Девочка Прасковья - Лимонов Анатолий Иванович. Страница 15

такая торжественность! Где еще такое увидишь и испытаешь? А знаешь, как здорово

причаститься! Исповедуешься в грехах, примешь Святое Причастие и такую легкость

во всем теле чувствуешь, такую силу, такую благодать, что и словами не

выразишь! И так жить хочется, и всех любить, и делать добро! Нет, православие —это такое чудо! Ты так говоришь, потому что далек от всего этого и у тебя

совсем нет желания окунуться с головой в этот прекрасный мир!

Заходить далеко на

мрачные болота мы не стали и принялись искать съестное, двигаясь по периферии.

Однако пока ни грибы, ни ягоды не попадались. А из живности встречались лишь

лягушки да пиявки. А про вампиров, плотно клубящихся вокруг наших тел, я и

говорить не хочу.

— Ну и как, получается у

тебя быть благочестивой? — снова поинтересовался я, помахивая веткой.

— Стараюсь! — отозвалась

девчонка.

— А я вряд ли смогу так

жить. Похоже, это не мое призвание. Все, о чем ты говорила, это все как раз мне

и трудно или противно. Наверно, ты права, в толстом теле Дух Святой не живет…

Я всего лишь Георгий Толстый, а не Победоносец. Что ж тут поделаешь…

— Ну, почему же! Никто

не рождается праведным. Это трудный путь, конечно, для современных людей тем

более, но он доступен каждому! Кто захочет — сможет! Зато ведет эта дорога в

Царство Небесное! А представляешь, как там здорово!

— Да скучно там,

наверное: молись да постись вечно. Разве это жизнь?!

— Да ты что?! В раю не

будет ни болезней, ни голода, ни холода, ничего грязного, злобного, ничего

плохого, даже тьмы не будет, а останется лишь все самое лучшее, самое чистое, светлое, доброе, прекрасное, только одни хорошие люди. И еще Господь приготовил

нам там Свои подарки, да такие, о каких мы своим умом даже и дойти не в силах.

Представляешь, что это будет за жизнь. Ты, Жора, слишком мирской человек. И

тебе пока трудно все это понять и принять! А вот как поближе познакомишься с

православием, совсем другая жизнь наступит! Хочешь, я расскажу тебе одну

поучительную историю?

— Валяй! — буркнул я и

смачно шмякнул по своему плечу, размазав по нему сразу нескольких крупных

желтых биргашей.

— Юноша Досифей был

родственником одного богатого вельможи. Жил в большом покое и в роскоши, на

всем готовеньком, ничего не делал, так как и делать-то не умел. И о Боге он

тоже ничего не слыхал. И вот однажды приехали к воеводе его друзья и рассказали

о святом граде Иерусалиме. Досифей все это слышал и возгорел желанием

посмотреть святые места. Об этом он поведал воеводе. Тот, ни в чем ему не

отказывавший, согласился и в этот раз, и уговорил одного своего друга, отправлявшегося на Ближний Восток, взять с собой и Досифея. И вот они

отправились

в путь. Друг воеводы оказывал юноше всяческие почести: берег его и сажал есть

вместе с собою и своею женою. Так они добрались до Святой Земли и, поклонившись

святыням, пришли в Гефсиманию, где было изображение Страшного Суда Господня.

Досифей с большим вниманием и удивлением стоял и рассматривал эти рисунки. И

тут он заметил некую прекрасную Женщину, одетую в багряные одежды. Она стояла

возле него и объясняла ему муки каждого из осужденных во ад, и давала притом

еще и разные наставления от самой себя. Юноша, слыша все это, поражался, изумлялся и ужасался, так как ничего не знал ни о Суде, ни о рае, ни об аде.

