Необыкновенные приключения Карика и Вали (Художник Э. Кондиайн) - Ларри Ян Леопольдович. Страница 42

Из листьев торчали, точно ресницы огромного глаза, полусогнутые гибкие хлысты.

С конца каждой ресницы свисали тяжёлые серебристые капли.

— Роса! — крикнул Карик, бросаясь к этим странным листьям. — Идите. Я догоню вас. Я только попью росы.

Карик перепрыгнул через канаву.

— Стой! — закричал Иван Гермогенович. — Слышишь? Стой, Карик! Вернись сейчас же!

— Но если я хочу пить, — упрямо сказал Карик. Иван Гермогенович перескочил канаву и решительно преградил ему дорогу:

— Это не роса. Это нельзя пить! Он взял Карика за плечо и подвёл его к странному растению.

— Смотри! — сказал он.

Подняв с земли камень, Иван Гермогенович размахнулся и бросил его в гущу сверкающих капель.

Лишь только камень коснулся листа, хлысты сомкнулись и плотно прикрыли его.

Камень исчез.

— Что это? — удивился Карик.

— Росянка, — спокойно ответил Иван Гермогенович, — насекомоядное, хищное растение.

— Как? — ещё больше удивился Карик. — Разве есть у нас такие растения? Они же только в жарких странах растут. Я даже читал об этом в какой-то книге.

— Правда, — сказал Иван Гермогенович, — в жарких странах такие растения встречаются гораздо чаще, чем у нас, но и здесь их можно встретить немало, особенно там, где земля бедна соками. На такой земле простым, обыкновенным растениям не прожить. А вот растения-хищники и на бедной земле неплохо себя чувствуют. Земля не кормит, так они охотой промышляют. Ловят насекомых и высасывают из них питательные соки. Вот так и живут, так и растут. Ни животное, ни растение, а то и другое вместе. Запомни хорошенько: кроме росянки, охотятся за насекомыми также некоторые виды первоцвета, жирянки, а в прудах нередко встречается хищная пузырчатка, которая ловит даже мелкую рыбёшку. Вообще-то их очень много, этих хищников, мой друг. Я мог бы назвать тебе более пятисот видов, но…

— Стойте! — закричал Карик. — Теперь я все понимаю: Валя попала в такое растение…

— Что-о? — остановился Иван Гермогенович и с беспокойством взглянул на Карика.

— Да, да, теперь я припомнил. Она кричала:

«Я лезу на дерево». И значит, она всё-таки полезла, а на землю уже не спустилась. Вот почему я не нашёл её в роще.

Они помчались, прыгая по жёлтым кочкам.

— А как оно ест? — крикнул на бегу Карик, — Сразу или потихоньку?

— Эти растения, — задыхаясь, ответил Иван Гермогенович, — сначала поливают свою добычу соком и держат её, пока она не размокнет, а потом высасывают из неё кровь и все питательные вещества!

— Но Валька ещё не размокла? — спросил Карик.

— Не болтай глупостей!

Профессор, сжав руку Карика, потащил его за собой. Они стремительно миновали заросли и наконец добежали до бухты.

— Здесь! — закричал Карик. — Стойте, это здесь! Тяжело дыша, они остановились на высоком холме.

Внизу лежала жёлтая пустыня. Вправо от путешественников зеленела небольшая роща.

— А где эти деревья? — спросил профессор. — Я пока не вижу ни одного насекомоядного растения.

— А всё-таки это здесь! — быстро ответил Карик. — Я хорошо помню: Валька пропала вон в той роще.

Карик махнул в ту сторону, где стояли развесистые деревья с жёлтыми шарами.

— В той роще? — спросил Иван Гермогенович. — Но там мы уже были. Ты уверен, что она полезла именно на эти деревья?

— Ну да. Других же нет в этой роще. Иван Гермогенович внимательно посмотрел на жёлтые шары и рассмеялся:

— Ну о чём я только думал? И как я не догадался сразу? Да ведь это же… Ой!..

Он повернулся к Карику и быстро спросил:

— Когда это было? Утром? Ночью?

— Утром. Солнца ещё не было. Профессор взволнованно потёр руки.

— Тогда все понятно, — сказал Иван Гермогенович. — Да, да, теперь я все понимаю…

Он с шумом вздохнул, улыбнулся и, схватив Карика за руки, с силой сжал их:

— Валя жива. Она там. Сидит в цветке.

— В цветке?

— Ну да. Валя сидит в цветке энотеры.

