Шедевр - Броуч Элис. Страница 13

Кристина кивнула.

— И это с первой попытки. Притом он копировал с репродукции,не с оригинала! — Она покачала головой. — Боюсь сглазить, но у меня появляется надежда.

О чем это она толкует? Марвин посмотрел на Джеймса. Он явно тоже ничего не понимал.

— Какая надежда? — спросил Карл.

— Давай, Кристина, рассказывай! — вмешался Денни. — Хватит разводить таинственность. Зачем копировать именно «Мужество»? Все горюешь, что я перебил у тебя цену на аукционе?

Кристина расхохоталась.

— Нет, нет, я давным-давно успокоилась.

— Так в чем же дело? — настаивал Денни. — Зачем тебе копия «Мужества»?

Кристина едва сдерживала волнение. Ее глаза сверкнули.

— Чтобы ее украсть.

Украденная Добродетель

— Как? — одновременно закричали Денни и Карл.

Марвин подался вперед и чуть не вывалился из кармана.

— Не волнуйтесь, не оригинал, а копию Джеймса.

— Все равно не понимаю, — заявил Карл.

Денни нахмурился и провел рукой по волосам.

— Я тоже ничего не понимаю, но хочу немедленно разобраться. Все-таки оригинал принадлежит Музею Гетти. Давайте сядем.

Кристина подвинула стул и решительно уселась. Рисунок она положила перед собой на стол, закрывая его с обеих сторон, будто стараясь защитить. Денни и Карл сели справа и слева, Джеймс остался стоять. Это чтобы мне лучше было видно, благодарно подумал Марвин.

— Денни хорошо знает предысторию всего этого, — заговорила Кристина. — А вот Карл и Джеймс — вряд ли. Вы знаете что-нибудь о кражах произведений искусства?

— Конечно, — отозвался Карл. — Были знаменитые случаи — «Мона Лиза», Музей Изабеллы Стюарт Гарднер в Бостоне…

— Что за знаменитые случаи? — спросил Джеймс.

Не сводя глаз с рисунка, Кристина сняла очки и положила их на стол.

— Самые известные музейные кражи, — ответила она. — «Мону Лизу» украли в 1911 году. Это один из сотрудников Лувра, итальянец, хотел вернуть картину на родину. Ее не могли найти два года, но потом «Мона Лиза» все-таки возвратилась в Лувр. Музею Изабеллы Стюарт Гарднер повезло меньше. Самая крупная кража в истории — в 1990 году два злоумышленника, переодетые полицейскими, явились в музей рано утром, якобы по вызову. Надели на охранников наручники и вынесли, среди прочего, трех Рембрандтов, Вермеера, Мане и пять работ Дега. Почти на четыреста миллионов долларов. Картины так и не нашлись.

— Ничего себе! — воскликнул Джеймс, а Марвин с грустью подумал обо всех этих пропавших картинах.

— Зачем красть картины? — удивился Джеймс. — Что они потом с ними делают?

Кристина вздохнула.

— Обычно продают. Конечно, известные картины нельзя открыто продать на аукционе.

— Рынок краденых произведений искусства — непростая штука, — кивнул Денни. — Их не продашь в музей или уважаемому арт-дилеру. Частный коллекционер, купив краденую картину, не сможет ее выставлять. Но он может наслаждаться картиной тайно, в одиночестве.

— Чаще всего, — сказала Кристина, — произведения искусства попадают на черный рынок… Преступники обменивают картины на запрещенные товары: наркотики, оружие.

— Правда? — Джеймс широко раскрыл глаза.

Марвин тоже не понимал, как можно менять чудесные, изысканные старинные картины на тайные запасы оружия.

— Да, бывают и такие воры, — согласился Денни. — Но кражи произведений искусства не похожи на обычные преступления. Иногда деньги ни при чем, кражу совершают ради любви.

— Это правда. — Кристина кивнула. — За преступлением могут стоять искренние чувства. В случае с «Моной Лизой» похититель просто хотел, чтобы полотно вернулось на родину, в Италию.

— А ему какое дело? — спросил Джеймс.

— Это самая известная картина Леонардо да Винчи, — объяснил Карл. — Итальянцы считают ее своим национальным достоянием. Их совсем не радует, что «Мона Лиза» оказалась во французском музее.

