Лето на Меркурии - Антонова Анна Евгеньевна. Страница 18
И здесь стишки! Прямо деваться от них некуда…
– Значит, не «познакомимся с тобой», а «познакомься ты со мной», – легко решила проблему Ольга.
Я скривилась.
– Что опять не так?
– Да вообще бред какой-то, – откровенно высказалась я.
– Время! – возвысила голос математичка.
Ольга торопливо дописала последнюю строчку и сунула листок Ромке:
– Иди!
– Почему я? – опять возмутился он и неосмотрительно поинтересовался: – Кому я это читать-то буду, жюри?
– А вот Насте, – не растерялась Тезикова.
– Команда «Шип»!
– Да идите же! – чуть ли не силой выпихнули нас.
– Здравствуй, плоскость… – уныло начал Ромка, не отрывая взгляда от бумажки.
Я стояла на сцене, слушала всю эту белиберду и чувствовала себя дура дурой. Страшно мешали руки, я не знала, куда их деть и в итоге засунула в карманы.
– Ну что, довольны? – зло спросила я, когда мы наконец убрались со сцены.
– Мы тобой, Настя, очень довольны, – язвительно отозвалась Тезикова.
На сцену поднялись ашки. Любимов читал какое-то пространное любовно-геометрическое объяснение Олеське Петренко, а она кокетливо вертелась и хлопала глазками, в общем, живо реагировала на происходящее, в отличие от некоторых, которые даром что в театральной студии занимаются…
– А теперь – конкурс капитанов!
– Ну ни пуха! – напутствовали парни Ромку. И, совсем как на физике, уважительно протянули: – Смертник…
– Итак, капитаны должны загадать некую профессию и рассказать о присущих ей качествах. А капитан-соперник должен отгадать, о ком идет речь.
– Наш герой, – степенно начал Любимов, – ходит на работу не в одно и то же время, имеет дело с разными людьми и в процессе работы часто моет руки…
Ромка задумался. Почему-то стало… не то чтобы жалко его, а как-то неловко. Что он ответит какую-нибудь глупость или вообще не ответит…
Крохин вдруг фыркнул от смеха и что-то сказал сидящим рядом парням. Те заржали.
– Что? – ревниво поинтересовались мы.
– Наемный убийца, – сквозь смех выговорил Крохин.
Мы тоже покатились со смеху. Ромка растерянно смотрел на нас со сцены и делал какие-то знаки, но ничего подсказать мы ему, к сожалению, не могли.
– Команда «Шип»! – прикрикнули на нас из жюри.
Команда «Шип» была полностью деморализована, и пришлось Любимову отвечать самому:
– Учитель
– Кто? – снова покатились со смеху мы.
– Школьный учитель, – невозмутимо пояснил он.
– А почему ходит на работу в разное время?
– Так или в первую, или во вторую смену…
– А почему руки часто моет?
– Из-за мела.
Похоже, жюри тоже не очень-то удовлетворило это объяснение.
Ромка в свою очередь, глядя почему-то на меня, описал нечто ходящее по подиуму, носящее красивую одежду и привлекающее внимание, в чем Любимов без труда опознал манекенщицу, сам при этом глядя на Олеську Петренко.
В итоге мы проиграли ашкам два очка. За это нам вручили торт, а им – два торта. Такие результаты нас вполне устроили, мы даже не расстроились. А Дормидонтовна на радостях, что мы не завалили мероприятие, организовала чай в кабинете информатики.
Вышли из школы мы все вместе, как дружные ашки. Заметив, что Ромка застрял на крыльце и нетерпеливо оглядывается на моих девчонок, я остановилась и нарочно завела с ними разговор о предстоящем концерте. Помаявшись, он прошел мимо. Вот так-то! Пусть не думает, что я все забыла из-за какой-то там дурацкой «здравствуй, плоскости»!
Глава 13
Полюбила Парашка Андрияшку
На сегодня была назначена генеральная репетиция, и Юля велела взять с собой одежду для выступления. Конечно, никаких особенных костюмов у нас не предполагалось – все-таки сценки из школьной жизни разыгрываем, а не «Ромео и Джульетту» – но какое-то минимальное единообразие требовалось. Сначала мы решили приодеться как на КВН – в джинсы и рубашки, – но Юля сказала:
– Насколько я поняла, ваша директриса не очень-то брюки на девочках уважает. Так что давайте лучше юбки.
– Короткие юбки она тоже не уважает, – вздохнула Ольга.
– А вы некороткие наденьте, – прищурилась Юля.
– А смысл тогда? – возмутилась Тезикова. – На сцене в длинных юбках!
– Девчонки, ну уж разберитесь сами, – махнула рукой преподавательница. – Уверена, вы справитесь!
Мы, конечно, справились. Юбки надели умеренной длины – и не слишком короткие, так, чтоб Римма не придралась, но в то же время вполне позволяющие полюбоваться не только нашими талантами, но и красотой.
В общем, настроение с утра было вполне радужное, и омрачало его только одно – лабораторная работа по химии, которую у нас вела не кто-нибудь, а сама Римма.
Лабораторная по химии, впрочем, как и по физике с биологией, – страшно унылое и утомительное занятие. Независимо от того, что ты там наколбасишь во время так называемых опытов, оценивается только результат, который напишешь в тетради, а он, естественно, заранее известен. Поэтому можно, по правде говоря, вообще не париться, просто нарисовать в тетрадке формулы с выводами, и все.
Правда, один раз я накололась по-крупному. Биологичка решила провести лабораторную «по-честному» – выдала нам по микроскопу и задала изобразить в тетради то, что мы там разглядим. Я не видела в этом дурацком микроскопе ровно ничего, напрасно щурилась и до красноты терла глаз, надеясь таким образом навести резкость. А Дудинов даже смотреть не пытался, сидел и ждал, что изображу я, намереваясь потом перерисовать.
В итоге он ничего не дождался и вообще не стал сдавать тетрадь, а я в спешке, уже после звонка, изобразила в тетради картинку из учебника, представлявшую собой сообщество клеток.
На следующем уроке выяснилось, что увидеть в микроскопе надо было банальную клетку с ядром, цитоплазмой и всем прочим добром. В итоге я получила за свое художество трояк, а не сдавший тетрадь Дудинов – просто ничего! Вот и где после этого справедливость?
Короче, когда мы пришли в класс, на столах уже стояли спиртовки, реторты и флакончики со всякими страшными веществами.
Чтобы не терять время, мы с Иркой привычно разделили обязанности: она писала формулы, а я возилась с реактивами и вспоминала вчерашний КВН – мысли о нем против воли лезли в голову. Неплохо мы все-таки сыграли, особенно если учесть отсутствие всякой подготовки. Вот только конкурс с признанием в любви завалили. Мало того что стих дурацкий сочинили, так еще исполнение подкачало, наверняка мы с Орещенко смотрелись полными дураками. Я так ярко все это себе представила – как я стою на сцене и…
Ой, блин! Я что-то плеснула из флакончика мимо пробирки, прямо себе на руку. Повернув пузырек, я прочитала этикетку: «концентрированная серная кислота».
Дальнейшее происходило словно в замедленной киносъемке. Я оглядела класс: Ирка как ни в чем не бывало строчила в тетради, Римма ходила по рядам и контролировала процесс – у кого что получается. Жалко, до нас еще не добралась, уж в ее-то присутствии я бы наверняка думала о химии, а не о всякой ерунде….
Господи, что ж я так торможу-то, ведь надо что-то делать, вспомнить, как там положено по технике безопасности. Для начала смыть большим количеством воды, кажется…
И, не раздумывая больше, я вскочила и направилась в примыкавшую к классу лаборантскую. Там я метнулась к раковине, открыла воду, сунула руку под струю и только после этого объяснила обалдевшей лаборантке:
– Я серную кислоту на руку пролила.
Ответить она не успела, в лаборантской появилась Римма, видимо, все-таки заметившая мой маневр:
– Что случилось?
– Я серной кислотой…
– Понятно, – не дослушав, директриса бросила лаборантке: – Свет, смажь ей руку, – и снова ушла в класс.
Я аккуратно вытерла руку о висевшее рядом с раковиной вафельное полотенце, наблюдая, как Света лезет в аптечку.
Обработав мне руку, она недовольно бросила:
– И зачем только рассказала, и так ничего бы не было…