Будьте бдительны! Сборник рассказов - Верещагин Олег Николаевич. Страница 6

Но Басаргин видел намётанным глазом - поляки не повернут. Слева от подсотника упал гранатомётчик - парню снесло голову пулей "браунинга". Басаргин подхватил ГМ-94, забросив автомат за спину. Опять выглянул. Прорвались, прогрызлись… Тут и там штурмовики бежали к школе, низко пригнувшись и строча на ходу. А следом из улицы…

- Мать! - вырвалось у Басаргина.

Это были "паладины" - те, о которых говорил Климов на утреннем совещании. Огромные, выкрашенные в чёрный цвет 155-миллиметровые самоходки. Каждую впереди сопровождала "брэдли". А по флангам каждой бронепары мелькали пятнистые фигуры - похожие на поляков, но чем-то отличные… морпехи!

- Очистить нижний этаж! - заорал Басаргин командиру первой полусотни надуряднику Прохорову. - Всем вверх, держать лестницы!

- Есть, понял! - Прохоров метнулся по коридору - и в тот же момент первый снаряд "паладина" ударил прямиком в школу.

- Твою ж… - зарычал подсотник. Теперь он не мог командовать, не имело смысла - теперь он мог только драться, как простой боец. Бросившись к окну, он выхватил из кармана отшлифованную металлическую пластинку, поймал солнечный луч, пустил в ход ладонь, закрывая-открывая импровизированный гелиограф в сторону гостиницы:

Пшеки на нижнем этаже. Их поддерживают три "паладина", столько же "брэдли", до взвода морпехов США. Держу верхние этажи.

Напряжённо вглядываясь, он увидел ответ буквально через пару секунд:

Не дайте подойти бронетехнике. Отрежьте её от пехоты, заставьте остановиться. Пехоту заманивайте на первый этаж всю.

- Мать! - повторил Басаргин. И заорал, перекрывая рёв и грохот: - Гранатомётчики, ко мне!

Предвидя что-то такое, он держал гранатомётчиков с "громами" в резерве. По штату в сотне была дюжина РПГ и до чёрта одноразовых "мух". Но оставалось всего четыре расчёта, поэтому Басаргин заранее раздал по две "мухи" пятерым лучшим стрелкам.

Собрав отряд вокруг себя, подсотник, сидя под стеной, ткнул в пол:

- Слышите?! Поляки внизу! Прорвёмся через чёрный ход и подожжем броню, иначе они под её крышей похоронят всю оборону! Всем всё ясно? - он обвёл лица бойцов взглядом. - За мной! За Русь, мужики!

Это не было просто словами или голым лозунгом. Не сейчас и не здесь…

…Они вбежали в глухой коридор как раз когда двое здоровенных капралов с белыми орлами на рукавах приканчивали выстрелами в упор последнего из двоих прикрывавших это направление дружинников. В два окна лезли ещё жолнеры. Басаргин заорал: "Твою так, бей их!" - выстрелил из гранатомёта, уныло взвизгнула картечь, один из капралов охнул, осел. Тяжело чокая о бетон, полетели ручные гранаты, взрываясь оранжевыми вспышками. Вскочивший на подоконник гранатомётчик-дружинник мешком упал наружу, следом тоже полетели гранаты. Оглушённый, озверевший, подсотник выскочил наружу, упал прямо на корчащегося поляка, изуродованного гранатным взрывом, не удержался на ногах, получил удар прикладом в голову, от которого закрылся рукой - локоть хрустнул, жолнер замахнулся снова… Басаргин пнул его (ххэк) ногой в пах, закрытый бронефартуком, поляк зарычал, сгибаясь, и соскочивший следом Жорка Малышкин несколько раз ткнул его сверху в шею, за воротник, штык-ножом. Плюясь кровью, жолнер обернулся, навалился на гранатомётчика, свалил. Двое поляков убегали по развалинам куда-то в сторону, один отбивался автоматом от дружинников. Генька-цыган, сидя на груди лежащего офицера, рубил его по лицу и по рукам, которыми он заслонялся, сапёркой - летели брызги. Двое дружинников, закинув гранатомёты за спину, стреляли в бегущих очередями, но промахивались, и те так и канули куда-то в развалины.

- Всё?! - прохрипел Басаргин, поднимаясь - рука не слушалась. - Сколько?!

Убит был только один - Макс Сиварёв, тот, который не вовремя вскочил на подоконник. Убитых поляков считать было некогда, своих раненых - тоже; все держались на ногах.

- За мной! - подсотник сам не понимал, почему из горла лезет один хрип, что случилось с голосом. - Ползком, вперёд!..

…"Паладины" не спешили приближаться. Раскачиваясь на гусеницах, они расстреливали гостиницу, стреляя мимо школы. Острые хоботки скорострелок "брэдли" тоже дёргались очередями.

Басаргин знал по опыту, что артиллерийский обстрел не так страшен, как может показаться. До тех пор, пока здание держится. Но, как только будет нарушена конструкция, оно просто сложится, как карточный домик. Сейчас у "паладинов" позиция была неудобной. Но, как только школа падёт, они обойдут её, не опасаясь быть сожжёнными сверху, выйдут на прямую наводку и расстреляют гостиницу за полчаса. А скорострелки БМП и стволы морпехов не дадут подойти близко контратакующим. Шанс был только сейчас - в относительной узости, пока янки не подозревают, что враг рядом, что враг подобрался…

- Всё, мужики, - захрипел надсотник. - Или сожжём их на хер - или сами тут ляжем. Пошли.

Пластаясь между развалин по щебню, они поползли - впереди с "мухами", следом - расчёты "громов". Рука Басаргина не работала, он оставил гранатомёт, намотал ремень "калаша" на локоть целой, чтобы стрелять с одной.

Двое дружинников буквально свалились на расчёт М60, устроившийся в воронке - янки прозевали. В воронке началась азартная короткая возня. Когда подполз Басаргин, оба морпеха лежали около пулемёта, изрезанные ножами до неузнаваемости, а его ребята уже подбирались к первой БМП. Задние дверцы были открыты, сидевший там огромный негр что-то кричал в микрофон закреплённой на стене рации. При виде русских он выкатил глаза и выдохнул хрестоматийное:

- Ш-шит…

- Ху! - подскочивший ближе дружинник впечатал приклад в лоб под каску. Изнутри, из БМП, что-то спросили. - Не понимаю я по вашему, б…я, плохо учился, - сообщил дружинник, бросая внутрь "лимонку" и откатываясь в сторону. Рвануло, подскочили выбитые люки…

- Ай-иии!

- Гранатомёты, огонь! - прохрипел Басаргин, падая за гусеницу уничтоженной машины. - Огонь, огонь, мужики!

И сам начал стрелять - неприцельно, веером, просто в пятнистые спины, выпяченные рёбрами бронежилетов - совсем близко, возле других машин…