Первый ключ - Мур Улисс. Страница 14

Вырываясь из рук солдат, Дагоберто вопил:

— Отпустите меня! Отпустите! Я ничего не сделал!

Метрах в ста от него квадратную башню, где находилась Громыхающая мастерская, освещали яркие, разноцветные огни фейерверка.

— Рассказывай это кому-нибудь другому! — сказал солдат в кольчуге, схвативший мальчика и прижавший к стене.

— Я ничего не сделал! — снова закричал воришка. — Это не я был!

— Ах, не ты! Тогда кто же? — спросил солдат.

Ночное небо раскрашивали яркие огни фейерверка.

Другие стражники священника Джанни поспешили в Громыхающую мастерскую.

Дагоберто услышал, как они закричали:

— Эй, вы там! Выходите! Вы в ловушке! Вам не уйти оттуда.

Потом стражник, схвативший Дагоберто, снова потребовал ответа от воришки, и тот уже не смог уследить, что происходит в башне.

— Так кто же это был? — продолжал допрос стражник. — Сколько вас тут, воров?

— Они не воры! Это коммерсанты! — признался Дагоберто. — Мальчик и девочка.

Стражник обернулся к остальным и сообщил им новость:

— Два человека. Мужского пола и женского! Вперёд! Отыскать!

Потом, словно вознаграждая Дагоберто за признание, ослабил хватку, и юный вор медленно сполз на землю.

— Отпусти меня, пожалуйста, — заплакал Дагоберто в надежде, что слёзы разжалобят стражника. — Я не настоящий вор.

— Думаешь, поверю тебе при том, сколько носишь на себе верёвок? Ты ведь из тех, кто бегает по крышам, не так ли?

— Я ещё маленький… — захныкал Дагоберто.

Неожиданный шум заставил стражника обернуться. Двое солдат со всего разбегу налетели на дверь Громыхающей мастерской, желая выбить её.

— И почему они всегда повторяют эту глупость?! — вздохнул стражник. — Она ведь открыта. Как все двери. — Он покачал головой, не одобряя поведения подчинённых. Потом обратился к Дагоберто: — А теперь идём со мной, слышишь, парень? Эй, ты где?

Воришка исчез. Услышав, как что-то прошумело и звякнуло, стражник посмотрел вверх и всё понял: мальчишка был уже на крыше.

— Спустись сейчас же, паршивец! — закричал стражник, глядя на его силуэт на фоне звёздного неба. — Спускайся немедленно, ты понял? Иначе обстреляю из лука! Ты слышал меня, негодяй?

В ответ — молчание.

— Поймаю, — заорал человек, — на всю жизнь засажу за решётку!

Спрятавшись в разных концах огромного ткацкого станка, Джейсон и Джулия затаили дыхание. Если б могли, то остановили бы и биение своего сердца, которое бешено колотилось и, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Джейсона скрывала толстая шерстяная пряжа, колыхавшаяся при малейшем движении воздуха, а Джулия спряталась под сложными педалями станка, служившими для работы на этой огромной и сложной машине.

Ребята оказались по разные её стороны, и понимали, что это единственное место, где, может быть, им удастся укрыться. На всякий случай они заранее договорились, что, если придётся бежать в разные стороны, встретятся в том же монастырском дворике, куда вывела их Дверь времени.

В окно доносились грозные крики солдат, окружавших Громыхающую мастерскую. Потом стало слышно, как они с треском высаживают дверь, как лязгают их доспехи и ломаются копья.

Если бы не страх, то ребята посмеялись бы над тем, как эти ненормальные изо всех сил ломятся в открытую дверь, как с криками и шумом суматошно врываются в башню.

Вот тяжёлые шаги поднимаются в комнату с камином, а потом солдаты, видимо, разошлись по другим помещениям Мастерской, которые Джейсон и Джулия даже не видели.

— Сюда! Туда! Стоять! Идти! — всё громче кричали десятки разных голосов, перекрывая грохот падающей мебели, топота ног, чего-то бьющегося и ломающегося.

Не видя друг друга, близнецы молили о невозможном — чтобы никто не заметил эту тёмную комнату, где они прятались. Но не успели они закончить свою молитву, как в проеме двери появился горящий факел в чьей-то крепкой руке и раздался приказ:

— Убертино! Алькмаро! Проверьте эту комнату!

