Шумный двор - Добряков Владимир Андреевич. Страница 34

Лена остановилась на площадке между этажами. Казалось, она хотела что-то добавить, но не решилась.

— А в чем? — обождав, спросил Саша. — Я не могу тебе помочь?

— Вот уж в этом помочь мне нельзя, — сказала она. — Я каждый День собираюсь написать отцу. Но у меня ничего не получается. Сегодня бабушки не было, и я решила, что обязательно напишу. Два часа сидела. Четыре раза начинала письмо, а потом рвала. И знаешь, я подумала, что уже никогда не смогу написать.

— И потому плакала сегодня?

— Да. — Лена отвернулась.

— Не переживай, — шепнул Саша. — Не надо. Слышишь? Напишешь. Я уверен. Главное, не расстраивайся.

Лена слабо улыбнулась:

— Хорошо. Постараюсь…

На другой день, после зарядки, Лена решила приняться за билеты. Бабушка собиралась на рынок. Лена хотела подождать, когда она уйдет, но подумала: «А почему я должна прятаться?»

— Бабика, можно я попечатаю на машинке?

— Опять какие-нибудь секреты?

— Не секреты, а билеты, бабика. Пригласительные билеты. Шестого августа состоится открытие нашей площадки. Хотим пригласить гостей. Должно быть очень интересно. Сначала показательные выступления спортсменов. Затем…

— Ладно, ладно, — не захотела слушать Валентина Григорьевна. — Я на рынок спешу…

— Так можно взять машинку?

— Ну, что ж, — недовольно сморщилась бабушка. — Возьми. Хоть спросила — и то спасибо…

Лена кончала третью закладку, когда с соседнего балкона послышался знакомый мотив. Лена встала из-за машинки.

— Уже тюкаешь? — спросил Саша.

— Начала. Неплохо получается. Зайди, посмотри.

Он показал губами: «А бабушка?»

— Ее нет. Вьен зиси.

Саша знал это французское выражение.

— Сейчас приду, — радостно кивнул он.

Приглаживая на ходу волосы, Саша вошел в комнату.

Однажды он был здесь. Тогда его особенно заинтересовали французские книги. Просто не верилось, что для Лены эти книги все равно как русские. В тот раз Саша попросил ее почитать вслух. Здорово! Он слушал с открытым ртом.

— Если хочешь, могу тебя немного научить, — сказала Лена.

Саша обрадовался.

— Правда? Знаешь, ты говори со мной только по-французски.

— Но сначала выучи хотя бы самые простые предложения.

С тех пор Лена иной раз говорила ему какое-нибудь простенькое предложение, и он много раз твердил его про себя, стараясь запомнить.

— Сля тё плэ? — подавая напечатанный пригласительный билет, спросила Лена. — Тебе это нравится?

Он трижды повторил в уме новую фразу и посмотрел на билет.

— Ух ты!

— Сля мё плэ. Так надо ответить. Это мне нравится. Билет и в самом деле приятно было взять в руки — словно из типографии.

Саша прочел текст и в задумчивости опустился на стул. Прочел второй раз…

— Ошибку нашел? — испугалась Лена.

Не ответив, он быстро поднялся.

— Я на минутку. Сейчас приду.

Вернулся Саша с голубым листком бумаги. Показал на свет.

— Видишь, с водяными знаками! Бумага — высший класс… Напечатай на ней.

— Зачем тебе?

— Потом скажу. Сначала напечатай.

Она перегнула листок вдвое, вставила в машинку и заглавными буквами выстукала «ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ БИЛЕТ». Подчеркнула пунктирной линией и… вдруг поняла. Руки ее опустились.

— А хорошо это? — едва слышно спросила она.

— А почему нет? Я считаю, это самый лучший выход.

Но прошло не меньше минуты, пока наконец снова не застучала машинка. И то стук прерывался паузами, то пальцы Лены словно обретали уверенность и торопливо ударяли по клавишам.

И вот — последняя точка.

