Когда закроется священный наш кабак - Блок Лоуренс. Страница 17

— Частично. Я здесь работал время от времени.

— Значит, сможешь сориентироваться?

— Вполне смогу. Но не проще бы вам было найти испано-говорящего? Я знаю достаточно для того, чтобы купить пиво в погребке, но большего от меня не ждите.

— Томми сказал, что он хочет кого-то, кому он может доверять, и был очень тверд в своем желании позвать тебя. Думаю, он прав. Личные отношения значат больше, чем способность спросить: "Me llamo Matteo y сото esta usted? [21]"

— Это правда, — добавил Томми Тиллари. — Мэтт, я знаю, что могу рассчитывать на тебя, а это дорогого стоит.

Я хотел сказать ему, что он может рассчитывать на свои деньги, но почему я пытаюсь отказаться от дополнительного заработка? Его деньги так же хороши, как и любые другие. Не уверен, что он мне нравится, но мне не обязательно любить тех, на кого я работаю. Если люди вызывали у меня симпатию, я просто брал с них меньше.

Да и не знал я, что могу для них сделать. Дело на Томми выглядело очень неубедительно и могло быть прекращено и без моего участия. Я подумал, что, скорее всего, это Каплан хочет развить какую-то деятельность, чтобы оправдать высокую плату за свои услуги, особенно учитывая то, что все это рассосется через неделю. Может быть, и так, но это тоже не моя проблема.

Я сказал, что буду рад помочь. Сказал, что надеюсь найти что-нибудь полезное.

Томми был уверен, что так и будет.

Дрю Каплан продолжал:

— Теперь о твоем задатке. Думаю, нам стоит отталкиваться от твоей платы за день, или ты берешь почасовую оплату? Почему ты качаешь головой?

— У меня нет лицензии, — ответил я. — Официально я этим не занимаюсь.

— Никаких проблем. Мы можем внести тебя в наши расходные книги как консультанта.

— Я не хочу, чтобы меня вносили в книги. Я не отслеживаю свое время и расходы. Плачу за все из собственного кармана. Мне нужны наличные.

— Как же ты устанавливаешь плату?

— Я определяю примерную стоимость услуг. Если, когда все закончится, я сочту, что должен получить больше, то так и скажу. Если вы не согласны, можете мне не доплачивать. Я никого не поведу в суд за это.

— Несколько необдуманный способ ведения бизнеса, — заметил Каплан.

— Это не бизнес. Я оказываю различные услуги друзьям.

— И получаешь за это деньги.

— А разве нельзя брать деньги за оказанные услуги?

— Не знаю. — Адвокат выглядел задумчивым. — Сколько ты хочешь за эту услугу?

— Не знаю, сколько может понадобиться. Наверное, уговоримся, что вы дадите мне сегодня пятнадцать сотенных. Если что-то случится и мне понадобится больше, я дам вам знать.

— Полторы тысячи долларов. И конечно, Томми не может знать точно, что он получит за эти деньги.

— Нет, — ответил я. — Я и сам не знаю.

Каплан прищурил глаза.

— Для задатка это многовато, — сказал он. — Я думал, что трети этой суммы будет достаточно для начала.

Я вспомнил моего приятеля, торговца антиквариатом. "Ты знаешь, что такое торговаться?" Каплан явно знал.

— Не так уж это и много, — ответил я. — Это один процент от суммы страховки, а ведь страховка — одна из причин, чтобы нанять сыщика, верно? Страховая компания ничего не заплатит, пока Томми не будет вне подозрений.

Каплан был немного удивлен.

— Это верно, — признал он. — Но я не думаю, что это причина, чтобы нанять тебя. Компания все равно заплатит, рано или поздно. Я не говорю, что твоя цена необоснованно высока, просто она кажется непропорционально большой для первоначального взноса, и...

— Не спорьте о цене, — отрезал Томми. — Сумма кажется мне вполне приемлемой, Мэтт. Единственная проблема в том, что я сейчас стеснен в наличных средствах и найти полторы тысячи долларов наличными...

— Может, твой адвокат сможет тебе их предоставить, — предложил я.

