Когда закроется священный наш кабак - Блок Лоуренс. Страница 49

— Ты же не думаешь, что я не воспринимал твою профессию всерьез?

— Конечно не воспринимал.

— Не могу поверить, что слышу это. То дерьмо, в котором ты играл на 2-й авеню, чертов Стриндберг, — сколько людей я привел посмотреть эту пьесу? Во всем зале было двадцать пять человек зрителей, и двадцать из них привел я.

— Чтобы показать своего домашнего актеришку. «То дерьмо, в котором ты играл...» Вот как серьезно ты относишься к моей игре, малыш Скиппи. Это настоящая поддержка.

— Я не могу поверить в это. Ты ненавидишь меня, — Скип оглядел всех нас. — Он ненавидит меня.

Бобби просто смотрел на него.

— Ты сделал это, чтобы отыграться на мне. Вот и все.

— Я сделал это из-за денег.

— Я бы дал тебе эти чертовы деньги.

— У тебя я не хотел их брать.

— Ты не хотел их брать у меня. А откуда они, по твоему мнению, пришли, подонок? От Бога что ли? Ты думаешь, они упали с неба?

— Я посчитал, что заслужил их.

— Ты что?

Бобби пожал плечами.

— Как уже сказал, я посчитал, что заслужил их. Я их заработал. Я провел с тобой уйму времени с того дня, как выкрал те книги. Я был с тобой в ту ночь понедельника, все время на сцене. А ты ничего не заподозрил. Это не самая худшая игра, которую кто-либо когда-либо устраивал.

— Просто актерская игра.

— Ты можешь посмотреть на все с этой стороны.

— Иуда тоже очень неплохо сыграл. Его выдвинули в номинацию на «Оскар», но он не смог присутствовать на церемонии вручения.

— Из тебя вышел очень забавный Иисус, Артур. Ты не подходишь на эту роль.

— Я не понимаю. — Скип мрачно смотрел на Бобби. — Тебе даже не стыдно.

— А это сделало бы тебя счастливым? Немного притворного стыда?

— Ты думаешь, что все правильно? Правильно подвергнуть лучшего друга таким испытаниям, стоить ему кучу денег? Правильно украсть у него?

— А ты никогда не крал, верно, Артур?

— О чем ты говоришь?

— А как у тебя оказались двадцать тысяч, Артур? Что ты делал, экономил на завтраках?

— Мы скрывали доходы, это ни для кого не секрет. Ты имеешь в виду, что я обкрадывал правительство? Покажи мне кого-нибудь, кто так не делает.

— А как ты получил деньги, чтобы открыть этот бар? Как ты и Джон смогли открыть его? Тоже утаивали доходы? Чаевые, которые не указывали в декларации?

— Ну и?

— Чушь! Ты работал барменом у Джека Болкина и греб там обеими руками. Только что пустую тару не сдавал. Ты столько там нахапал, что просто диву даешься, как Болкину не пришлось закрыть свою лавочку.

— Он делал хорошие деньги.

— Да, и ты тоже. Ты крал, Джон крал там, где работал, — и смотри: вы вдвоем наворовали достаточно, чтобы открыть свой бар. Говоришь об Американской Мечте? Вот она, Американская Мечта. Обкрадывать своего босса до тех пор, пока не сможешь открыть свое собственное заведение.

Скип сказал что-то неразборчивое.

— Что? Я не слышу тебя, Артур?

— Я сказал, что все бармены крадут. От них другого и не ждут.

— Поэтому все по-честному, верно?

— Я не продавал Болкина. Я зарабатывал для него деньги. Ты можешь считать меня кем угодно, Бобби, но это не сделает из меня такого подонка, как ты.

— Нет, ты святой, Артур.

— Господи, — простонал Скип, — я не знаю, что делать. Я не знаю, что буду делать.

— Я знаю. Ты ничего не будешь делать.

— Нет?

Бобби покачал головой.

— А что ты сделаешь? Возьмешь из бара пистолет, придешь сюда и выстрелишь в меня? Ты не сможешь этого сделать.

— А следовало бы.

— Да, но этого не случится. Хочешь ударить меня? Да ты уже даже не злишься на меня, Артур. Тебе только кажется, что ты лопнешь от злости. А на самом деле никакой злости в тебе нет. Нет — и все тут.

— Я...

— Послушайте, я устал, — сказал Бобби. — Я собираюсь сегодня пораньше лечь спать, если никто не возражает. Ребята, я как-нибудь верну эти деньги. Все пятьдесят тысяч. Когда стану звездой, понимаете? У меня для этого есть все шансы.

— Бобби...

— Увидимся, — сказал он.

После того как мы втроем проводили Скипа за угол и попрощались с ним, Джон Касабиан поймал такси и уехал к себе. Я стоял на углу с Билли Кигеном и говорил ему, что сделал ошибку, что мне не стоило говорить Скипу всего, что я узнал.

— Нет, — ответил он. — Тебе нужно было это сделать.

— Теперь он знает, что его лучший друг его ненавидит. — Я обернулся и посмотрел на Парк-Вандом. — Скип живет высоковато. Надеюсь, он не решит выброситься из окна.

— Он не такой человек.

— Думаю, да.

— Тебе нужно было все ему рассказать, — повторил Билли Киген. — Ты думаешь, стоило позволить ему и дальше считать Бобби лучшим другом? Это незнание ничего хорошего бы не принесло. Что ты сделал — вскрыл нарыв. Сейчас он болит чертовски сильно, но залечится. А оставь его — вышло бы хуже.

— Наверное.

— Точно. Если бы Бобби вышел сухим, он сделал бы что-нибудь еще. Он бы продолжал, пока Скип все не узнал. Бобби было бы недостаточно обмануть Дево, ему было бы нужно утереть ему нос. Понимаешь, о чем я?

— Да.

— Я прав?

— Наверное. Билли, я хочу послушать эту песню.

— А?

— Про священный кабак, который «бросает разум на утесы». Ту, что ты ставил для меня.

— "Последний звонок".

— Ты не против?

— Пойдем-пойдем. Пропустим по рюмочке.

Но выпили мы не много. Я пришел к нему домой, и он ставил мне эту песню пять-шесть раз. Мы немного поболтали, но в основном слушали песню. Когда я уходил, Билли еще раз повторил, что я правильно сделал, когда раскрыл Бобби Русландера. Но я по-прежнему не был уверен, что это так.

Глава 24

На следующий день я проснулся поздно. Накануне вечером я вместе с Дэнни Бой Беллом и его двумя друзьями ездил на матч по боксу в Саннисайд-Гарденз в Квинс. Выступал парень-средневес из микрорайона Бедфорд-Стайвесант, и, насколько я понял, друзья Дэнни Боя собирались принять участие в его судьбе. Парень выиграл легко, но бой вел не особенно интересно.

Следующий день был пятницей, я как раз обедал, правда поздновато, в «Армстронге», когда сюда пришел Скип и сел выпить со мной пива. Он только что ушел из тренажерного зала, и его мучила жажда.

— Господи, я сегодня был силен, — сказал он. — Вся злость пошла прямо в мускулы. Я мог бы поднять их потолок. Мэтт, я относился к нему свысока?

— О чем ты говоришь?

— О всем том дерьме — что я сделал из него домашнего актеришку. Это правда?

— Думаю, он просто искал способ, чтобы оправдать сделанное.

— Не знаю, — ответил Скип. — Может, я делал так, как он сказал. Помнишь, как тебе не понравилось, что я оплатил твой счет в баре?

— Ну и?

— Может, я так и с ним поступал, только в большей степени. — Он прикурил сигарету и закашлялся. — Черт побери, этот парень — подонок. Вот и все. Я собираюсь просто забыть все это.

— А что еще ты можешь сделать?

— Хотел бы я знать. Он заплатит мне, когда станет богатым и знаменитым, эта часть мне понравилась. Есть какой-нибудь способ вытянуть наши денежки из тех двух сволочей? Мы ведь знаем, кто они.

— Но чем ты им можешь пригрозить?

— Не знаю. По-моему, ничем. Тогда ты собрал всех для военного совета, но это было лишь инсценировкой, верно? Ты хотел, чтобы все были рядом, когда откроется правда про Бобби.

— Мне это казалось хорошей идеей.

— Да. Может, стоит собрать военный совет, или как ты его еще там называешь, и придумать способ оглушить этих актеров мешком с песком и вернуть наши деньги?..

— Не вижу никакой возможности.

— Я тоже. Что я сделаю — ограблю ограбивших меня парней? Это уж точно не мой стиль. И дело в том, что это — всего лишь деньги. Они лежали у меня в банке, и я никак их не использовал. Теперь их там нет. Что это изменило в моей жизни? Ты понимаешь, о чем я?

— Думаю, да.

— Я только хотел бы, чтобы это перестало мучить меня, — добавил он, — потому что вся ситуация крутится, и крутится, и крутится в моей голове. Только бы забыть все это.