— Работы Леонардо очень часто становятся мишенью для похитителей, — добавила Кристина. — Несколько лет назад из одного шотландского замка была похищена «Мадонна с прялкой». Двое грабителей явились под видом туристов, связали экскурсовода и сняли картину прямо со стены.

— Она тоже стоила кучу денег? — спросил Джеймс.

— О да! Это же шедевр. Пятьдесят миллионов. Или сто. Картину так и не нашли.

Джеймс тяжело вздохнул — Марвин не совсем понял, то ли о пропавших деньгах, то ли о пропавшей картине.

— А их находят хоть иногда? Картины, я имею в виду.

— Редко, но случается. Ты даже не представляешь, какая это радость! — Кристина положила руку мальчику на плечо. — Когда нашелся «Крик» Эдварда Мунка, музей был открыт всю ночь и посетителям подавали шампанское. Все причастные к миру искусства были вне себя от радости. А еще то странное ограбление в Манчестере — помнишь, Денни? Пару лет тому назад, где-то в Англии, нашли картонный футляр, а в нем несколько свернутых холстов Ван Гога, Пикассо и Гогена. Пропавшие картины обнаружились позади общественного туалета на той же улице, где и галерея, откуда их похитили всего за два дня до этого.

— А вора поймали? — спросил Карл.

Денни покачал головой.

— Насколько я слышал, нет. Зато он оставил записку: поздравил галерею с отличной охраной. Как видите, опять не обычное преступление и не обычные преступники.

— Ну, встречаются и обычные, — возразила Кристина. — Вспомните Национальный музей Швеции — как туда вломились трое вооруженных бандитов и украли двух Ренуаров и автопортрет Рембрандта.

— Правда, так и было, — подтвердил Денни. — Они сбежали с места преступления на быстроходном катере. А картины потом удалось вернуть благодаря одному датскому полицейскому, который выдал себя за покупателя.

— Неужели? — удивился Карл. — И все картины нашлись?

— Да, — задумчиво сказала Кристина. — Все нашлись.

В комнате повисло молчание. У Марвина кружилась голова. Трудно вообразить, что в пыльных тихих музеях творятся такие хитроумные преступления. Еще труднее поверить, что рисунок или картина могут стоить миллионы долларов.

— А какое все это имеет отношение к рисунку Дюрера? — спросил наконец Карл.

— На самом деле рисунков четыре, — объяснила Кристина. — По одному на каждую главную добродетель: Мужество, Справедливость, Благоразумие и Умеренность. Беллини нарисовал только Мужество. А Дюрер — все четыре. Рисунки маленькие, но невероятно подробные.

— А что это такое… «благоразумие»? — спросил Джеймс.

— Осторожность, — ответил ему отец. — Благоразумный человек всегда думает о последствиях.

Похоже на Джеймса, подумал Марвин. Вот кто всегда осторожен.

— А умеренность — это сдержанность, — объяснила Кристина. — Хорошего — понемножку.

Марвин закатил глаза, хотя никто его не видел. Взрослых не поймешь! Хорошего много не бывает.

— Понятно, рисунков Дюрера четыре, — напомнил Карл. — И дальше что?

— Ну… их украли. Три рисунка. «Благоразумие» и «Умеренность» два года назад пропали из небольшого музея в Баден-Бадене, это в Германии. Вор снял рисунки со стены и прямо в рамках засунул под пиджак.

Такие маленькие рисунки спрятать нетрудно, подумал Марвин.

— «Справедливость»… — Кристина запнулась.

Марвин заметил, что Денни как-то странно смотрит на девушку — одновременно сочувственно и огорченно. Кристина молчала, и Денни продолжил сам:

— «Справедливость» украли в прошлом году. Метрополитен только что приобрел рисунок у лондонского арт-дилера, как раз по настоятельному совету Кристины. Большая удача для музея — рисунки старых мастеров вскоре после этого стали гвоздем сезона, они подскочили в цене до сотен тысяч долларов. Конечно, я хотел купить «Справедливость» для Гетти, — он улыбнулся Джеймсу. — В пару к «Мужеству». У нас в Калифорнии отличная коллекция европейского рисунка, а я питаю слабость к Дюреру. В частности, к «Добродетелям».