Юность Поллианны (Поллианна вырастает) - Портер Элинор. Страница 3

«Уважаемая миссис Чилтон, — писала Делла Уэзербай, — шесть раз я начинала писать Вам письмо и каждый раз рвала его. Так вот, в этот раз я решила не начинать совсем, а просто сказать Вам сразу, что мне нужно. Мне нужна Поллианна. Можно мне её получить?

В прошлом марте я познакомилась с Вами и Вашим мужем, когда Вы приезжали за ней, но Вы, наверное, меня не запомнили. Я попросила доктора Эймса, который знает меня очень хорошо, написать Вашему мужу, чтобы Вы не боялись доверить нам Вашу маленькую племянницу.

Я узнала, что Вы с мужем собираетесь поехать в Германию, но Поллианну хотели бы оставить здесь, и вот, набралась дерзости написать Вам. Умоляю Вас, миссис Чилтон, отпустите её к нам! А теперь позвольте объяснить почему.

Моя сестра, миссис Кэрью — одинокая, несчастная женщина. Она живёт в мрачном мире, в который не проникает солнечный свет. Если есть кто-нибудь, кто принёс бы ей лучик солнца, то это Ваша племянница. Не позволите ли Вы ей попробовать? Я бы хотела рассказать Вам, что она сделала здесь, в санатории, но не могу, это надо видеть. Уже давно я поняла, что о Поллианне невозможно рассказать. Когда попытаешься, получается какая-то нудная и назойливая менторша. Но мы с Вами знаем, что она совершенно не такая. Её надо увидеть, пусть уж она говорит за себя. Вот я и хочу дать ей возможность быть самой собой. Она будет ходить в школу, конечно, но в глубине души я надеюсь, что она исцелит израненное сердце моей сестры.

Не знаю, как закончить. Для меня это труднее, чем начать, я совсем не хочу заканчивать это письмо. Я хотела бы говорить и говорить из страха, что если я остановлюсь, то у Вас появится возможность сказать «нет». Если у Вас есть искушение сказать это ужасное слово, не могли бы Вы просто представить, что я всё ещё говорю, убеждая Вас, как мы нуждаемся в Поллианне?

— Ну вот! — воскликнула миссис Чилтон. — Читал ты когда-либо в жизни такое удивительное письмо? Слышал о более нелепой, дикой просьбе?

— Знаешь, я не совсем уверен, — улыбнулся доктор. — Я не думаю, что так уж нелепо хотеть, чтобы рядом была Поллианна.

— Но смотри, что она пишет! Исцелить раненое сердце! Можно подумать, что наша девочка — какое-нибудь лекарство!

Доктор засмеялся, а потом приподнял брови.

— А знаешь, ведь так оно и есть! Я всегда говорил — хорошо бы её прописать и купить, как пачку таблеток. Чарли Эймс рассказывал, что весь год, пока она была там, у них говорили: «Дать дозу Поллианны».

— Дозу! — возмутилась миссис Чилтон.

— Значит, ты не хочешь её пускать?

— Пускать? Конечно, нет! Зачем? Ты думаешь, я позволю ребёнку жить с совершенно незнакомыми людьми? Да ещё с какими! Почему я должна думать, что эта сиделка будет держать её в бутылке с ярлычком и использовать до моего приезда из Германии?

Доктор опять запрокинул голову и сердечно рассмеялся, но только на мгновение. Его лицо совершенно изменилось, когда он сунул руку в карман, чтобы извлечь оттуда письмо.

— А я сегодня получил письмо от доктора Эймса, — сказал он, и в голосе его прозвучало что-то такое, что жена настороженно нахмурилась. — Я думаю, теперь я прочту тебе своё письмо.

«Дорогой Том,

Мисс Делла Уэзербай попросила меня, что-бы я написал ей и её сестре характеристику, что я с радостью выполняю. Я знаю их с детства. Они из старинной знатной семьи, и они благородные леди. По этому поводу вам не нужно беспокоиться.

Их было три сестры — Дорис, Руфь и Делла. Дорис вышла замуж за некоего Джона Кента против желания всей семьи. Кент хорошего рода, но какой-то странный, по-моему, он просто чудак, и с ним неприятно было иметь дело. Он страшно рассердился на Уэзербаев, и между ними не было почти никакой связи, пока не появился ребёнок. Уэзербай обожали маленького Джеймса (они его называли просто Джеми). Когда ему исполнилось четыре года, мать его умерла, и семья приложила все старания, чтобы отец отдал ребёнка им. Неожиданно Кент исчез и увёз мальчика с собой. С тех пор о нём никто не слыхал, хотя его разыскивали по всему миру.