Факел перешёл в другие руки, и солдаты принялись обследовать помещение. Жёлтый свет факелов осветил станок, его сложные механизмы, педали управления, пряжу, основу, уже готовую ткань.

Затаив дыхание, Джейсон смотрел из своего укрытия на пугающие силуэты солдат, чьи осторожные шаги означали, видимо, что их тоже удивило странное сооружение посреди комнаты.

Но потом они вспомнили, должно быть, о приказе и принялись действовать — начали тыкать куда попало своими острыми алебардами, разрывая ткань и пряжу, проникая во все отверстия, какие попадались, принялись двигать деревянные рамы станка, споткнулись о плетёные корзины со шпульками, и те с шумом раскатились по всему полу.

— Нашёл что-нибудь? — спросил Убертино приятеля, немного осмотревшись.

Алькмаро раздавил сапогом несколько шпулек и покачал головой.

Лезвие алебарды прошло в нескольких сантиметрах от лица Джулии и замерло возле верёвок, державших педали станка, под которыми она пряталась. Солдаты подошли ближе и, высоко подняв факелы, осветили свои рябые лица.

— Они говорили, что воров было двое, — сказал Алькмаро.

— Откуда они знают?

— Поймали там одного, снаружи.

Дагоберто, догадался Джейсон, не слишком, однако, сочувствуя ему. Не шелохнувшись, он ждал, что солдаты уйдут. Но они подошли к станку ближе и просто так, без всякой видимой причины, разрубили пару верёвок, державших педали. Часть из них рухнула совсем рядом с ногой Джулии, и девочка невольно вскрикнула от испуга.

— Смотри! — воскликнул Убертино. — Вот она, воровка!

Джулия хотела было спрятаться под станком, но мешали упавшие педали. Солдат схватил её за ногу и потянул к себе.

— Поймал! — обрадовался он и потащил девочку.

— Джейсон! — закричала Джулия, протягивая к брату руки и в то же время пытаясь вырваться.

Джейсон вышел из своего укрытия и хотел подхватить сестру, но в темноте так сильно стукнулся лбом о станок, что из глаз посыпались искры, и от острой боли он на мгновение даже потерял сознание.

— Джейсон! — звала его Джулия где-то совсем рядом.

А он упал, схватившись за голову, которая раскалывалась и гудела, как колокол. Глаза затянула серая, а потом и чёрная пелена. Мальчик услышал какой то шум возле себя, какую-то суматоху, крик Джулии и сумел только проговорить:

— Иду, сестрёнка…

А потом снова потерял сознание.

— Мы поймали тебя, паршивка! — громко сказал солдат.

— Он здесь, мы поймали его! — донеслось откуда-то издалека.

Нас поймали, подумал Джейсон, свернувшись калачиком, ожидая, что с минуты на минуту чья-то рука поднимет его с полу и уведёт, но ничего этого не случилось.

Более того, голоса и крики стихли, шаги солдат удалились, и очень скоро наступила полная тишина.

Когда Джейсон открыл глаза, рядом никого не было. Над ним нависал огромный деревянный ткацкий станок, в окно светила луна, значит, ещё ночь, подумал мальчик.

— Джулия! — позвал Джейсон, но ответа не услышал.

Он выполз из-под станка. Голова отчаянно гудела, в ушах стучало. Потрогав лоб, Джейсон ощутил сильную боль и обнаружил огромную шишку.

Он с трудом поднялся, заметив, что пол усеян деревянными шпульками и обрывками ткани.

— Джулия!

Никакого ответа.

Шатаясь, Джейсон вышел из комнаты. Наружная дверь распахнута и висит на одной петле. На свежем воздухе ему стало немного легче. Тревога не давала покоя, а усеянное воронками поле возле крепости казалось ещё безутешнее, чем прежде.

— Джулия! — опять позвал он, прекрасно понимая, что сестра не откликнется и оттуда.

Он опять пощупал свой лоб, пытаясь понять, что же произошло. Потерял сознание, и солдаты не нашли его. Почему? Может, решили, что умер?

Он с огорчением посмотрел на столбы с подвешенным канатом, на колокольчик у низкой каменной ограды на другом конце поля и стал соображать, сможет ли снова переправиться туда по канату. Решил, что не сможет. Устал. Слишком устал. И потому, совершенно обессилевший, опустился на землю прямо у входа в Громыхающую мастерскую.