Наконец он спросил: «Госпожа! Что же делать должно мне, чтобы избавиться от

всех этих мук?» Мудрая Незнакомка ответила: «Постись, не ешь мясо и молись

часто — и избавишься от мук». После этого благолепная Женщина стала невидимой и

больше уже не появлялась. Ища Ее, Досифей обошел все то место, но так и не

нашел, ибо это была сама Превятая Дева Мария, Богородица! С тех пор юноша

пребывал в умилении и хранил данные ему три заповеди. Друг воеводы опечалился, видя то, что Досифей стал поститься и отказываться от мяса, и мысленно жалел

воеводу, ибо знал, что тот очень любил и лелеял своего юного родича. А воины, что были при них в походе, прямо сказали юноше: «Что ты делаешь? Неприлично

человеку, хотящему жить в мире, так поступать. Если хочешь жить по-другому, то

иди в монастырь, там и спасешь свою душу!» А Досифей не знал, что такое

монастырь, не ведал никаких божественных молитв и Таинств, а исполнял только

то, что сказала ему Странная Женщина. Он отвечал воинам: «Тогда ведите меня, куда знаете, ибо я не знаю, куда идти!» Некоторые из воинов были христианами и

отправили его в монастырь. Там он всего за пять лет строгого послушания достиг

большой святости и, умерев молодым, сравнялся даже с великими святыми!

— Ну, ты нисколько не

убеждаешь меня сделаться истинным христианином! — сказал я и усмехнулся. —Просто этому Досифею нечего было делать, вот он и стал святым. Были б в те

времена компьютеры, телевизоры, мобилы, тачки разные и прочее, он бы ни за что

не сбежал в монастырь!

Увидев на губах девчонки

ироническую улыбку, я спросил раздраженно: — Чего ты ухмыляешься?!

— Да так! — отмахнулась

она. — Просто ты сейчас сказал почти так же, как царь Агриппа, когда отвечал

апостолу Павлу.

— Какой-какой царь?! —

переспросил я, не поняв.

— Агриппа!

— Агриппа! Ха! Клёвое

имечко! — рассмеялся я. — Ну и что он говорил?

— Это в Деяниях святых

апостолов сказано. Когда судили апостола Павла, то он, защищаясь, рассказывал о

том, как провел свою жизнь, как проповедовал Слово Божие по свету, чтобы люди

покаялись в грехах своих и обратились к Живому Богу, творя добро и делая дела, достойные покаяния. А один из судей, царь Агриппа, сказал ему: «Ты немного не

убеждаешь меня сделаться христианином!» Вот прямо как ты сейчас… заявил.

— И что ему ответил

Павел?

— А он сказал: «Молил бы

я Бога, чтобы не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались бы

такими, как я, только кроме моих уз!»

— Значит, и ты тоже так

думаешь? — спросил я и лукаво взглянул на девчонку. — Хочешь, чтобы и я

сделался таким же, как ты?

— Хотелось бы, врать не

буду… — вздохнула девчонка. — Но этого силой не добьешься. Хочешь — верь, а

хочешь — не верь.

— Ну, ты себя шибко-то

святой не считай! — вспыхнул я. — Там на лестнице-то, в монастыре, поди, ведь

специально меня в бок пырнула, а? — строго произнес я и грозно надвинулся на

девчонку.

Та смутилась, покраснела

и тихо ответила:

— А я и не считаю… — и

отошла в сторону, борясь с волнением и слезами.

И в это время я увидел

довольно приличную поляну, всю красную от покрывавших ее ягод. Наверное, то

была клюква. Правда, чтобы добраться до нее, надо было преодолеть небольшое

пространство, представляющее из себя густую смесь красноватой пенистой жижи, лохматых кочек, куги, осоки, плесени и мшистых коряг. Лезть в такую трясину, конечно, не хотелось да и, наверное, было небезопасно, но что же мне оставалось

делать? Еда была так близка, а живот крепко поругивался за мою нерешительность.

Я осмотрелся. Девчонка куда-то исчезла, похоже, она прошла дальше, а может, и, обидевшись, вернулась назад, к горе и кострищу.

— Ну и вали, святоша! —

хмыкнул я. — Пусть тебя там сасквач пощекочет! Ха!

И я смело двинулся к

заветной полянке. Под ногами шлепала какая-то отвратительная студенистая масса: она то колыхалась, то твердела, то резко проваливалась. Запашок стоял тот еще!

Один раз я провалился аж на всю длину левой ноги, но все одно дна так и не

нащупал! Кое-как, цепляясь за коряги и кочки, выбрался из ловушки, сильно

испачкав

одежду, но продолжил свой рискованный путь. И тут же споткнулся и упал плашмя, прямо лицом в эту бурую жижу, кишащую пиявками и какими-то микроорганизмами.