Каплан считал, что все это неправильно. Я вышел в холл, пока они разговаривали между собой. Секретарша в приемной читала журнал «Фэйт». На стенах висели слегка подкрашенные и вставленные в антикварные рамки гравюры, изображавшие сценки из жизни деловой части Бруклина девятнадцатого века. Я как раз их рассматривал, когда дверь в офис Каплана открыли и меня пригласили войти.

— Томми собирается занять деньги, полагаясь на страховку и наследство жены, — сказал адвокат. — Я могу дать тебе полторы тысячи долларов. Надеюсь, ты не откажешься оставить расписку о получении этих денег.

— Конечно, не откажусь, — ответил я.

Я пересчитал банкноты. Там было двенадцать сотенных и шесть пятидесятидолларовых, они все лежали беспорядочно. Такое чувство, что у всех только такие наличные и водятся, адвокаты не исключение.

Он написал расписку, а я подписал ее. Он извинился за ту неловкость, что возникла при обсуждении моей оплаты.

— Юристов учат быть консервативными, — сказал Каплан. — Иногда я слишком поспешно сужу, когда приходится иметь дело с необычными ситуациями. Надеюсь, я тебя не обидел.

— Вовсе нет.

— Рад этому. Теперь я не буду ждать письменных рапортов или подробных отчетов относительно твоих действий, но прошу докладывать мне, как идут дела, и сообщать, если возникает что-то новое. И, пожалуйста, лучше говорить мне чуть больше, чем недоговаривать. Никогда заранее не известно, что может оказаться полезным.

— Это я и сам знаю не понаслышке.

— Уверен, что так оно и есть. — Он прошел к двери. — Между прочим, твоя плата составляет только полпроцента от суммы страховки. Я ведь упоминал, что там есть условия, увеличивающие выплату, а убийство как раз и является таким условием — случайная смерть.

— Знаю, — ответил я. — И всегда удивлялся, почему так.

Глава 8

Шестьдесят восьмой полицейский участок располагался на 65-й улице, между 3-й и 4-й авеню, являя собой некую границу Бэй-Ридж и Сансет-парка. На южной стороне улицы вырисовывался жилой микрорайон, стоящее напротив здание участка было словно создано Пикассо в период кубизма: массивное, поверхность покрыта кубами и квадратными углублениями. Внешний вид этого знания напомнил мне двадцать третий дом в Восточном Гарлеме. Позже я узнал, что их проектировал один и тот же архитектор.

Это здание было построено шесть лет назад, на дощечке при входе упоминался архитектор, комиссар полиции, мэр и еще пара достойных личностей, которым пришлось удостоиться муниципального бессмертия. Я стоял, пока не прочитал все, что было написано на дощечке, словно там содержалось для меня какое-то послание. Потом я прошел на пост и сказал, что мне назначена встреча с детективом Кельвином Ньюменом. Дежурный куда-то позвонил, а затем показал мне, как пройти в отдел.

Внутри участка оказалось чисто, просторно и очень светло. И хотя он был открыт довольно давно, тем не менее этого совсем не чувствовалось.

В отделе стояло несколько серых металлических шкафов для бумаг, ряд зеленых металлических шкафчиков и два ряда металлических столов полутораметровой длины, развернутых спина к спине. В углу висел телевизор, который никто не смотрел. Только половина из десяти столов была сейчас занята. Около радиатора разговаривали двое мужчин, один из них был в костюме, другой — только в рубашке и брюках. В «обезьяннике» сидел пьяница и пел что-то на испанском.

Я узнал одного из сидящих за столом детективов, но не смог вспомнить его имени. Он же на меня не смотрел. В другом конце комнаты еще один человек показался мне знакомым. Я подошел к незнакомому мужчине, и он показал мне Ньюмена, сидящего через два стола напротив.

Тот в это время заполнял какой-то бланк, и я подождал, пока он закончит печатать. Ньюмен посмотрел на меня и спросил:

— Скаддер? — Он показал на стул. Развернувшись на стуле ко мне лицом, он махнул рукой на печатную машинку. — И ведь никогда и нигде не говорят, как ужасны часы, которые проводишь за печатной машинкой. Никто из штатских не осознает, как много в нашей работе канцелярского занудства.