Юность Поллианны (Поллианна вырастает) - Портер Элинор. Страница 25
Минут через пять тот появился из-за угла и медленно поднялся по ступенькам веранды.
— Ну, мой мальчик, это правда? — спросил мистер Пендлтон с явным нетерпением. — Они в самом деле приезжают?
— Да.
— Когда?
— Завтра, — и молодой человек опустился в кресло. Сухость кратких ответов насторожила Джона Пендлтона. Лишь одно мгновение он колебался, затем спросил:
— В чём дело, сын? Что-то случилось?
— Случилось? Да ничего.
— Вздор! Я же вижу. Ты уехал час назад с таким нетерпением, что даже подгонял своего скакуна, а теперь ты весь сгорбился в кресле и выглядишь так, что даже дикие лошади не вытащат тебя оттуда. Если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты совсем не рад приезду наших друзей.
Он замолчал, ожидая ответа, но ответа не получил.
— В чём дело, Джим? Разве ты не рад?
Молодой человек замялся:
— Ну почему? Конечно, рад.
— Хм! А ведёшь себя так.
Тот замялся опять. Мальчишеский румянец вспыхнул на его щеках.
— Да просто… просто я думал о Поллианне.
— О Поллианне! Да ты только и говоришь о ней, с тех пор как прибыл из Бостона и узнал, что она должна приехать. Мне кажется, тебе до смерти хочется её увидеть.
Джимми наклонился вперёд:
— Вот именно! Понимаете? Вы же сами сказали. Вчера и дикие лошади не могли бы меня удержать, а сегодня, когда я узнал, что она уже едет, они не вытянут меня из кресла.
— Почему, Джим?
Увидев, недоуменный и недоверчивый взгляд мистера Пендлтона, молодой человек откинулся в кресле и смущённо засмеялся.
— Да, я вижу, получается странно, но я и не ожидал, что смогу объяснить это вразумительно. Почему-то я думаю, что никогда не хотел, чтобы Поллианна выросла. Я люблю вспоминать её такой, какой видел в последний раз… серьёзное веснушчатое личико, рыжие хвостики, слова сквозь слёзы: «Ох, да, я рада, что уезжаю, но я думаю, что буду немножечко больше рада, когда вернусь». Тогда я последний раз её видел. Вы же помните, четыре года назад, когда они приезжали, мы были в Египте.
— Да, да. Прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Я думаю, что чувствовал то же самое, пока не встретил её прошлой зимой в Риме.
Джимми возбуждённо повернулся к нему:
— Ну конечно, вы же её видели! Расскажите мне о ней.
Взгляд Джона Пендлтона стал проницательным.
— Я думал, ты не хочешь знать, что Поллианна выросла!
Молодой человек не ответил на эту колкость.
— Она хорошенькая?
— Ох, молодость, молодость! — пожал плечами Джон Пендлтон, — всегда первый вопрос — хорошенькая ли она.
— Нет, в самом деле! — настаивал молодой человек.
— Предоставлю тебе судить самому. Если ты… хотя, лучше не буду. Ты можешь слишком расстроиться. Поллианна не красавица по обычным меркам — ни кудрей, ни ямочек. Кроме того, насколько я знаю, Поллианна уверена в том, что она некрасива, и это омрачает её жизнь. Давным-давно она говорила мне, что мечтает, когда придёт на небо, заиметь чёрные кудряшки, а в прошлом году в Риме сказала ещё кое-что. Она только намекнула, несколькими словами, но за ними я увидел немало. Она сказала, что хотела бы прочитать роман про девушку с прямыми волосами и веснушками на носу. Но она радуется, что у девушек в книгах ничего этого нет.
— Это на неё похоже, на прежнюю Поллианну.
— О, ты всё же узнал её! — насмешливо улыбнулся Пендлтон. — А я думаю, что она красивая. У неё чудесные глаза, она просто воплощает радостную весну юности. Когда она разговаривает, лицо её озаряется внутренним светом и совершенно забываешь о том, что оно не совсем правильное.
— А она ещё играет в свою игру?
Джон Пендлтон ласково улыбнулся:
— Думаю, что играет, только не говорит об этом так много. Во всяком случае, не говорила мне за те два или три раза, что я её видел.
Наступила короткая пауза, потом молодой Пендлтон медленно сказал:
— Да, и это беспокоит меня. Её игра имела огромное значение для стольких людей… она многое изменила в городе. Я не могу смириться с тем, что она её оставила… Но не могу и представить, чтобы взрослая Поллианна постоянно убеждала людей чему-нибудь радоваться. Каким-то образом я… да, я… не хотел бы, чтобы Поллианна взрослела…
— Я бы не горевал, — пожал плечами старший Пендлтон. — С Поллианной всегда всё проясняется, ты же знаешь, хоть в буквальном, хоть в переносном смысле. Я думаю, ты скоро обнаружишь, что у неё появились свои жизненные принципы. Возможно, они и не совсем такие, как в детстве. Бедняжка! Ей потребуется какая-нибудь игра, чтобы сделать жизнь более сносной, хотя бы на первое время.
— Вы о том, что миссис Чилтон потеряла состояние? Они в самом деле очень бедные?
— Наверное, да. Во всяком случае, они в плохом положении. Состояние миссис Чилтон лопнуло, как мыльный пузырь, а у бедного доктора оно слишком маленькое. Профессиональные услуги никогда не оплачивались хорошо, состояния на них не сделаешь. Томас никогда не мог отказать, все в городе это знали, и многие пользовались его добродушием. А в последнее время расходы у него были очень большие. Кроме того, он ожидал большой премии, когда закончит там свои исследования… Он думал, что у жены и Поллианны более чем достаточно, и ни о чем не беспокоился.
— Да, понимаю. Ах, как жаль…
— Это ещё не всё. Через два месяца после смерти Томаса, когда я их встретил в Риме, миссис Чилтон чувствовала себя ужасно. Убитая горем, она слышала только намёки на финансовые перемены, но уже не находила себе места. Возвращаться домой она отказалась наотрез. Так и сказала, что больше не хочет видеть Белдингсвилль. Понимаешь, она всегда была гордой женщиной, а эти несчастья сделали её просто невыносимой. Поллианна говорит, тётя была убеждена, что жители Белдингсвилла не одобряют её брака с Томасом, и теперь, когда он умер, она решила, что они не питают к ней сочувствия. Обидна ей и мысль о том, что в её глазах она не только овдовела, но и обнищала. Короче говоря, она возомнила себя всеми покинутой. Бедная маленькая Поллианна! Я просто поражался, как она всё это переносит. Если миссис Чилтон будет продолжать в том же духе, она просто угробит и себя, и племянницу. Поэтому-то я и сказал, что Поллианна теперь нуждается в какой-нибудь игре, если кто-то сможет её придумать.
— Какой ужас! — воскликнул молодой человек сдавленным голосом. — Подумать только, это случилось с Поллианной!
— Смотри, как они возвращаются домой — молча, никому не сообщив. Это всё Полли Чилтон, я уверен. Она не хочет, чтобы её кто-либо встречал. Никому, кроме старой миссис Дёрджин, она не написала, ведь у них ключи от дома.
— Да, Нэнси сказала мне об этом… добрая душа. Она распахнула все окна и двери и изо всех сил старается оживить дом, а то он похож на гробницу несбывшихся надежд. Конечно, сад в полном порядке, старик Том постоянно ухаживает за ним, я бы сказал — с большим вкусом. Но от этого только печальней.
Последовала долгая тишина, потом Джон Пендлтон коротко сказал:
— Их нужно встретить.
— Их встретят.
— А ты пойдёшь на станцию?
— Да.
— Тогда ты знаешь, каким поездом они должны прибыть?
— Никто не знает, даже Нэнси.
— Что же ты будешь делать?
— Я приду с самого утра и буду встречать каждый поезд, — с лёгкой горечью рассмеялся молодой человек. — Тимоти тоже приедет в семейном экипаже. Здесь не так уж много поездов.
— Да, да… — отвечал Джон Пендлтон. — Джим, я восхищаюсь твоей добротой, но не твоим разумом. Рад, что ты хочешь последовать велению сердца, и желаю тебе удачи.
— Благодарю, — грустно улыбнулся молодой человек. — Я нуждаюсь в таких пожеланиях, так я вам прямо и скажу, как говорит Нэнси.
ПОЛЛИАННА
Чем ближе подходил поезд к Белдингсвиллу, тем настороженнее наблюдала Поллианна за своей тётей. С каждым часом миссис Полли становилась всё беспокойней, всё мрачней, и Поллианна с тревогой ожидала, что же будет, когда они подъедут к знакомой станции.