Саша взял билет и прочитал вслух:

— Как раз то что надо! Правда?

— Ой, я ничего не знаю. — Она закрыла лицо руками.

— Ну, Лена! Так нельзя. Сама подумай, что здесь страшного?

— Я не знаю. Ничего не знаю, — повторила она.

— Ты просто трусиха. Чего боишься? Ты отсылаешь пригласительный билет, а он уж сам решит, приезжать или нет. Так я пишу фамилию. Хорошо?

— Да, — прошептала Лена.

Ожидание

И вот наступил праздник.

Для ребят это был радостный и волнующий день. Да и как не волноваться! Ведь они должны показать гостям свои спортивные достижения, выступить на концерте — кто со стихами, кто с танцами, песнями.

Для Лены этот день был вдвойне волнующий. Она ждала от него так много, как никогда в жизни.

Ждать начала еще в субботу с утра. Если была дома, то беспрерывно прислушивалась — не идет ли кто по лестнице. Если была во дворе, то не могла выдержать и десяти минут — мчалась наверх и с трепетом нажимала кнопку звонка. Валентина Григорьевна удивлялась: то Лене захотелось пить, то забыла какую-то книжку, то ей понадобилось для чего-то узнать время, то вообще прибежала неизвестно зачем.

Но в субботу отец не приехал.

Утром, в воскресенье, как и обычно, затрубил горн. На зарядку высыпали все ребята. В одну минуту выстроились в шеренги. Было солнечно, тихо, на мачте чуть шевелился флаг.

Закончили зарядку пробежкой.

— А теперь — по домам! — сказал Гриша. — Чиститься, гладиться!

В подъезде Саша догнал Лену.

— Волнуешься?

— Очень, — призналась она.

Дома Лена выгладила шелковый пионерский галстук, пилотку и принялась за белую блузку.

— Раз уж у вас такой праздник, — сказала Валентина Григорьевна, — то надень новое капроновое платье.

— Нет, бабика, — рассеянно ответила Лена. — Пионерский галстук и капроновое платье, по-моему, не совсем подходят.

Бабушка обиделась, поджала губы. Но Лена даже не заметила. Она все слушала и слушала. Когда же, когда? Уже десятый час. Почему не слышно шагов? Почему не скрипят ступеньки? Четвертая и пятая ступеньки обязательно должны заскрипеть. Даже под ее ногами они никогда не забывают скрипнуть. А он, наверное, большой, высокий… В самом деле, какой он? Высокий, низенький, худой, полный?

Она уже одета, причесана. Лена посмотрела на себя в зеркало. Тоненькая, большеглазая, на подбородке — коричневая родинка. Бабушка говорит, что такая же родинка была и у мамы… «Что он подумает, когда увидит меня?.. Только увидит ли?.. Нет, — с обидой подумала она, — видимо, уже не приедет… Но почему?»

Всякие догадки приходили на ум: не захотел, не получил пригласительного билета, новая жена не отпустила, уехал в отпуск…

А сама все слушала и ждала. Она не находила себе места. Раскрывала книгу и тут же откладывала ее. Присаживалась к пианино, брала несколько аккордов и тут же пугалась: а вдруг именно в эту секунду он поднимается по лестнице? И она осторожно опускала крышку. Потом прошла в другую комнату и стала смотреть на улицу. Скоро увидела худощавого мужчину в коричневом костюме. Он переходил улицу как раз в направлении их дома.

Лене показалось, что мужчина посмотрел вверх, будто отыскивая знакомое окно. Она побледнела и кинулась к двери. Минута, вторая, третья — на лестнице шагов не слышно.

На кухне бабушка загремела кастрюлей, и Лена поспешила уйти в комнату. «А может быть, он стоит во дворе?» Она быстро открыла балконную дверь. Того человека нигде не было. Во дворе Саша и Лешка подметали и без того чистую баскетбольную площадку… В детском уголке копошились малыши. А Костин магнитофон разносил по двору задорную пионерскую песню: