На острие - Блок Лоуренс. Страница 46

Я не требовал от них ничего особенного, поэтому взимаемые с меня поборы были терпимыми. Всего-то и раздал я долларов пятьдесят, ну, может, чуть больше. Зато в итоге разузнал все, что требовалось выяснить.

Около полудня я набрал номер координационного центра общества «Анонимные алкоголики» и, сказав дежурившему у телефона добровольцу, что у меня нет с собой расписания собраний, поинтересовался, не будет ли проводиться встреча где-нибудь рядом с городской мэрией в полдень. Он продиктовал мне адрес дома на Чамберс-стрит, и я успел туда добраться к тому времени, когда начали читать вступительное слово. Пробыл я на встрече около часа. Не уверен, слышал ли хоть одно слово, да и сам не выступал. Мое участие в собрании свелось только к факту самого присутствия и к жертвованию традиционного доллара на расходы общества. И все же, уходя, я был доволен, что побывал там.

После собрания съел гамбургер, выпил стакан молока, затем посетил еще несколько учреждений, где продолжил раздачу взяток муниципальным служащим. Когда, наконец, я покинул последнюю контору, пошел дождь. Я направился к метро. К тому времени, как я вынырнул оттуда на Пятнадцатой улице и повернул в сторону Северного Мидтауна, опять распогодилось.

До участка я добрался только к половине четвертого. Джо Деркина не было. Я сказал, что подожду. Если же он позвонит, я попросил предупредить его о том, что у меня к нему важное дело. В конце концов он позвонил, и ему передали мою просьбу. Войдя в кабинет, он первым делом осведомился, что за важные обстоятельства привели меня к нему.

— Все важно, — ответил я. — Ты же знаешь, как высоко ценится мое время.

— Около доллара за час?

— Иногда и выше.

— Не дождусь, когда срок моей службы в полиции дотянет до двадцати пяти лет, — сказал он. — Сразу перейду в частный сектор и начну зашибать большую деньгу.

Мы уселись у его стола. Я достал из кармана листок бумаги с именем и адресом и положил перед ним. Он посмотрел сначала на него, потом на меня и спросил:

— И что дальше?

— Жертва ограбления и убийства.

— Знаю, — произнес он. — Припоминаю это дело. Оно закрыто.

— Нашли виновного?

— Нет. Но мы знаем, кто он. Изворотливый гаденыш! Он уже не раз действовал таким образом: проникал в квартиры с крыш по пожарной лестнице. Мы не смогли предъявить ему обвинение по этому делу, но повесили на него кучу других, по которым удалось собрать неопровержимые улики. Назначенный судом адвокат добился снижения наказания в обмен на признание подсудимым вины, но парень все равно схлопотал — сразу не вспомню — несколько лет. Могу уточнить.

— Значит, по делу об убийстве у вас не было против него доказательств.

— Да. Мы вынуждены были прекратить расследование. Да и что мы могли поделать: не нашлось ни свидетелей, ни прямых улик. А что?

— Мне бы хотелось посмотреть протокол вскрытия.

— Зачем?

— Скажу тебе позднее.

— Ее ударили ножом. Что еще ты хотел бы знать?

— Мы поговорим об этом позже... А пока ты будешь этим заниматься...

— Что еще?

Достав другой листок бумаги, я положил его на стол.

— Вели принести еще и протоколы вскрытия этих погибших.

Он уставился на меня:

— К чему ты клонишь?

— Джо, ты же сам сказал, что я словно собака с одной-единственной костью. Будь у меня иные заботы, разве стал бы я цепляться за это дело? Но ты же знаешь поговорку: праздные руки за черта работают.

— Мэтт, не ходи вокруг да около. Ты действительно что-то раскопал?

— Подождем немного: надеюсь, тебе удастся заполучить протоколы, — ответил я. — Тогда и узнаешь, на что я наткнулся.

Глава 17

К моему приходу Вилла надела белые «ливайсы» и шелковую блузку померанцевого цвета. Распущенные волосы прикрывали ее плечи. При помощи специального устройства она открыла парадную дверь и встретила меня на пороге легким поцелуем. Отстранившись, с озабоченным видом сказала:

— Ты выглядишь утомленным. Замотался?

— Совершенно не спал прошлой ночью. И с раннего утра опять на ногах.

Пропустив меня вперед, захлопнула дверь.

— Почему бы тебе не прилечь? — спросила она. — У тебя есть время?

— Я слишком взвинчен. К тому же еще предстоит провернуть массу дел.

— Зато сегодня я смогу угостить тебя настоящим кофе! Утром зашла в магазин, похожий на рай для богатеньких, где продают кофе пятидесяти сортов, каждый из которых дороже другого. Похоже, что цену там устанавливают на каждое зернышко, причем продавцы могут рассказать, откуда оно доставлено и что за навоз использовали в качестве удобрения. Я купила три разных сорта — по фунту каждого, а заодно и кофеварку, которая разве что только пить кофе не умеет. Налью тебе чашечку. Я попросила размолоть зерна. Правда, в магазине попытались всучить мне и кофемолку, чтобы я пила только свежайший кофе, но я подумала, что пора остановиться.

— Конечно, ты была права.

— Попробуй. Скажи, как он тебе нравится?

Сделав глоток, я поставил чашку на стол.

— Хороший кофе, — признал я.

— И только-то?! Ох, Боже мой, Мэтт! У тебя за спиной тяжелый и долгий день. А я так разболталась. Почему бы тебе не прилечь? А я пока помолчу.

— Все в порядке, — сказал я. — Но сначала, если не возражаешь, я позвоню. Хочу связаться с Уорреном Хольдтке.

— С отцом Паулы?

— Он должен быть сейчас дома.

— Может, пока ты будешь разговаривать, мне выйти?

— Нет, — ответил я. — Останься здесь. Пожалуй, будет даже лучше, если ты услышишь то, что я собираюсь ему сказать. Тогда мне не придется повторять тебе все еще раз.

— Ну, если ты так считаешь...

Я кивнул. Она села на стул. Сняв трубку, я набрал домашний номер четы Хольдтке. На этот раз я даже не стал требовать, чтобы разговор отнесли на его счет. Ответила госпожа Хольдтке. Когда я спросил, дома ли ее муж, она сказала:

— Это господин Скаддер? Уоррен ждет вашего звонка. Минуточку, я сейчас его позову.

Хольдтке явно с трудом держал себя в руках.

— Боюсь, у меня дурные новости, — произнес я.

— Продолжайте.

— Паула мертва. Она погибла примерно в середине июля. Точнее определить дату мне не удалось.

— Как это произошло?

— Вместе с другом и еще одной парой она проводила уик-энд на яхте. Знаете, на таком небольшом скоростном судне с кабиной. Один из мужчин держал его на причале в Сити-Айленде. Они выплыли в открытое море...

— И произошел несчастный случай?

— Не совсем, — ответил я.

Я потянулся за чашкой и отпил немного кофе. Он был очень хорош.

— Сейчас большой спрос на скоростные катера... Уверен, мне не надо вам объяснять, что контрабанда наркотиков — это жестокий бизнес.

— Ее знакомые занимались контрабандой?

— Нет. Спутник Паулы был консультантом по вопросам финансового обеспечения. Второй мужчина также работал на Уолл-стрит, а женщина владела магазином кустарных промыслов. Все они были вполне достойными людьми. Нет никаких доказательств, что они употребляли наркотики, не говоря о том, что сбывали их.

— Ясно.

— Их яхта, однако, очень бы подошла для контрабанды. Это и превратило ее в приманку для пиратов. Вы знаете, что пиратство в Карибском море в последнее время вновь широко распространилось. Владельцы яхт обычно берут с собой оружие и открывают огонь по каждому судну, которое подплывает слишком близко. В северных водах пиратство пока редкость, но тоже постепенно превращается в проблему... Притворившись, что терпит бедствие, пиратская шайка подобралась к яхте, на которой находилась Паула. Пиратам удалось подняться на борт и сделать то, что они обычно творят в подобных случаях: перестреляв всех, они скрылись на захваченной яхте.

— Боже мой! — пробормотал он.

— Простите меня, — продолжал я. — Невозможно рассказать об этих событиях, не затронув ваши чувства. Насколько мне удалось выяснить, схватка была быстрой. Они поднялись на яхту с оружием в руках и не теряли времени. Вряд ли она долго страдала. Все погибли почти мгновенно.