— А это не опасно? — спросил Карик.

— Нет, нет, — ответил Иван Гермогенович. — Мы скоро увидим её живой и здоровой.

— Тогда бежим! — закричал Карик, хватая профессора за руку. — Залезем скорей на энотеру и поможем Вальке выбраться.

Иван Гермогенович покачал головой.

— Видишь ли, — сказал он, как-то особенно покашливая, — сейчас это, пожалуй, бесполезно: мы ведь с тобою не знаем даже, на какую энотеру залезла Валя. Это во-первых. Но допустим, что мы и найдём эту энотеру. Найдём, допустим, даже цветок, в котором Валя сидит. А как мы освободим её? К сожалению, освободить её мы всё равно не сумеем. У нас просто не хватит силы, чтобы раздвинуть лепестки энотеры. Это во-вторых.

— А в-третьих, Валька там не задохнётся? — спросил Карик.

— Не задохнётся. Цветок большой, просторный. Подождём до вечера, он сам откроется.

— Вот странный цветок, — сказал недовольно Карик, — Другие цветы открываются по утрам, а этот почему-то вечером.

— Заморский гость. Чужестранец. Прибыл к нам из Америки и живёт по старой, американской привычке.

Карик недоверчиво улыбнулся.

— Я не шучу, — серьёзно сказал Иван Гермогенович, — энотеру привезли из Виргинии. Лет триста назад её семена прислали в Европу для ботаника Каспара Богена. И вот за триста лет энотера перешла через Италию, Францию, Германию, Польшу и, наконец, появилась у нас… А в наши дни по песчаным берегам многих рек энотеру-иностранку встречают теперь гораздо чаще, чем другие, местные растения.

— Но вечером она обязательно откроется?

— Безусловно. Каждый вечер цветы энотеры обязательно распускаются и стоят открытыми всю ночь, а рано утром закрываются снова. Недаром её прозвали «ночная свечка»! Однако, мой друг, что же нам делать? Сидеть и ждать?

— Не обязательно ждать. Можно поесть что-нибудь, — неуверенно предложил Карик. — Тут не найдётся хорошего завтрака?

— Ну, пищи тут сколько угодно. Ты что хотел бы?

— Что-нибудь такое же вкусное, как торт пчелы Андреевны.

— Андрены! — поправил Иван Гермогенович. — Но мы найдём что-нибудь и повкуснее. Ты слышишь, как гудят у мыска реки пчелы? Пойдём туда. Там должны быть цветы, а где цветы — там теперь и наша пища.

Профессор не ошибся.

Лишь только они перевалили через холмы, как увидели внизу, в долине, огромные деревья, которые торчали то тут, то там. Вершины деревьев гнулись под тяжестью лиловых цветов.

Иван Гермогенович подошёл к одинокому дереву, осыпанному цветами, залез на него и крикнул сверху:

— Стой на месте!

Он забрался в цветок и принялся за какую-то сложную работу.

Карик стоял внизу.

Он видел мелькающую в зелёной листве обожжённую солнцем красную спину Ивана Гермогеновича. Профессор работал, широко расставив локти; локти его то поднимались, то опускались, точно поршни машины.

Карик вспомнил маму. Вот так же на кухне она месила тесто.

— Эгей! — крикнул Иван Гермогенович, повёртываясь лицом к Карику. — Лови свежие булки!

По листьям забарабанили круглые колобки. Подпрыгивая, они покатились по земле.

Подняв один колобок, Карик откусил от него кусочек.

— Ну как? — спросил сверху профессор. Колобок был душистый и такой же вкусный, как тесто пчелы андрены.

— Это из пыльцы и мёда? — спросил Карик.

— Да, это из пыльцы и нектара. Нравится?

— Очень вкусно. Как вы их там делаете?

— А просто насыпаю в нектар пыльцу и начинаю месить, как тесто.

Колобки сыпались на землю, точно осенние яблоки с дерева.

Карик подбирал их, складывал в кучки.

Наконец профессор слез с дерева, сел на землю и, выбрав колобок покрупнее, сразу откусил половину.

— А ведь не плохая у нас, в сущности, жизнь! — дружески подмигнул Иван Гермогенович Карику.

— Да, — согласился Карик, — жить тут можно, но всё-таки… — Он вздохнул и замолчал.

— Ну, ну, — сказал Иван Гермогенович, — ничего. Вернёмся домой, и всё будет хорошо. Профессор встал: