны убегать. А еще он знал, куда направится. Хорошо знал. Крепко. Для таких, как он, есть только одно место…

Убежать? Но как?

Вновь и вновь он возвращался к этому вопросу. Джели ведь не нужно его видеть, чтобы настигнуть. Достаточно понять, что он сбежал. Побежит прочь цепочка его следов, побежит, поторопится, тронет охранные заклятия, там и сям разбросанные, натянется незримый поводок, ошейник схватит за горло, рванет обратно к ногам хозяйки, в руках которой вновь появится бич.

Сбежать. Как сбежать?! Как?!!

И тут он вспомнил. Кувшин с вином и перепуганную, ошалевшую, сбитую с толку Джели. Она даже увидела его не сразу. Смотрела – и не видела. Отвыкла смотреть просто глазами? Быть может. Во всяком случае управлять им она тогда не смогла. Даже раздеть его при помощи магии не вышло. И если он будет пьян… тяжело, страшно, самозабвенно пьян… если он только сумеет, если продержится… если…

Однако нужно ведь где-то взять столько выпивки. И взять тайно. И спрятать так, чтоб не нашли. Чтоб подручные маги не донесли Джели о том, что он поделал. Чтоб она не догадалась.

А значит, выпивку нужно красть.

Придя к этой мысли Ронский король зашелся в приступе истерического хохота. Красть в собственном замке! В замке, где ты являешься полновластным хозяином!! Где никто не посмеет тебе ни в чем перечить! Красть у себя самого! У себя!!! Красть…

…а что еще делать?

Досмеявшись, Шедд Тайронн приступил к исполнению своего плана.

Бал. В королевском замке теперь постоянно бал. Те, кому повезло выжить, пьют и танцуют. Веселятся, флиртуют, ссорятся, убивают друг друга на дуэлях и занимаются любовью, даже не потрудившись как следует укрыться от посторонних глаз. Увидят? Кого теперь это волнует? Кого могут волновать какие-то сплетни, когда смерть, увенчанная короной, мечется по замку, когтя то одного, то другого?

Веселись, люби, дерись и пей сегодня, потому что никакого завтра у тебя нет…

Если просто идти на звуки музыки, идти, пользуясь внезапно выпавшим одиночеством, – одни тебя до смерти боятся, другие о тебе временно позабыли, – если просто идти на звуки музыки, идти, превращая тюрьму одиночества в желанный глоток свободы, если просто идти туда, где звучит музыка – такая прекрасная еще и оттого, что ни один музыкант не знает, какая именно нота окажется для него последней… если просто идти…

А бал – вот он!

Король неоднократно бывал здесь. Пил, плясал и веселился с дрожащими от ужаса придворными и даже возился в темных углах с юными прелестницами, теряющими сознание от страха и готовыми на все. Да, король Рона частенько бывал здесь. Как марионетка в руках Джели бывал – это она, пользуясь его телом, издевалась над придворными и насиловала девиц. А вот сам Шедд Тайронн здесь не бывал ни разу.

Он шел через зал – и его не замечали. Если Его Чудовищное Величество возжелал остаться незамеченным, то кто посмеет нарушить Его высочайшую волю?! Ему даже не нужно было объявлять о своих хотениях, оставшиеся в живых придворные научились понимать Его желания по глазам, по губам, по движению бровей, по жестам рук и шуму шагов.

Он шел через зал, как пламя, и придворные, словно тени, расступались перед ним.

Так. Магов в зале нет, это уже хорошо. Тех, кто быстро смекнул что к чему и принялся шпионить за королем для Джели и ее подручных, тоже не видно.

Удача?! Быть может. Если для него еще возможна какая-то удача. Если она еще существует для него.

На миг он подумал, что справедливее было бы умереть. Заколоться – вот тут, прямо в зале, заколоться – и лечь под ноги танцующих. Его рука привычно охватила рукоять кинжала… и он тут же понял, что не может сделать этого. Что никогда этого не сделает. Никогда. И не то чтобы он боялся. После всего, что случилось, странно бояться смерти. Но мертвый он не сможет любить Джели. А если он не сможет ее любить, тогда…