Потеря внука практически убила миссис и мистера Уэзербай, вскоре после этого они умерли. К тому времени Руфь уже овдовела. Фамилия её мужа была Кэрью. Он был очень богат и намного старше её. Кажется, он всего год прожил после свадьбы и оставил её с младенцем сыном, который тоже умер.

Со времени, как исчез маленький Джеми, у Руфи и Деллы осталась единственная цель в жизни — найти его. Они не жалеют денег, перевернули небо и землю, но всё тщетно. Делла стала сестрой милосердия. Она хороший работник и весёлая, исполнительная, разумная девушка, хотя не забывает своего племянника и не упускает ни одной возможности, которая помогла бы ей установить, где он.

Но с миссис Кэрью всё совершенно по-другому. После того, как она потеряла своего мальчика, всю свою неистраченную материнскую любовь она сосредоточила на сыне своей сестры. Ты можешь себе представить, что с ней было, когда он исчез. Это случилось восемь лет назад, и для неё эти годы стали годами страданий, горечи и мрака. Всё, что можно купить за деньги, доступно ей, но её ничего не удовлетворяет, ничего не интересует. Делла чувствует, что наступило время вывести её из этого состояния любой ценой, и верит, что маленькая племянница твоей жены обладает секретным ключом, чтобы отпереть для её сестры дверь в новую жизнь. Вот такая история. Я надеюсь, вы найдёте выход, как помочь её просьбе. Ещё я бы хотел добавить от себя, что буду очень благодарен вам за услугу, потому что Руфь Кэрью и её сестра — очень хорошие друзья моей жены и мои тоже. Всё, что касается их, касается и нас.

Когда он кончил письмо, воцарилось молчание, такое долгое, что доктор тихонько произнёс:

— Ну что, Полли?

Она всё молчала. Доктор внимательно посмотрел ей в лицо и заметил, что обычно твёрдые губы и подбородок слегка дрожат. Он ждал, пока жена смогла заговорить.

— Как ты думаешь, когда они её ждут? — наконец спросила она.

Неожиданно для себя доктор Чилтон тихонько вздохнул.

— Ты хочешь сказать, что позволишь ей поехать? — спросил он.

Жена негодующе обернулась.

— Томас Чилтон, что за вопрос? Ты думаешь, после такого письма я её не пущу? Кроме того, доктор Эймс просит нас! Ты думаешь, после того, что он сделал для нашей Поллианны, я смогу ему в чём-нибудь отказать?

— А ты не можешь?

Жена только одарила его презрительным взглядом.

— Напиши доктору Эймсу, что мы отпустим Поллианну. И попроси его сказать мисс Уэзербай, чтобы она прислала нам подробный адрес, до десятого, ты ведь отплываешь в этих числах! А я хочу убедиться лично, что ребёнок благополучно устроился, прежде чем уеду.

— Когда ты думаешь сказать об этом Поллианне?

— Возможно, завтра.

— А что ты ей скажешь?

— Я точно не знаю, самое необходимое. Что бы там ни было, Томас, мы не хотим её испортить. Ни один ребёнок не устоит, если однажды вобьёт себе в голову, что он вроде… вроде…

— Микстуры в бутылочке, на которой прилеплен рецепт? — прервал её доктор, улыбаясь.

— Да, — вздохнула миссис Чилтон. — Что ни говори, она неотразима. Ты прекрасно знаешь, мой дорогой.

— Знаю, — кивнул муж.

— Она, конечно, понимает, что мы с тобой, да почти половина города, играем в её игру. С тех пор как она показала нам, что по Писанию можно жить, мы намного счастливее. — Голос миссис Чилтон немного дрогнул, но она продолжала: — Если бы она сознательно играла в эту игру, а не жила ею, то, разумеется, она была бы не нашей Поллианной, а, как выразилась эта девушка, нудной менторшей. В Слово Божие нельзя играть, по нему нужно жить, только тогда оно становится живым и изменяет сердца. Так говорил ей отец. Что бы я ей ни сказала, я не собираюсь объяснять, что она поедет к миссис Кэрью вместо микстуры, — закончила миссис Чилтон, решительно поднялась и отложила в сторону рукоделие.